Кузен Понс - де Бальзак Оноре (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗

— Ох, — вздыхал один сосед, — я уж давно говорил, что у Сибо здоровье никуда.

— Слишком много работал, — уверял другой, — вот и довел себя до злокачественного худосочия.

— Не слушался меня, — добавлял третий, — советовал я ему гулять по воскресеньям, не работать и по понедельникам, не вредно отдохнуть два дня в неделю.

Итак, молва всего квартала, молва-разоблачительница, к которой охотно прислушивается правосудие в лице полицейского комиссара, грозы низших классов, отлично объясняла смертельный недуг Сибо. Все же задумчивый вид и тревожный взгляд г-на Пулена очень смущали Ремонанка; поэтому-то, увидя доктора, направлявшегося к их дому, он услужливо предложил Шмуке сбегать за г-ном Троньоном, знакомым стряпчего Фрезье.

— Я вернусь к тому времени, когда будет составляться завещание, — шепнул Фрезье на ухо тетке Сибо, — и хоть у вас и большое горе, а все-таки вам надо быть начеку.

Неказистый стряпчий, исчезнувший словно тень, встретился на улице со своим приятелем-доктором.

— Эй, Пулен, — крикнул он, — дела идут отлично. Мы спасены!.. Сегодня вечером я тебе все объясню. Подумай, какое место ты бы желал занять, и считай, что оно уже за тобой. А я, можно сказать, уже мировой судья! Табаро не откажет мне, когда я посватаюсь к его дочери... Тебе же я берусь устроить брак с мадмуазель Витель, внучкой нашего мирового судьи.

Повергнув Пулена в недоумение своими возбужденными речами, Фрезье помчался дальше, резво прыгая по бульвару; он махнул омнибусу, и через десять минут сия современная карета подвезла его к улице Шуазель. Было около четырех часов, и Фрезье рассчитывал застать г-жу де Марвиль одну, так как обычно судейские возвращаются из присутствия после пяти часов.

Госпожа де Марвиль приняла Фрезье с любезностью, свидетельствовавшей о том, что г-н Лебеф, как и было им обещано г-же Ватинель, дал благоприятный отзыв о бывшем мантском поверенном. Амели постаралась его обворожить, так в свое время старалась, вероятно, обворожить Жака Клемана герцогиня де Монпансье [62]; ведь захудалый стряпчий был тем кинжалом, которым орудовала она. Когда же Фрезье показал совместное письмо Элиаса Магуса и Ремонанка, в котором они предлагали приобрести оптом всю коллекцию Понса за девятьсот тысяч франков наличными, супруга председателя посмотрела на своего гостя взглядом, в котором золотом блеснула эта сумма. Поток разыгравшихся вожделений захлестнул стряпчего.

— Муж, — сказала г-жа де Марвиль, — поручил мне пригласить вас завтра к обеду; будут только свои: господин Годешаль, преемник господина Дероша, моего поверенного, потом Бертье — наш нотариус, и зять с дочерью... После обеда мы — вы, я, нотариус и поверенный — обсудим, как вы и хотели, наши дела, и я передам вам все полномочия. И господин Годешаль, и господин Бертье, согласно высказанному вами желанию, будут неукоснительно следовать вашим указаниям и позаботятся, чтобы все прошло хорошо. Вы получите доверенность от господина де Марвиля, как только она вам потребуется...

— Она будет нужна в день кончины...

— Не беспокойтесь, все будет наготове.

— Сударыня, если я прошу дать мне доверенность, то тишь потому, что считаю нежелательным для себя, а главным образом для вас, появление вашего поверенного... Уж если я взялся за дело, то отдаюсь ему весь. Поэтому я прошу такого же беззаветного доверия со стороны моих покровителей — я не позволю себе назвать вас моими клиентами. Вы, может быть, подумаете, что я действую так, боясь упустить это дело из своих рук; нет, сударыня, нет! Но если обнаружится какой-либо факт, скажем, не совсем благовидный... вы понимаете, что под тяжестью наследства... особенно если это наследство в девятьсот тысяч франков... легко споткнуться... вам неудобно будет опорочить такого человека, как мэтр Годешаль, известного своей неподкупной честностью, но свалить всю вину на ничтожного стряпчего можно...

Госпожа де Марвиль в восхищении посмотрела на Фрезье.

— Вы взлетите очень высоко или падете очень низко, — сказала она. — На вашем месте я не стала бы домогаться такой богадельни, как должность мирового судьи, я бы метила в... мантские прокуроры! Надо выйти на торную дорогу.

