Девяносто третий год - Гюго Виктор (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Маркиз помолчал немного и добавил:
– Но предоставьте нам быть великими. Убивайте королей, убивайте дворян, убивайте священников, разите, разрушайте, режьте, топчите, попирайте своим сапогом древние установления, низвергайте троны, опрокидывайте алтари, убивайте и отплясывайте на развалинах – это ваше дело. На то вы изменники и трусы, неспособные ни на преданность, ни на жертвы. Я кончил. А теперь, виконт, прикажите гильотинировать меня. Честь имею выразить вам свое нижайшее почтение.
И он добавил:
– Да, я сказал вам много правды! Но что мне до того. Я мертв.
– Вы свободны! – сказал Говэн.
Говэн подошел к маркизу, снял с себя плащ, набросил на плечи старика и надвинул капюшон ему на глаза. Оба Говэна были одного роста.
– Что ты делаешь? – воскликнул маркиз.
Говэн, не отвечая, крикнул:
– Лейтенант, откройте дверь.
Дверь открылась.
Говэн крикнул:
– Потрудитесь запереть за мной дверь.
И он вытолкнул вперед оцепеневшего от неожиданности маркиза.
В низкой зале, превращенной в кордегардию, горел, если помнит читатель, лишь один фонарь, еле-еле озарявший помещение своим неверным пламенем. При этом тусклом свете солдаты, которые еще бодрствовали, увидели, как мимо них проследовал, направляясь к выходу, высокий человек в плаще, с низко надвинутым капюшоном, обшитым офицерским галуном; они отдали офицеру честь, и он исчез.
Маркиз медленно пересек кордегардию, прошел через пролом, стукнувшись раза два о выступы камней, и выбрался из башни.
Часовой, решив, что перед ним Говэн, взял на караул.
Когда Лантенак очутился на свободе, когда он ощутил под ногами луговую траву, увидел в двухстах шагах перед собой опушку леса, просторы, почуял ночную свежесть, свободу, жизнь, он остановился и с минуту простоял неподвижно, как человек, застигнутый врасплох событиями: увидев случайно открытую дверь, он выходит и вот теперь размышляет, правильно ли он поступил, или нет, колеблется, идти ли дальше, и в последний раз проверяет ход своих мыслей. Потом, словно стряхнув с себя глубокую задумчивость, Лантенак приподнял руку, звонко прищелкнул пальцами и произнес: «Н-да!»
И скрылся во мраке.
Железная дверь захлопнулась. Говэн остался в темнице.
II. Военнополевой суд
В ту пору военнополевые суды не имели еще точно установленного кодекса. Дюма в Законодательном собрании наметил первоначальный проект военного судопроизводства, переработанный позже Тало в Совете пятисот, но окончательный военнополевой кодекс появился лишь в годы Империи. Заметим, кстати, что именно во времена Империи был введен порядок, по которому, при вынесении решения, голоса должны были подаваться, начиная с низших чинов. При революции такого закона не существовало.
В девяносто третьем году председатель военнополевого суда воплощал в своем лице чуть ли не весь состав трибунала, он сам назначал членов суда, устанавливал порядок подачи голосов по чинам и самую систему голосования; словом, был не только судьей, но и полновластным хозяином в суде.
По мысли Симурдэна, заседание трибунала должно было происходить в той самой нижней зале башни, где раньше помещался редюит, а сейчас устроили кордегардию. Он старался сократить путь от темницы до суда и путь от суда до эшафота.
В полдень, согласно его приказу, открылся суд в следующей обстановке: три соломенных стула, простой сосновый стол, два подсвечника с горящими свечами, перед столом табурет.
Стулья предназначались для судей, а табурет для подсудимого. По обоим концам стола стояли еще два табурета – один для комиссара-аудитора, которым назначали полкового каптенармуса, другой для секретаря, которым назначили капрала.
На столе разместили палочку красного сургуча, медную печать республики, две чернильницы, папки с чистой бумагой и два развернутых печатных оповещения – одно, объявлявшее Лантенака вне закона, другое с декретом Конвента.
