Топор с посеребренной рукоятью - Дойл Артур Игнатиус Конан (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Что ж вы посоветуете мне, сэр? — спросил Джон Гаксфорд.
Об этом-то я и хочу потолковать с вами. У меня есть письмо от Шеридана и Мура из Монреаля. Они спрашивают, нет ли у меня на примете хорошего рабочего, которому можно доверить надсмотр за мастерской. Если вас устраивает их предложение, то можете выехать с первым пароходом. Жалованье гораздо больше, чем мог бы платить я.
Как вы добры, сэр, — растроганно ответил молодой рабочий. — Мэри, невеста моя, тоже будет вам благодарна. Я знаю, ищи я работу, уж точно, истратил бы все, что отложил для обзаведения хозяйством. Но, с вашего позволения, сэр, я хотел бы посоветоваться с ней, а уж тогда соглашаться. Не могли бы вы подождать несколько часов?
—Почта отходит завтра, — отвечал мистер Фэрберн. — Если вы решите принять предложение, то можете написать сегодня вечером. Вот письмо, из которого вы узнаете адрес Шеридана и Мура.
Джон Гаксфорд взял драгоценную бумагу. Сердце его было исполнено благодарности. Час тому назад его будущее казалось совсем мрачным, но теперь с запада прорвался луч света, давая ему надежду. Он хотел сказать еще несколько слов, которые выразили бы его чувства к хозяину, но англичане по натуре неэкспансивны, и он лишь невнятно пробормотал пару неуклюжих слов, которые так же неуклюже были приняты его благодетелем. Кое-как откланявшись, Джон повернулся на каблуках и исчез в уличном тумане.
Туман был совершенно непроницаем: виднелись только неясные очертания домов. Гаксфорд шел быстрыми шагами по боковым улицам и извилистым переулкам, мимо стен, где сушились сети рыбаков, и по замощенным булыжником аллеям, пропитанным запахом сельди, пока не достиг скромной улицы выбеленных известью коттеджей, выходящих к морю. Молодой человек постучал в дверь одного из них и затем, не дожидаясь ответа, отпер щеколду и вошел в дом.
Старая женщина с серебристыми волосами и молодая девушка, едва достигшая двадцати лет, сидели у очага. Последняя вскочила Гаксфорду навстречу.
—Ты с приятными вестями, Джон? — воскликнула она, кладя руки ему на плечи и глядя в глаза. — Я сужу по твоей походке. Мистер Фэрберн все-таки намерен продолжать дело?
Нет, дорогая, — отвечал Джон Гаксфорд, приглаживая ее роскошные темные волосы, — но мне предлагают место в Канапе с хорошим жалованьем, и если ты согласна, то сначала поеду я один, а вы с бабушкой приедете, когда я устроюсь. Что скажешь, моя милая?
Что ты решишь, то и хорошо, Джон, — спокойно проговорила девушка. Выражение надежды и доверия светилось на ее бледном некрасивом лице и в любящих темно-карих глазах. — Но бедная бабушка, как перенесет она путешествие через океан?
Обо мне не беспокойтесь, — беззаботно заверила их старуха. — Я не буду вам помехой. Если вам нужна бабушка, бабушка не слишком стара для путешествия; а если нет — так ведь она может присматривать за коттеджем и содержать родной дом в порядке, пока вы не вернетесь.
Конечно, вы нам нужны, бабушка, — улыбаясь, отвечал Джон. — Оставить бабушку дома — что за выдумки! Никогда этого не будет, Мэри! Если вы обе приедете, мы как следует сыграем свадьбу в Монреале, и обыщем весь город, пока не найдем дом, похожий на этот. Снаружи дома у нас будут такие же вьюнки; а когда мы закроем двери и сядем у огня зимним вечером, то пусть меня повесят, разве можно будет подумать, что мы не дома? Там тот же язык, что и здесь, Мэри, и тот же король, и тот же флаг. Мы не будем чувствовать себя на чужбине.
—Нет, конечно, не будем, — согласилась Мэри. Она была сиротой, и родных у нее, кроме старой
бабушки, не было. Единственным ее желанием было стать женой любимого человека и быть полезной ему. Там, где были те двое, кого она любила, она не могла чувствовать себя несчастной. Если Джон уезжает в Канаду, то Канада станет ее родиной, что ей делать в Бриспорте, раз Джон уехал?
