Они появляются в полночь - Хэйнинг Питер (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Обри обдумал все обстоятельно и решил твердо, что он оставит этого ужасного человека, который за все время их знакомства не выказал ни единой светлой черты, не совершил ни одного благородного поступка. Он изыскивал удобный предлог, чтобы расстаться с ним раз и навсегда, а в ожидании подходящего момента не спускал с него глаз, тщательно наблюдая за всеми его поступками, не позволяя ни одной подробности пройти незамеченной. Он вошел в те же круги, в которых вращался лорд Ратвен, и очень скоро убедился в том, что Его Светлость собирается воспользоваться неопытностью и надругаться над невинностью дамы, чей дом он так часто посещал. По итальянским обычаям незамужней девушке неприлично появляться в обществе одной, поэтому он исполнял свой бесчестный план в секрете от всех, но Обри пристально наблюдал за всеми поворотами разворачивавшейся интриги, поэтому он прознал о том, что назначено тайное свидание, которое неминуемо должно было закончиться обольщением невинной, хотя и слишком безрассудной девушки. Не теряя времени, он неожиданно зашел в апартаменты лорда Ратвена и напрямую спросил того о его намерениях относительно упомянутой леди, сообщив при этом, что ему достоверно известно о том, что сегодня ночью должно состояться их свидание. Лорд Ратвен ответил, что его намерения таковы, какими бы они могли быть у любого в подобной ситуации, а когда юноша нажал на него и потребовал ответа, женится ли он на девушке, тот только рассмеялся. Обри удалился и написал письмо, где сообщал, что с настоящего момента не считает возможным их дальнейшее совместное путешествие, приказал слуге подыскать для него другие апартаменты, а сам отправился к графине и информировал ее обо всем, что знал, — причем не только об опасности, грозящей ее дочери, но и о личности и так называемых подвигах Его Светлости. Опасное для девушки свидание было таким образом предотвращено. На следующий день лорд Ратвен прислал к Обри своего слугу с запиской, в которой извещал юношу о своем полном согласии на разрыв.
Покинув Рим, Обри поехал в Грецию и вскоре оказался в Афинах. Он поселился в доме одного грека и принялся исследовать полустертые следы гордой античности, которая та постаралась скрыть под разноцветными лишайниками или упрятать под слой почвы, словно не желая показывать вольным жителям подвиги героических рабов Древней Эллады. Под одним с Обри кровом очутилось прекрасное и совершенное создание — девушка, которая легко могла бы послужить моделью для лучших живописцев, если бы они захотели запечатлеть на холсте все мечтания правоверных в раю Магомета, разве только в глазах ее светился такой недюжинный ум, какому бы не полагалось иметься у тех, кто по мусульманским понятиям вовсе не имеет души. Когда она плясала на равнине или неслась по склону горы, можно было подумать, что грация газели тускнеет по сравнению с ее красотой и живостью, и если бы кому-нибудь пришло в голову ее очаровательные и красноречивые глаза променять на сонный взгляд этого красивого животного, того можно было бы смело назвать эпикурейцем. Легкие ножки Панты (так звали девушку) частенько сопровождали Обри
в
его поисках памятников античной культуры, и когда девушка, забывшись, со всей своей непосредственностью бросалась ловить особой красоты кашмирскую бабочку и показывала Обри все изящество своих прелестных форм, он любовался тем, как она словно летит по ветру, и тут же забывал напрочь только что расшифрованные им письмена на полустертой плите, наблюдая за грацией и силуэтом сильфиды. Бывало, когда она порхала вокруг него, локоны ее развевались по ветру, сверкая в лучах солнца и нежно переливаясь всевозможными оттенками, так что нетрудно извинить забывчивость очарованного любителя древностей, у которого вылетало из головы то, что он считал жизненно необходимым для правильного прочтения отрывка из Павзания. Но к чему пытаться описывать то, что каждый может ощутить, но не каждому дано осознать. Она была сама невинность, юная и безыскусная красота, не испорченная манерами переполненных светских гостиных и душных балов. Когда он делал зарисовки живописных развалин и