Джура - Тушкан Георгий Павлович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Рослый сутулый Садык не встал ему навстречу. Его темные ввалившиеся глаза с ненавистью смотрели на приехавшего, а лицо покраснело от гнева. Он сделал вид, что не замечает протянутой Юсуфом руки, и тот опустился на корточки возле очага. Он кивнул хозяину юрты на двух женщин, и Садык приказал им удалиться. Юсуф придвинулся к Садыку и зашептал ему на ухо. Они долго говорили шепотом. Голоса их стали громче, и наконец Садык сказал: – Оставь свои мудрствования, пир, я слишком стар, чтобы менять веру. И неужели ты думаешь, что я поверю в то, что человек, учившийся в Лондоне, а теперь кутящий в Бомбее, являлся живым богом, о котором ты говоришь так: «Он – тот, в котором живет полная всяких побед и достижений душа всех прежних пророков и Алия»?
Я читал вашу книгу «Маулоно-Шо-Низоро», слыхал я и об откровениях Сеид-Ата-Идн-И-Шах-Мансура. Знаю я и «Путевой припас странствующих» Насыр-И-Хосрава. К чему ты мутишь мой ум разговором о каких-то буквах и числах? К чему ты говоришь мне о истине Махди? Не вам ли, исмаилитам, ваш Ага-хан приказал хранить тайну учения и вводить в заблуждение непосвященных, чуждых секте! Скажи мне прямо: чего ты от меня хочешь? Не знаю, как величать тебя, какой ты степени исмаилитский начальник. Говорят, ты уже поднялся с седьмой степени на четвертую и стал Дайями, помощником Ага-хана и «дверями к нему». Говори!
– Кто сказал тебе это? Кто? – Не ожидавший такой осведомленности, пир схватил Садыка за руку.
– Мне старуха на бараньей лопатке нагадала, – насмешливо, ни секунды не задумываясь, ответил Садык.
– Пусть так! Но будь осторожен! Не поднимай руку и слово на исмаилитов…
– Вы страшные люди с вашей тайной верой, подтачивающей чужую душу, но я не боюсь вас. Кому грозишь ты? Бывшему пастуху, у которого погибло три сына. У одного вы украли душу, сделали его исмаилитом и заставили умереть за Ага-хана. А два моих героя были убиты, когда сражались против басмачей. Не все исмаилиты враги Советской власти, но моего сына вы сделали таким. Я не хочу войны. Понял? Чего хочешь ты от меня, старик? Да говори же прямо! – Садык, ты слишком много знаешь, и мы можем освободить тебя от твоего ранящего языка…
– Чего ты хочешь, собака?
– Я хочу, чтобы ты запретил молодым записываться в комсомол. Я хочу, чтобы они не смущали других, моясь мылом или чистя зубы зубными щетками… Если они не прекратят это, от этого может быть оспа. Понял? Я хочу, чтобы твои комсомольцы не вмешивались в семейные и родовые дела других киргизов. Ведь только недавно твои комсомольцы напали на джигитов Тагая – трех убили, одного отвезли Козубаю. Пойми, старик, комсомольцы тянут народ в другую сторону. А нам, старым людям, все это грозит бедой. Наконец, я требую, чтобы твой комсомолец, поступивший проводником к русскому Ивашко, который разыскивает золото в горах, не наговаривал на моих людей, тоже работающих у Ивашко.
– Не думаешь ли ты, что я насильно заставляю записываться молодежь в комсомол? Молодежь разбирается сама, с кем ей по пути. – Ты поощряешь молодежь, я знаю. Даже у тебя в кибитке вот лежит мыло… Зубная щетка.
– Ну и что же?
– Значит, зараза проникла даже в твою кибитку. А если мусульманин берет в рот свиное, он оскверняет веру. Щетки – зараза…
– Зачем же тогда русским заражать самих себя? Ведь и они пользуются мылом и щеткой! И почему ты думаешь, что я выполню все твои требования, а не пойду рассказать обо всем этом Козубаю? – Я надеюсь, что мой бывший пастух, оставшийся моим должником до сих пор, брат басмача из отряда Маддамин-бека… – Моего двоюродного брата, – прервал Юсуфа Садык, – давно простила Советская власть…
– …не пойдет к Козубаю, – продолжал Юсуф. – Да и что ты скажешь ему? Укажешь на меня? Я скажу, что ничего не говорил и не видел тебя. На что ты, собственно, будешь жаловаться? – Вот не ожидал, что ты вспомнишь мой «долг»! Дать каракулевую шкурку на шапку и потом каждый год насчитывать штраф по овце!… Ты многого захотел, Азим!
– Почему Азим?
– Потом что ты пир Юсуф, но говорят, что ты же и курбаши Азим… Не хватайся за нож! Ведь о тебе тоже кое-что известно. Пир Юсуф концом матерчатого пояса вытер пот с лица. – Все это ложь! – сказал он. – Если бы это было так, меня бы давно арестовали.
– Все впереди, – уклончиво ответил Садык.
Полог в юрту приоткрылся, и просунулась голова Артабека. – Юсуф, – сказал он, – молодой охотник Джура ждет дальнейших указаний у меня в кибитке.
VI
Артабек, возвращаясь в свою кибитку, ехал стремя в стремя со своим пиром Юсуфом и, гордясь своим необычайным успехом, рассказал о Джуре. Он считал, что ему удалось завербовать в лагерь исмаилитов Джуру. Он решил окончательное обращение Джуры отложить на завтра, а сегодня воспользоваться его присутствием и перегнать контрабандой скот в Китай.
– Джура в отряде Козубая; это все знают, никто ничего не заподозрит.
Юсуф, соглашаясь, кивал головой и ехал, погруженный в думы. Он получил приказ имама Балбака склонить весьма влиятельного советского работника Садыка на сторону исмаилитов, но из этого ничего не получалось.
Подъезжая к юртам, Артабек остановил лошадь спутника и сказал:
– Значит, помните, уважаемый: все баи, которые собираются угонять скот за границу, – мои родственники. Джура горяч, как огонь, и поспешен в решениях. С ним надо вести себя очень осторожно.
Юсуф сердито ударил свою лошадь нагайкой и поскакал к юрте. – Фирман надо передать, – сказал он.
– Будет исполнено, – ответил Артабек. – Сам повезу!… Это мой старший брат Юсуф, очень большой человек, кандидат партии, председатель Совета, – сказал Артабек, открывая полог юрты для гостя.
Джура протянул для пожатия две руки, но почтительно пожал протянутый ему палец.
– Есть большой разговор, – сказал Юсуф. – Сейчас перейдем на новое пастбище. Проводи нас, поговорим по дороге. Мы дадим тебе лошадь.
Несмотря на радость, наполнявшую его сердце, Джура нахмурился. Ему не понравилось, что председатель подал ему палец и говорит заносчиво и высокомерно. Кроме того, ему показался странным ночной перегон скота. Артабек снова придержал полог для высокого гостя, но Джура вышел первым, и раздосадованный Артабек выругал его про себя неучем.