Момент истины (В августе сорок четвёртого) - Богомолов Владимир Осипович (книги хорошего качества .TXT) 📗
76. «По местам!»
– Товарищ капитан, товарищ капитан… – Старшина-радист тряс Алёхина за плечо. – «Девятка» передаёт: трое в военной форме пересекли просеку левее их. Движутся по дороге в нашем направлении… С двумя вещмешками!.. Оружие в кобурах!..
– Разбуди его! – живо поднимаясь и указывая глазами на Таманцева, велел Блинову Алёхин.
Андрей с силой растолкал Таманцева, тот сел на плащ-палатке, увидел перед собой парадно одетого помощника коменданта и даже глазами заморгал – уж не сон ли это?
– Мамочка моя родная! – хрипловатым спросонок голосом воскликнул он, оглядывая капитана. – Явление Христа народу!
– Ты что, мозги отоспал?! – негромко, но до враждебного резко одёрнул его Алёхин.
– Культурное обращение с младшим по званию, нечего сказать! – делая вид, что обиделся, проговорил Таманцев; от сна у него поправилось настроение, и ему до чёртиков хотелось подурачиться, поблажить. – А если действительно отоспал?.. Нежности в вас нет, – потягиваясь, с укоризной заметил он. – Некачественно вы ко мне относитесь!
Алёхин, проворно ополоснув лицо водой из фляжки, достал носовой платок.
– Умойся! – приказал он. – Живо! Минут через пятнадцать они могут быть здесь!
Это подействовало – Таманцев подскочил, будто его подбросили, и сейчас же спросил:
– Сколько их?
– Трое… В военной форме… Идут со стороны Каменки… С двумя вещмешками… Оружие в кобурах…
– С вещмешками. – Таманцев не скрывал свою радость. – Я влюблён!.. Малыш, полей мне! В темпе!.. – велел он Блинову и заметил: – Вообще-то, если есть пятнадцать минут, и пожрать бы не мешало!
– Пойди сюда!
Алёхин отвёл Таманцева в сторону и тихо сказал:
– Сейчас нет времени, а потом я тебе прочищу мозги! Пора уже повзрослеть!.. В семнадцать ноль-ноль начнётся войсковая операция…
– Значит, всё-таки дожали! – Таманцев взглянул на часы и от возмущения сплюнул. – Вот гадство!.. Уж если не считаются с Эн Фэ и генералом… – он развёл руками, – Москва бьёт с носка и слезам не верит!.. Этих-то трёх до прочёсывания мы вполне успеем прокачать.
– Я тоже так думаю. Если только они не свернут на развилке влево, а пойдут по этой дороге… – Одёрнув гимнастёрку, Алёхин обернулся в сторону, где стояли помощник коменданта и Блинов, и, перетягивая повыше нарукавную повязку, распорядился: – Всем проверить оружие и оправить обмундирование! Если есть вопросы – давайте!
Помощник коменданта оглядел свой костюм, поправил по примеру Алёхина повязку и подтянул голенища своих новеньких сапог.
– Товарищ капитан, – подходя к нему, сказал Алёхин, – вы свои обязанности помните?
– Да, ещё не забыл.
– Напоминаю последовательность проверки: сначала основные документы, затем – второстепенные, а потом вещевые мешки!.. Если мне придётся сочинять – значит, это необходимость! В любом случае вы должны поддерживать все мои действия и требования, а я, в свою очередь, ваши! Держитесь спокойно, уверенно и активно! В случае чего – стрелять только по конечностям! Даже если вас будут убивать – стрелять только по конечностям! Вопросы ко мне есть?
– Нет.
Выждав ещё малость, пока Таманцев, успевший умыться и утереть лицо рукавом гимнастёрки, достал из вещмешка и надел на поясной ремень кобуру со вторым наганом, Алёхин скомандовал:
– Идёмте!
Они направились к поляне, и Блинов уже вошёл в кустарник, когда сзади неожиданно послышался голос старшины:
– Товарищ капитан, Первый передаёт: всему личному составу немедленно вернуться в расположение части.
Это означало: всем немедленно покинуть лес. Алёхин обернулся к рации и смотрел, не понимая; другие тоже остановились.
– Они что, чокнулись?! – возмущённо воскликнул Таманцев. – Они соображают?! Лично я никуда не пойду!
– Даже если прикажу я, а не Первый, не только пойдёшь – побежишь! – заверил Алёхин. – Так рванёшь – «виллис» обгонишь!.. Выходите на поляну! – приказал он.