античных надписей, которые собирался изучать в часы досуга, она всегда стояла рядом с ним и следила за магическими штрихами его карандаша, запечатлевающего черты ее родной земли; она демонстрировала ему национальные танцы, описывала на словах, как греки собираются на открытой равнине, становятся в круг и выражают душу в веселой пляске, в ярких красках рассказывала о свадебной церемонии, которую ей довелось увидеть в детстве, а потом, обратившись к предметам, которые, очевидно, произвели на нее самое глубокое впечатление, пересказывала ему всякие сверхъестественные истории о своей кормилице. Серьезность, с которой она вела повествование, и ее явная вера во все эти россказни возбудили интерес даже у Обри, и когда она пересказывала ему легенду о живом настоящем Вампире, который прожил долгие годы среди своих друзей и близких родственников, вынужденный ежегодно продлевать свое существование, отнимая жизнь у прекрасных девушек, иначе, мол, у него самого кровь становилась холодной, Обри смеялся и шутил над ее фантазиями, да еще такими мрачными. Но Ианта перечислила ему имена стариков, которые в конце концов выявили одного из существующих среди них после того, как нашли мертвыми своих близких и детей, отмеченных печатью мерзкого чудовища. Она умоляла его поверить ей, поскольку люди уже заметили, что вот такие неверующие, как он, рано или поздно, но обязательно получают жуткое подтверждение истинности этой легенды и тогда с разбитыми сердцами и с горестью вынуждены признать, что все это воистину святая правда. Она описала ему в деталях, как обычно выглядят эти монстры, и Обри охватил ужас, когда этот портрет в точности совпал с внешностью лорда Ратвена. Он тем не менее все же упорствовал, убеждая девушку в том, что во всех этих легендах не может быть ни грана правды, одновременно удивляясь мысленно стечению стольких совпадений, которые заставляли его поверить в сверхъестественность и могущество лорда Ратвена.Он все больше и больше привязывался к Ианте, сердце его было завоевано ее невинностью и безыскусственностью, которая столь резко контрастировала с теми подчеркнутыми и напускными добродетелями женщин его круга, среди которых он искал то, что считал любовью. Он понимал всю нелепость положения, когда английский дворянин, строго соблюдающий обычаи своей страны, женился бы на необразованной гречанке. Но его чувство к этому чудному созданию, почти что сказочной фее, росло. Временами, сделав над собой усилие, он отправлялся в свои археологические прогулки в одиночестве, намереваясь не возвращаться до тех пор, пока не выполнит поставленную перед собой задачу, но каждый раз ему было невмоготу сосредоточиться по-настоящему на древних руинах, которые он собирался исследовать: перед ним постоянно вставал образ той, которая целиком завладела его сердцем и мыслями. Ианте и в голову не приходило, что юный англичанин в нее влюблен, она была как дитя, и ее простодушная натура оставалась такой же, как при их первой встрече. Девушка всегда с видимой неохотой расставалась с Обри, но только потому, что ей больше было не с кем посещать излюбленные места прогулок; так увлекательно было смотреть, как юноша делает зарисовки или расчищает какой-нибудь фрагмент памятника. После разговора с Обри о Вампирах она расспросила родителей о том, правда ли, что Вампиры существуют на самом деле, и те подтвердили, что да, все это правда и никак не выдумка. Вскоре Обри собрался на экскурсию, которая должна была продлиться несколько часов. Когда хозяева услышали, в какое именно место он отправляется, они в один голос попросили его, чтобы он возвращался до наступления темноты, потому что дорога проходит через лес, в который ни один грек ни под каким видом не пойдет после захода солнца. Они утверждали, что в этом лесу Вампиры устраивают свои ночные оргии и что самая тяжкая кара падет на голову того, кто попадется им на пути. Обри, конечно, не воспринял всерьез их предупреждения и даже посмеялся над суевериями греков, но когда увидел, как они ужаснулись его опрометчивой попытке высмеять могущественные силы зла, исчадия преисподней, и понял, что у них от его невежественной храбрости кровь застыла в жилах, он одумался и перестал шутить.
