Online-knigi.org
online-knigi.org » Книги » Проза » Классическая проза » Жизнь против смерти - Пуйманова Мария (читать книги бесплатно .txt) 📗

Жизнь против смерти - Пуйманова Мария (читать книги бесплатно .txt) 📗

Тут можно читать бесплатно Жизнь против смерти - Пуйманова Мария (читать книги бесплатно .txt) 📗. Жанр: Классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте online-knigi.org (Online knigi) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Если не нужно было чертить, а погода была хорошая, они садились в фуникулер и с тетрадками поднимались на гору Давида, где в будни было безлюдно, и Тбилиси — прекрасный, как искушение дьявола, город — лежал у их ног. Там они занимались, вдыхая аромат персидской сирени. В Тбилиси мягкий климат. Осень и весна протягивают друг другу длинные теплые руки через узенькую зимнюю стенку, которую едва успевает запорошить снегом. На горе Давида день еще длится, когда на долину ложится тень и розовые каменные домики лиловеют над желтой рекой Курой, которая под вечер становится зеленоватой, и здания, построенные при Советской власти, все еще выделяются в сумерках своей белизной.

В вечерний час на горе Давида Ондржею вспоминались его прогулки на вершину Жижковского холма вместе со Станиславом Гамзой. Говорят: счастливые детские годы… Это неправда! Ондржей не хотел бы снова стать маленьким. Его детство было омрачено бедностью и заботами об овдовевшей матери, которая не умела жить и безропотно сносила обиды. Мать угнетала мальчика беспомощным унынием бедняков, и он долго не доверял людям, пряча свое недоверие под личиной гордого одиночества; его юность растоптал Казмар.

Но Ондржей отправился в страну трудящихся и там выпрямился, поднял голову, ему вернули человеческое достоинство. Старая большевичка взялась за него и засадила за книги. От некрасивых серовато-желтых чертежей словно исходил какой-то свет, и вещи, известные Ондржею только по опыту, только частично, и как бы на ощупь, как слепому, делались прозрачными и шли ему навстречу. Из первобытного хаоса в голове возникал свет. Любимый Ондржеем свет механики и динамики, оживленный электрической искрой.

Если бы в Улах товарищ сказал Ондржею: «Ондржей, ты будешь работать на фабрике, где привратник в юбке, а директор — баба, и эта женская фабрика сделает из тебя инженера-текстильщика», — Ондржей сочувственно постукал бы приятеля пальцем по лбу: «Братец, да в своем ли ты уме?» Если бы несколько лет назад кто-нибудь в Чехословакии произнес в присутствии Ондржея название города — Тбилиси, Ондржей рассеянно спросил бы: «А где это? Сроду о нем не слыхивал!» А сейчас Ондржей здесь как у себя дома. Он сжился с прекрасным восточным городом, который рос у него на глазах; он застал Тбилиси в то время, когда тот сбрасывал с себя запыленные татарские чувяки и надевал сапоги, непромокаемые сапоги, чтобы привести реку в порядок. Ондржей еще помнил берег Куры, почти отвесный, заваленный мусором; а сейчас по красивой белой набережной прогуливаются парочки; набережная строилась днем и ночью, прожекторы ночных смен ярко, как солнце, освещали ее; Ондржей обходил бетономешалки на проспекте Руставели, полном асфальтового дыма, и высаживал с молодежной бригадой деревца на голой горе Давида и в садике вокруг фабрики.

Ткать — какое это чудесное мирное занятие!

После множества страданий и унижений безработицы он собирался счастливо жить со своей милой в городе шелка, охраняемом горами и течением ласковых горячих источников. Ведь Тбилиси по-грузински значит «теплый источник», и об основании этого города на Кавказе рассказывают историю, сходную с легендой о Карловых Варах в Чехии, которые сейчас нацисты хотят отторгнуть от нее вместе с пограничными горами.

Почему это так мучило Ондржея? Что значила для него маленькая, холодная, такая далекая страна? Она ощутимо дала понять, что его руки ей не нужны и что она не считается с ним. Почему же ему так больно за нее, как за самого себя? Граница, колючая, будто заградительная проволока, не выходила у него из головы, и так тяжко лежал у него на сердце пограничный камень. Ондржей немного стыдился, что он живет здесь этой волшебной осенью, укрывшись на Кавказе, и только издали наблюдает, как на другом конце Европы, у дождливых Альп, без нас решается наша судьба. Как там, над пропастью, головокружительно качаются весы политики! Ондржей цепенел при мысли, что Чехословакия, страна кристальных горных источников, упадет с них и расколется на куски. Если мы не уступим, отступятся ли они? Будет или не будет война? Можно с ума сойти от этой растягивающейся политической гармоники. Все-таки мы не сдадимся! Ни за что на свете! Это был бы конец республики. Чудовище Гитлер!