За стулом, стоявшим посредине, высилось несколько трехцветных знамен; в те времена суровой простоты декорум был несложен, и не потребовалось много времени, чтобы превратить кордегардию в залу суда.
Стул, стоявший посредине и предназначенный для председателя суда, помещался как раз напротив двери в темницу.
В качестве публики – солдаты.
Два жандарма охраняли скамью подсудимых.
Симурдэн занял средний стул, по правую его руку сидел капитан Гешан – первый судья, по левую Радуб – второй судья.
Симурдэн был в форме – в шляпе с трехцветной кокардой, с саблей на боку и с двумя пистолетами за поясом. Яркокрасный шрам от недавно зажившей раны придавал ему грозный вид.
Радуб решился, наконец, сделать перевязку. Он обмотал голову носовым платком, на котором медленно проступало кровавое пятно.
В полдень заседание суда еще не было открыто, перед столом стоял вестовой, а лошадь его громко ржала во дворе. Симурдэн писал. Писал следующие строки:
"Гражданам членам Комитета общественного спасения.
Лантенак взят. Завтра он будет казнен".
Ниже он поставил число и подпись, сложил и запечатал депешу и вручил ее вестовому, который тут же удалился.
Закончив писать, Симурдэн произнес громким голосом:
– Откройте темницу.
Два жандарма отодвинули засов, открыли дверь и вошли в каземат.
Симурдэн вскинул голову, сложил на груди руки и, глядя на дверь, крикнул:
– Введите арестованного.
Под сводом открытой двери появились два жандарма и между ними какой-то человек.
Это был Говэн.
Симурдэн задрожал.
– Говэн! – воскликнул он.
И добавил:
– Я велел привести арестованного.
– Это я, – сказал Говэн.
– Ты?
– Я.
– А Лантенак?
– Он на свободе.
– На свободе?
– Да.
– Бежал?
– Бежал.
Симурдэн пробормотал дрожащим голосом:
– Верно, ведь з мок его, он знает здесь все лазейки. Должно быть, темница сообщается с каким-нибудь потайным ходом, я обязан был это предусмотреть… Он нашел возможность скрыться, для этого ему не понадобилось посторонней помощи.
– Ему помогли, – сказал Говэн.
– Помогли бежать?
– Да.
– Кто помог?
– Я.
– Ты?
– Я.
– Ты бредишь.
– Я вошел в темницу, я был наедине с заключенным, я снял свой плащ, я набросил свой плащ ему на плечи, я надвинул ему капюшон на лоб, он вышел вместо меня, я остался вместо него и стою здесь перед вами.
– Ты не мог этого сделать.
– Я сделал это.
– Это немыслимо.
– Как видите, мыслимо.
– Немедленно привести сюда Лантенака.
– Его там нет. Солдаты, увидев на нем командирский плащ, приняли его за меня и пропустили. Было еще темно.
– Ты сошел с ума.
– Я говорю то, что есть.
Воцарилось молчание. Затем Симурдэн произнес, запинаясь:
– В таком случае ты заслуживаешь…
– Смерти, – закончил Говэн.
Симурдэн побледнел как мертвец. Он застыл на месте, словно сраженный ударом молнии. Казалось, он не дышит. Крупные капли пота заблестели на его лбу.
Вдруг окрепшим голосом он произнес:
– Жандармы, усадите обвиняемого!
Говэн опустился на табурет.
Симурдэн скомандовал жандармам:
– Сабли наголо.
Эта фраза произносилась в суде в тех случаях, когда обвиняемому угрожала смертная казнь.
Жандармы обнажили сабли.
Симурдэн заговорил теперь своим обычным голосом.
– Подсудимый, – сказал он, – встаньте.
Он больше не говорил Говэну «ты».
III. Голосование
Говэн поднялся.
– Ваше имя? – спросил Симурдэн.
Говэн ответил:
– Говэн.
Симурдэн продолжал допрос.
– Кто вы такой?
– Командир экспедиционного отряда Северного побережья.
– Не состоите ли вы в родстве или связи с бежавшим?
– Я его внучатный племянник.
– Вам известен декрет Конвента?
– Вот он лежит у вас на столе.
– Что вы скажете по поводу этого декрета?
