Еврейские литературные сказки - Перец Ицхок-Лейбуш (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
…муж горы Сеира. — Имеется в виду гора, доставшаяся в наследство Исаву-Эдому. В средневековой еврейской литературе гора Сеир — место обитания демонов.
…шестьдесят раз по десять тысяч… — Перед горой Синай при даровании Торы стояло шестьсот тысяч мужчин; таким образом, шестьсот тысяч — символ полноты еврейского народа.
Началось повсеместно истребление сынов Израиля. —Очевидно, имеется в виду Иудейская война.
Травы сами… образовали пачки по десять. — Имеется в виду миньян, молитвенный кворум, который должен насчитывать не менее десяти совершеннолетних мужчин.
Мани Лейб (псевдоним, настоящее имя Мани-Лейб Брагинский, 1883, город Нежин, Черниговской губернии, ныне Черниговская область, Украина — 1953, Нью-Йорк) — поэт.
Родился в бедной семье. В детстве недолго ходил в хедер, но не получил систематического образования, ни религиозного, ни светского. В 11 лет стал подмастерьем сапожника и до самого выхода на пенсию в 1946 году продолжал работать сапожником на обувной фабрике. В 1905 году принял участие в первой русской революции, провел несколько месяцев в заключении и в том же году эмигрировал в США.
Литературную деятельность Мани Лейб начал уже в Америке. Он стал наиболее ярким поэтом американской группы «Ди юнге» («Молодые») — первой модернистской группы в еврейской литературе. Эта группа была создана в Нью-Йорке в 1909 г. молодыми прозаиками и поэтами, в основном недавними эмигрантами из Российской империи. Ее лидером был прозаик Довид Игнатов, чьи сказки также представлены в этом сборнике. До появления «Ди юнге» в американской литературе на идише господствовали социальные мотивы. «Ди юнге» впервые провозгласила приоритет чисто литературных, эстетических задач. С «Ди юнге» и в первую очередь с Мани Лейба, начинается история новой поэзии на идише.
Мани Лейб — самый «русский» из американских еврейских поэтов. Его первые поэтические опыты созданы под влиянием русских символистов. В дальнейшем на него, несомненно, повлиял Есенин. С ним Мани Лейб подружился во время посещения русским поэтом Нью-Йорка. Впоследствии Мани Лейб переводил на идиш стихи Есенина, также как и многих других русских поэтов.
Ранняя поэзия Мани Лейба тяготеет к символизму, а в его зрелых и поздних произведениях преобладает вещность, конкретность, близкая к русскому акмеизму и английскому имажизму. Творческий почерк Мани Лейба неоднократно менялся на протяжении его долгой жизни. Неизменным оставалось лишь стремление к красоте, к совершенству, недаром Ицик Мангер назвал его «Иосифом Прекрасным еврейской поэзии».
Кроме лирики Мани Лейб писал повествовательные поэмы и стихотворные сказки большого объема. Эти поэмы для него выполняли функцию своего рода «прозы поэта».
Поэма была опубликована в 1919 г. в Киеве в издательстве Культур-Лиги с иллюстрациями Элиэзера (Эль) Лисицкого и сразу стала одной из самых известных иллюстрированных книг. Образ снежной бури как спасительной и в то же время опасной стихии постоянно присутствует в творчестве Мани Лейба (см. следующую поэму).
Ингл-Цингл — мальчик-с-пальчик (букв. мальчик-язычок) — персонаж еврейского фольклора.
Балагола — еврей-извозчик.
Поэма входит в сборник «Элийогу ганови цикл ун андере лидер» («Цикл стихов об Илье-пророке и другие стихотворения»), имеющий отчетливые фольклорные корни.
В основе поэмы лежат характерные для еврейского фольклора представления об Илье-пророке. В еврейских народных сказках (причем не только ашкеназских) Илья-пророк всегда выступает в роли доброго волшебника, выручающего людей из беды. Сказки об Илье-пророке принадлежали к числу наиболее популярных в разных еврейских общинах.