— Взять ружье да застрелить его! — пылко воскликнула маленькая шестнадцатилетняя подсобница.

Это была сущая пигалица, но вид у нее был очень решительный, и девушки засмеялись.

— Ну, куда тебе! Разве что в парке культуры застрелишь фанерного Гитлера!

В парке культуры и отдыха на лужайке стояли фанерные политические карикатуры в рост человека и среди них Гитлер, с диким вихром над глазами и щеточкой усов над широко разинутым ртом, выкрикивающий угрозы по радио.

— Это дело рук не только Гитлера, — холодно заметила Софья Александровна.

— Но и глупца Чемберлена и жалкого Даладье, — добавил Ондржей.

— И вашего правительства тоже, — резко досказала Софья Александровна, глядя в упор на Ондржея. — У вас там плохое правительство, Андрей Вячеславович, оно плохо знает своих друзей.

Ондржей в самом деле не остался в одиночестве со своей тревогой за родную страну. Все принимали близко к сердцу события в Чехословакии. Сочувствие проявлялось на страницах «Известий» и «Правды», смотрело на вас с плакатов, говорило по радио, оживало на собраниях. Ондржей никогда не забудет митинга протеста против готовящегося отторжения от Чехословакии ее пограничных районов. Разумеется, было страшно, страшно видеть на карте знакомый-презнакомый, узкий, вытянутый контур нашей республики, уже зажатый между странами, захваченными оголтелым фашизмом, как раковой опухолью, страшно было видеть Чехословакию вместе с Австрией, Испанией и Абиссинией. Но нужно смотреть правде в глаза и протестовать против беззакония. Протестовал комсомол, протестовали фабрики, протестовали ближайшие к Тбилиси колхозы. И Ондржей выступал на митингах как чех, позабыв свою робость, бил тревогу, изливал сердце. Он и раньше любил Советский Союз, где ему дали работу, где просветили его, где он нашел любовь, но сейчас он любил его вдвойне. Он понял: рабочее государство, большее, чем одна часть света, — это защита угнетенных, совесть мира.

А потом последовали удар за ударом. Туча, которая заслоняла от Ондржея то упоительное воскресенье на Зеленом мысу, сгустилась, разразилась громом, и новости посыпались градом.

«Под давлением французской и английской реакции чехословацкое правительство уступило бесстыдным требованиям немецких фашистов». Ондржей переводил это по-своему: предательство! Значит, у нас уже сдались! Нет, напротив! «Сто тысяч рабочих под руководством Клемента Готвальда горячо протестуют против капитуляции, — читал Ондржей телеграммы ТАСС по дороге на фабрику. — Буржуазное правительство сметено. Власть перешла в руки военного правительства».

Ондржею врезалась в память одна минута. Он стоял с монтером и конструктором в новом, только что отстроенном здании цеха; оно было пусто, и в нем еще пахло, как на всех новостройках, сыростью, к которой примешивался запах запаренного шелка, пропитывающий все цехи. Был ясный день второй половины сентября, шел десятый час. В цехе размещали новые станки. Ондржей держал в руках чертеж и отступал перед утренним солнцем, которое освещало бумагу. Как мостик, переброшенный с солнца на землю, косой луч света, полный бархатистых, кружащихся в воздухе пылинок, ложился на пол перед Ондржеем. За окном из-за зеленых деревьев выглядывал белый купол цирка.

— Насадить еще пусковой эксцентрик, — сказал Ондржей.

Ваня насадил, и стук молотка прозвучал в пустом помещении, как колокол на вокзале.

Маленькая подсобница просунула голову в дверь.

— Андрей Вячеславович здесь? — спросила она, уже направляясь к нему. — Телеграмма, Андрей Вячеславович!

Ондржей знал, в чем дело, еще даже не распечатав телеграммы. Его военный поручитель Гамза сообщал, что призывается год Ондржея. Ондржей должен лично явиться в чехословацкое посольство в Москве.

Какую-то долю секунды еще существовали освещенный солнцем цех, запах извести и шелка, нетерпеливое ожидание Кето, которая должна была приехать в субботу вечером, новые станки и сноп косых солнечных лучей; и вдруг вся жизнь Ондржея, налаженная с таким трудом, закончилась и рухнула, и он полностью переключился на подготовку к отъезду.

Перейти на страницу:

Пуйманова Мария читать все книги автора по порядку

Пуйманова Мария - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.


Жизнь против смерти отзывы

Отзывы читателей о книге Жизнь против смерти, автор: Пуйманова Мария. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор online-knigi.org


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*