– Я-то, допустим, побегу, – не трогаясь с места, продолжал Таманцев. – А лично вас такой вариант устраивает?.. Это же чистая перестраховка!.. Они что, о наших шкурах заботятся?.. А когда мы неделями лазим по лесам, в одиночку, среди банд?.. Ничем не рисковать – ничего не иметь!.. Да что нам поделается?.. Выйдут на нас с прочёсыванием – мы что, перестрелку устроим?.. Лапы кверху – и вся любовь!.. В крайнем случае кого-нибудь поцарапают: они ведь тоже знают – стрелять только по конечностям!.. Да засада с живцом в тысячу раз опасней! А ничем не рисковать – ничего не иметь! – повторил Таманцев; он быстро обернулся и, убедясь, что помощника коменданта и Блинова уже нет рядом, возбуждённо зашептал: – Паша, мы не должны отсюда уходить! Я категорически против! Я не мальчик, не стажёр, у меня за розыск пять боевых орденов, и я требую, чтобы с моим мнением считались! Сообщи генералу! Немедленно! Я тебя прошу, требую категорически! Можешь валить на меня как на мёртвого! Я за всё отвечаю! Ты пойми… Ты ситуацию прокачал? Неужели ты не понимаешь?.. Мы что, этих трёх оставим одних на прочёсывание?.. А если они – «Неман»?.. Ты возможные последствия представляешь?! Их же не сумеют взять тёплыми! А момент истины? Не о шкуре – о деле надо думать!
– Всё?.. Выходи на поляну! – тоном, не терпящим возражения, скомандовал Алёхин. – Сейчас же!
Что там могло произойти?.. Или до Егорова не дошло сообщение «девятки» о троих неизвестных, или…
Алёхин бегом вернулся к рации и, жестом предложив старшине освободить одно ухо от наушника, приказал:
– Срочно передайте Первому: вас не понял, прошу повторить.
Старшина, вскинув в знак внимания палец, слушал и записывал то, что ему в эти секунды передавали. Потом он поднял лицо к Алёхину и сказал:
– Первый повторил для всех: «Немедленно вернуться в расположение части. Выполнять».
«Выполнять!» – это, несомненно, исходило от Егорова. Алёхин лихорадочно пытался угадать, домыслить соображения генерала. Что там могло произойти?.. Неужели это вызвано только опасениями, что во время операции могут иметь место нежелательные огневые контакты между цепью прочёсывания и оперативными группами?
«Девятку» возглавлял Кандыба – опытный розыскник, он знал в лицо всех своих, кто находился сейчас в лесу, и никак не мог напутать. Значит, или его сообщение о троих неизвестных не дошло до Егорова – по какой-либо причине могли и не принять, – или…
Занимало Алёхина ещё одно обстоятельство: наблюдение за подходами к массиву по всему периметру было установлено в 7.10. За утро и первую половину дня посты слежения сообщили о подростках, вошедших в лес с лукошками со стороны Каменки, о двух заросших, бородатых немцах-окруженцах, которые покинули массив, двигаясь в западном направлении (чтобы избежать возможного шума, Поляков распорядился их не трогать, пока они не удалятся на несколько километров), и наконец о сержанте – водителе грузовика: оставив машину на обочине шоссе, он вместе с какой-то женщиной побывал на опушке.
Однако никаких сведений об этих троих в военной форме с утра не поступало. Следовательно, они появились в лесу раньше – на рассвете, ночью или ещё вчера, что, впрочем, маловероятно.
Через минуты они могли оказаться и здесь, на поляне, – если только, миновав просеку, не свернут по тропе влево, – так что времени для каких-либо выяснений по радио уже не имелось. Проще всего было выполнить приказ о выходе из леса, но Алёхин, уверенный, что получилась какая-то накладка, решил остаться. Основным доводом для такого решения было убеждение, что Егорову неизвестно о троих, двигавшихся от просеки к поляне.
– Напоминаю: если услышишь выстрелы или просто шум, выскакиваешь с автоматом вот здесь… и блокируешь выход с поляны! – велел Алёхин старшине. – Предупреждаю категорически – стрелять только по конечностям!
В следующее мгновение Алёхин уже бежал к поляне.
– Последнее распоряжение нас не касается, – сообщил он, появляясь из кустов перед Таманцевым, Блиновым и стоявшим чуть в стороне помощником коменданта. – Все мои указания остаются в силе! Встретим их здесь, если, конечно, они пойдут в нашу сторону. Во время проверки с первой и до последней минуты требую от всех максимального внимания и осторожности! По местам!..