Илья-пророк (1-я Цар., 17–19, 21; 2-я Цар., гл. 1–2) — величайший библейский пророк из числа тех, чьи пророчества до нас не дошли. В библейской Книге пророка Малахии сказано: «Вот Я посылаю вам Илью-пророка перед наступлением дня Господня, великого и страшного» (Мал. 3: 24), поэтому Илья-пророк воспринимается как предтеча Мессии и связан с чаяньями и надеждами на светлое будущее.
Еврейская традиция, начиная со времен Талмуда и вплоть до наших дней, в качестве модели для сказок об Илье-пророке выделяет из библейского повествования те эпизоды, в которых он выступает спасителем бедняков (история вдовы из Царефата (Сарепты), 1-я Цар. 17:9—24) и обличителем несправедливости (история о винограднике Навота (Навуфея), 1-я Цар., 21).
Илья-пророк занимает совершенно особое место в постбиблейской литературе. Согласно Талмуду и мидрашам, Илья, вознесенный живым на небо, принимает постоянное участие в земных делах, появляясь там, где срочно необходимо Божественное вмешательство. В сущности, уже талмудическая агада дает образцы сюжетов об Илье-пророке, напоминающие народные сказки. Он странствует по миру то в обличии благочестивого старца, то кочевого араба (отсюда в сказках — Илья-пророк в образе бродяги, прохожего), то вовсе невидимкой, но всегда как заступник праведников, мудрецов и бедняков. Он обучает их премудростям Торы и тайнам каббалы, спасает от беды, от опасности, от болезни, от бедности. Именно таким изображает Мани Лейб Илью-пророка: «… Илия-пророк подходил к нашей Вильне помочь как обычно, / Какому-нибудь бедняку, у которого не на что справить субботу, / Здесь, может, утешить больного, там дров наколоть, чтоб детишки не мерзли…»
Поэма Мани Лейба написана очень своеобразным размером — белым семистопным (изредка попадаются шестистопные строки) амфибрахием с неурегулированной цезурой и женскими окончаниями. Мне не удалось обнаружить произведений, написанных таким сверхдлинным размером, ни в русской, ни в европейской поэзии. Этот выдуманный Мани Лейбом размер явно выступает как своеобразный субститут гекзаметра. Создавая свою поэму, Мани Лейб явно ориентировался на образцы повествовательных гекзаметрических поэм в русской и еврейской литературе. В первую очередь речь идет о поздних поэмах Жуковского и об идиллиях Саула Черниховского, блистательно переведенных на русский язык В. Ф. Ходасевичем. Трудно сказать, насколько идиллии Черниховского были доступны Мани Лейбу на иврите, но он, несомненно, читал переводы Ходасевича.
Вильна — старое название Вильнюса.
…став еврейским надгробьем. — В Литве и Белоруссии из-за отсутствия легко обрабатываемого камня еврейские надмогильные стелы делали из дерева.
Его украшают два льва, и корону Творца подпирают их лапы. — Наиболее традиционная композиция декора на еврейских надгробиях в Восточной Европе.
…местом ученья, и Торы, и мудрости всякой… — Вильна считалась крупнейшим центром еврейской учености и с гордостью носила титул «Литовский Иерусалим».
Кущи (Сукес) — см. прим, на с. 378.
Назвали тебя в честь него, да послужит тебе он защитой… — Поэма носит отчетливо автобиографический характер. Имя поэта — Лейб — совпадает с именем упомянутого в ней прадеда. У ашкеназов принято давать детям имена умерших родственников. Также широко распространено представление о том, что предки являются для своих потомков небесными заступниками.
Шиве (букв. семь, др.-евр.) — традиционный семидневный траур по умершему близкому.
Украйна — имеется в северо-восток современной Украины: Полтавщина и Черниговщина, та территория, которая в XIX в. называлась Малороссией. После казацких войн середины XVII в. евреи были изгнаны из этого региона. Вновь еврейские общины появились на этих землях только в конце XVIII в. В начале XIX в. евреев там жило мало, и основной поток еврейских переселенцев на эти земли двигался с севера, из Литвы и Белоруссии.
