Папийон - Шарьер Анри (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Грохнуло еще два выстрела, судя по звуку, из револьвера.
В лагере было восемь бараков, они прошлись смерчем по каждому, избивая заключенных прикладами. Какой-то голый каторжанин выскочил из дверей и помчался к капралу, за ним погнались фараоны, продолжая лупить его что было сил.
Вот они уже совсем рядом, справа от нас, в седьмом бараке. Мы стояли и ждали каждый на своем месте. Из тех, кто вышел на работу, в барак не вернулся никто. Мы стояли и молчали. В горле пересохло, и я успел только подумать: «Не дай Бог кому-нибудь из этих типов придет в голову воспользоваться ситуацией и прихлопнуть меня под горячую руку!»
— Идут! — шепнул Карбоньери, трясясь от страха. Они вломились в барак, человек двадцать, если не больше, с ружьями на изготовку.
— Эй, вы! — взревел Филлисари. — Это как понимать? Еще не разделись? Чего ждете, крысы? Перестреляю всех, сволочи! А ну, скидывай барахло, не будем же сдирать тряпки с трупов!
— Господин Филлисари...
— Заткнись, Папийон! Не время просить пощады! Поздно. Слишком уж подлую штуку вы задумали. Тут ведь самые отпетые в лагере, без вас наверняка не обошлось!
Глаза его, готовые вылезти из орбит, налились кровью.
— Все, крышка! — шепнул Пьеро, Я решил рискнуть.
— Странно, что такой человек, как вы, тем более бонапартист, грозит наказанием совершенно невиновным людям. Хотите стрелять, стреляйте, но только без лишних слов, мы обойдемся без них. И стреляйте скорее, на черта нам сдалась такая собачья жизнь! Я-то думал, вы человек, старина Филлисари, но, вижу, ошибся. Валяй! Даже видеть не желаю, как вы будете палить, повернусь спиной. Повернитесь и вы спиной к этим душегубам, ребята, тогда они не смогут сказать, что это мы первыми напали на них.
И все мы как один повернулись спиной к фараонам. Они смешались от этого неожиданного поворота событий, тем более что, как я позже узнал, Филлисари уже застрелил двоих заключенных в других бараках.
— Ну, что еще скажешь, Папийон? Я ответил, стоя лицом к стене:
— Не очень-то я верю во всю эту историю с бунтом, вот что. Зачем им бунтовать? Чтобы убить фараонов? А потом сбежать? Но куда им бежать? Я-то знаю, что такое побег, как-никак вернулся из самой Колумбии. Может, вы знаете страну, которая предоставит убежище беглецам, да к тому же еще убийцам? Как называется эта страна? Лично я не знаю. Бросьте, все это глупости, ни один уважающий себя человек в такое дело не полезет.
— Ты, может, и нет, а Карбоньери? То, что он впутан, ясно как день. Плюс к тому Арно и Отэн сегодня сильно удивились, когда узнали, что он сказался больным и не вышел на работу.
— Все это просто догадки, — я повернулся к нему лицом. — Скоро сами поймете. Я друг Карбоньери и рассказал ему о своем побеге, так что у него нет никаких иллюзий на этот счет, он знает, чем кончается побег после бунта.
В это время во дворе появился комендант. Филлисари вышел к нему, и через минуту комендант позвал:
— Карбоньери!
— Здесь.
— В карцер его! Только не бить! Охрана, проводите! Всем остальным выйти! Остаются только старосты. Так... Все заключенные, что расползлись по всем углам, должны вернуться каждый на свое место. Никого не бить и не убивать, все должны вернуться в лагерь.
Затем в наш барак вошли комендант, его заместитель, Филлисари и четыре охранника.
— Папийон, произошла очень серьезная вещь, — сказал комендант. — И я отвечаю за все, что случилось. Перед тем как отдать соответствующие распоряжения, я должен иметь информацию. Понимаю, в такой напряженный момент ты, может, и не захочешь говорить со мной откровенно, с глазу на глаз, поэтому я и пришел сюда. Убит охранник Дюкло. Они пытались захватить оружие, так что речь, несомненно, идет о бунте. У нас всего несколько минут. Я верю тебе и хочу знать твое отношение ко всему этому.