— Не беспокойтесь, сударыня! Для господина Вителя должность мирового судьи — смирная пастырская лошадка, а для меня она станет боевым конем.

Таким образом, Фрезье сумел довести супругу председателя суда до полной откровенности.

— Мне кажется, что вы всей душой преданы нашим интересам, — сказала она, — и я могу поделиться с вами трудностями, которые мы в данный момент испытываем, и надеждами, которые лелеем. В ту пору, когда предполагался брак нашей дочери с одним интриганом, впоследствии ставшим банкиром, мой муж очень хотел округлить наше Марвильское именье, подкупив к нему луга, которые тогда продавались. Вам известно, что мы дали это великолепное поместье в приданое за дочерью, но, так как она у меня единственная, я очень хочу приобрести еще прилегающие луга. Частично эти угодья уже проданы, они принадлежат какому-то англичанину, который прожил двадцать лет у нас, а теперь собирается обратно в Англию; он построил очаровательный коттедж в живописном месте между марвильским парком и лугами, прежде входившими в это же владение, и, чтоб разбить парк, скупил по бешеной цене ремизы, рощи, сады. Дом со службами, который весьма способствует красоте пейзажа, примыкает к стене парка, принадлежащего моей дочери. Все эти угодья вместе со строениями можно было бы приобрести за семьсот тысяч франков, так как луга дают двадцать тысяч чистого дохода... Но если господин Уордмен прослышит, что покупатели — мы, он, несомненно, запросит на двести, триста тысяч больше, потому что это цена строений, при покупке же земли под пахоту и покосы строение не ценится ни во что.

— Сударыня, по моему разумению, вы можете считать, что наследство уже у вас в кармане, и поэтому я предлагаю вам себя в качестве подставного покупателя и ручаюсь, что приобрету землю по самой сходной цене, а с вами мы заключим частный договор, как это делается, когда имение приобретает скупщик. Я так и отрекомендуюсь англичанину. Эти дела я знаю, в Манте я на них напрактиковался. Контора Ватинеля стала приносить вдвое больше дохода, потому что я работал под его маркой.

— Ага, теперь я понимаю ваши отношения с мадам Ватинель... Верно, этот нотариус теперь очень богат?..

— Но госпожа Ватинель очень расточительна... Итак, будьте спокойны, сударыня, англичанина я беру на себя...

— Если это удастся, я буду вам вечно признательна. Прощайте, дорогой господин Фрезье. До завтра...

Фрезье поклонился г-же де Марвиль несколько менее угодливо, чем в прошлый раз, и вышел.

— Завтра я обедаю у председателя суда, господина де Марвиля! — повторял про себя Фрезье. — Ну, эта семья у меня в руках. Теперь, чтоб стать хозяином положения, надо бы через Табаро, судебного пристава при мировом суде, войти в доверье к этому немцу. Табаро не хочет отдать за меня дочь, она у него единственная... еще как отдаст, когда я буду мировым судьей. Конечно, мадмуазель Табаро — рыжая, да к тому же слабогрудая, но ей достался после матери дом на Королевской площади; значит, у меня будет избирательный ценз. Когда умрет отец, она получит еще шесть тысяч ливров ренты, не меньше. Правда, красотой она не блещет, но, господи боже мой, переход от нуля к восемнадцати тысячам ренты столь приятен, что не будешь особенно приглядываться к мостику, по которому совершаешь этот переход!..

Возвращаясь бульварами на Нормандскую улицу, Фрезье видел наяву золотые сны и тешился мыслью, что настал конец нужде; он обдумывал брак своего друга Пулена с мадмуазель Витель, дочерью мирового судьи. Мысленно он уже воображал себя и доктора царьками квартала, влияющими на городские, военные и политические выборы. Парижские бульвары кажутся очень короткими, когда тебя подгоняют честолюбивые мечты.

Поднявшись наверх, Шмуке сказал своему другу, что Сибо при смерти и что Ремонанк пошел за нотариусом Троньоном. Понса поразила эта фамилия, которую часто упоминала болтливая тетка Сибо, отзывавшаяся о Троньоне как об образце честности. И больному, с сегодняшнего утра всюду видевшему подвох, пришла блестящая идея, завершавшая придуманный им план действия, целью которого было посрамить и окончательно разоблачить тетку Сибо в глазах доверчивого Шмуке.