Так, значит, сегодня вечером я напишу, что согласен? — спросил молодой человек. — Я знал, что вы обе думаете, как я, но, конечно, не мог согласиться, не переговорив с вами. В путь я могу отправиться через неделю или две, и через пару месяцев все для вас там приготовлю.
Как долго будет тянуться время, пока мы получим от тебя весточку, дорогой Джон, — сказала Мэри, пожимая Гаксфорду руку, — но на все, однако, Божья воля! Нам надо набраться терпения. Вот перо и чернила. Садись и пиши письмо, которое перенесет нас через океан.
Вот какое влияние мысли Дона Диэго имели на человеческую жизнь в маленькой девонширской деревне.
Итак, согласие было послано, и Джон Гаксфорд немедленно начал готовиться к отъезду, потому как монреальская фирма дала понять, что вакансия верная и что выбранный человек может явиться немедленно и приступать к отправлению своих обязанностей. Вскоре скромные сборы были завершены, и Джон отправился на каботажном судне в Ливерпуль, где ему предстояло пересесть на пассажирский пароход, идущий в Квебек.
—Помни, Джон, — прошептала Мэри, когда он в минуту расставания прижал ее к груди, — коттедж на Бриспортской набережной принадлежит нам, и что бы ни случилось, мы всегда можем им воспользоваться. Если вдруг обстоятельства примут дурной оборот, у нас всегда есть кров, где мы можем отдохнуть. Там ты найдешь меня, пока не напишешь, чтобы мы приезжали.
— А это будет очень скоро, моя милая! — весело ответил он, в последний раз обнимая ее. — Прощайте, бабушка, прощайте!
Корабль отошел от берега уже более чем на милю, когда Джон потерял из виду крошечные фигурки стройной девушки и ее старой спутницы, стоявших на краю набережной из серого камня. С упавшим сердцем и смутным чувством надвигающейся опасности посмотрел он на них в последний раз — два светлых пятнышка, затерявшихся в толпе.
Из Ливерпуля старуха с внучкой получили первое письмо от Джона, извещавшее, что он только что отплыл на пароходе «Св. Лаврентий», а шесть недель спустя — второе, более длинное, сообщавшее о благополучном прибытии в Квебек и о впечатлении, которое на него произвела страна. Затем наступило долгое молчание. Неделя шла за неделей и месяц за месяцем, но никаких известий из-за моря больше не приходило.
Минул год, за ним другой, а сведений о Джоне все не было. Шеридан и Мур в ответ на запрос сообщили, что хоть письмо Джона Гаксфорда дошло до них, сам он не явился, и они были вынуждены заместить вакансию. Мэри и бабушка продолжали надеяться и каждое утро ожидали почтальона с таким нетерпением, что добросердечный малый часто делал крюк, лишь бы не видеть два бледных озабоченных лица, смотревших на него из окна коттеджа.
Спустя три года после исчезновения Гаксфорда старая бабушка умерла, и Мэри осталась в полном одиночестве. Убитая горем, она с грехом пополам жила на маленькую ренту, перешедшую к ней по наследству, и с глубокой тоской раздумывала о тайне, окутавшей судьбу ее возлюбленного.
Но для провинциальных соседей в этой истории давно уже не было никакой тайны. Гаксфорд благополучно прибыл в Канаду — доказательством чего было письмо. Умри он внезапно во время поездки из Квебека в Монреаль, было бы произведено официальное расследование, а личность его можно было установить по багажу. Делали запрос канадской полиции, и она дала отрицательный ответ: никакого следствия не было и никакого тела, которое можно было бы принять за тело молодого англичанина, не найдено. Казалось, оставалось только одно объяснение: он воспользовался первым случаем, чтобы порвать старые связи, и скрылся в девственных лесах или в Соединенных Штатах, дабы под другим именем начать новую жизнь. Правда, никто не мог сказать, зачем бы ему понадобилось это делать, но, судя по фактам, данное предположение казалось наиболее вероятным. Поэтому мускулистые рыбаки, не стесняясь, давали выход своему праведному гневу, когда мимо них по набережной проходила Мэри — бледная и с печально поникшей головой. Более чем вероятно, что если бы Гаксфорд вернулся в Бриспорт, его встретили бы бранью, а может быть, кое-чем и похуже, не приведи он вполне уважительных причин своего поведения. Однако это общепринятое объяснение молчанию Джона никогда не приходило в голову одинокой девушке с простым и доверчивым сердцем. Шли годы, но к ее горю и недоумению ни разу, ни на одну минуту не примешалось сомнение в честности пропавшего.