— Если речь идет о бунте, то почему я о нем ничего не знал? Почему мне не сказали? Сколько людей вовлечены в эту историю? Я отвечу вам на все эти вопросы, но только если вы скажете мне, сколько людей начали действовать после того, как убили охранника и отобрали у него оружие.
— Трое.
— Кто именно?
— Арно, Отэн и Марсо.
— Тогда ясно. Согласны вы или нет, неважно, но речь никак не может идти о бунте.
— Лжешь, Папийон! — вмешался Филлисари. — Бунт должен был произойти на острове Руаяль. Джирасоло предупреждал, но мы ему не поверили. А теперь видим, что все это правда. А это значит, что ты все время водил нас за нос, Папийон.
— Ну, если так, то тогда все мы информаторы — и я, и Придурок Пьеро, и Карбоньери, и Гальгани, и все корсиканцы с Руаяля тоже. Даже после всего случившегося я в бунт не верю. Если бы он был, то именно мы стояли бы во главе, а не какая-то мелкая шваль!
— Что ты мне лапшу на уши вешаешь?! Сказки для дураков!
— Ну а где же бунтовщики, где все остальные? Дернулся хоть кто со своего места, кроме тех трех кретинов? Хоть рукой шевельнул, чтоб захватить оружие или еще чего-нибудь? Кто накинулся на фараонов? Где лодка? Сколько вообще лодок на Сен-Жозефе? Одна шлюпка, и все! Одна на шестьсот человек! У вас что, крыша поехала? Допустим, даже двести бы дураков схиляли. Куда бы они ни причалили, их тут же арестуют и отошлют назад... Господин комендант, я еще не знаю, сколько людей вы убили в этой перепалке, но уверяю, все они были невиновны! А за что уничтожили наши вещи? Ваша злоба неоправданна. Должны же вы понимать, что если не давать каторжанам послаблений хоть на йоту, то действительно может начаться бунт, бунт людей, отчаявшихся от безысходности, нечто вроде коллективного самоубийства — раз нам все равно подыхать, так подохнем вместе с фараонами! Господин Дутен, я был с вами откровенен, уверен, вы того заслуживаете, ведь вы пришли не наказывать, а сначала разобраться. Оставьте нас в покое.
— Ну а как быть с теми, кто замешан? — встрял Филлисари.
— Ваша забота найти их. Мы понятия не имеем, кто это, и ничем не можем помочь. Еще раз говорю: все это пустая трепотня, выдумки дешевых фраеров. Мы к этому делу никак не причастны.
— Господин Филлисари, — сказал комендант, — когда в бараке для особо опасных все будут на месте, прикажите запереть дверь до особых распоряжений. Двух охранников у дверей, никого не бить, вещи заключенных не трогать. Идемте.
И он вышел вместе с охранниками.
Уф! Вроде бы пронесло. Мы начали понемногу приходить в себя. Запирая двери, Филлисари бросил мне:
— Твое счастье, что я бонапартист!
Меньше чем через час вернулись почти все обитатели нашего барака. Отсутствовало восемнадцать человек — позднее фараоны сообразили, что впопыхах распихали их по другим баракам. И вот мы узнали подробности. Воришка из Сент-Этъена поведал мне шепотом:
— Представляешь себе, Папи, тащим мы каменюку весом, наверное, в тонну. Дорога там, сам знаешь, под гору с уклоном к морю. Ну вот, доползли до колодца, что недалеко от комендантского дома. Всегда делаем там остановку, там тень от кокосовых пальм, это примерно на полпути от берега. Вытащили из колодца ведро воды, стали пить, мочить платки, чтоб потом прикрыть головы. Фараон тоже присел на край колодца передохнуть. Снял каску и только собрался вытереть пот со лба, как сзади к нему подошел Арно с большой мотыгой, так осторожно, что никто ничего и не заметил, да как врежет фараону острием прямо по затылку! Тот даже пикнуть не успел, так и упал на землю с рассеченной надвое башкой. А тут и Отэн подскочил и выхватил у него ружье, а Марсо отобрал кобуру с револьвером. Марсо с пушкой оборачивается к нам и говорит: «Это бунт! Кто на нашей стороне, айда с нами!» Но ни один заключенный не двинулся с места, даже намека не было, что кто-то хочет пойти за ними. Арно глянул на нас и говорит «Стадо предателей и трусов! Мы вам покажем, что такое настоящие мужчины!» Взял у Отэна ружье, и они бегом побежали к комендантскому дому, а Марсо остался и, держа пистолет в руке, приказал: «Ни с места, и чтоб ни звука! Эй вы, арабы, лечь на землю лицом вниз». С того места, где мы стояли, все было хорошо видно. Арно уже поднимался по ступенькам, как вдруг из дома вышел араб, работавший у коменданта. Он вышел погулять с девочками, одну держал на руках, а вторая малышка вцепилась ему в штанину. Они так и замерли от неожиданности. Но араб очнулся первым и врезал ногой Арно. Тот хотел пристрелить его, но араб загородился девочкой, которую держал на руках. Арно целился в него раз пять, то с одной, то с другой стороны, но всякий раз тот совал под ствол малышку. Тогда, не поднимаясь по ступенькам, Отэн ухватил араба за штанину. Падая, тот кинул девочку прямо на ружье, и все они — араб, Арно, девочка — полетели кувырком друг на друга. Тут вторая девочка закричала, потом завопил араб, а я услышал, как Арно и Отэн матерятся, потому что араб изловчился и ухватил ружье за ствол. Отэн снова вцепился ему в ногу, а Арно схватил за руку и стал выворачивать ее за спину. Тогда араб отбросил ружье метров на десять в сторону. И тут они все трое кинулись к ружью, и грянул первый выстрел. Но это стрелял фараон, он находился в наряде, где-то за деревьями. В окне появился комендант и выстрелил тоже. Но он, видно, боялся попасть в детишек, потому что стрелял в сторону, туда, где находилось ружье. Арно и Отэн кинулись вдоль берега к лагерю, вслед им стреляли. Отэн не мог быстро бежать из-за больной ноги, в него первого попали, до моря даже не успел добежать. Арно же кинулся в воду, знаешь, там, где строится бассейн. Там вода так и кишит акулами. Вокруг Арно был прямо целый дождь из пуль. Он хотел укрыться за камнями. «Сдавайся! — кричали фараоны. — И мы сохраним тебе жизнь!» — «И не подумаю, — отвечал Арно. — Пусть лучше меня акулы слопают, чем видеть ваши вонючие рожи!» И пошел в воду, прямо к акулам. Наверное, пуля в него все-таки попала, остановился на секунду. А фараоны все палили и палили. И он пошел дальше, именно пошел, а не поплыл, вода даже до пояса не доходила, и тут на него напали акулы. Он как врежет кулаком одной, только она морду из воды высунула. А потом... Потом они его просто разорвали на куски. Не прошло и пяти минут, как человек просто исчез. Фараоны стреляли еще, наверное, раз сто в эту кашу. И убили только одну акулу, ее выбросило на берег брюхом вверх. Тут уже со всех сторон понабежали фараоны. Марсо подумал, что сохранит себе жизнь, если бросит револьвер в колодец, но тут поднялись арабы и давай его колошматить дубинками, кулаками и ногами и подталкивать к фараонам. И хоть он был весь в крови и с поднятыми руками, фараоны прикончили его выстрелами из ружей и револьверов, а потом один фараон разбил ему голову прикладом. А мы смотрели на все это и даже не шелохнулись. Все это трепотня, что у них были соучастники. Никто даже с места не тронулся.
