Папийон - Шарьер Анри (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
Так, спокойно, надо разобраться. Допустим, я убью Куик-Куика и засуну его в угольную кучу, это будет только справедливо. Но ведь поросенок меня не послушается, этот поганец не понимает ни слова по-французски. Так что с острова тогда не выбраться. Под угрозой оружия Куик, конечно, проведет меня через болото, но, выбравшись в джунгли, я должен буду убить его там, на той стороне. Брошу труп в болото, и он исчезнет. Однако должна же быть какая-то причина, почему сам он не поступил так с теми тремя несчастными... Охранники меня в данном случае не беспокоили, но если друзья китайца прознают, что я расправился с ним, они наверняка организуют на меня охоту, на их стороне доскональное знание джунглей. Да, радости мало, если они пойдут за мной по пятам. У Куик-Куика одностволка, он ни на миг с ней не расстается, даже когда готовит еду. Он спит и ест с ней и выносит из хижины, когда идет справлять нужду. Я, конечно, буду держать свой нож наготове, открытым, но ведь и спать когда-то надо. Да, хорошенького дружка я выбрал себе для побега...
Весь день кусок не шел в горло, я все думал, что же делать дальше. Но так ничего и не придумал, когда вдруг услышал пение. Это возвращался Куик. Укрывшись в зарослях, я наблюдал за ним. На голове он нес какой-то узелок, и, лишь когда приблизился к берегу, я вышел из своего укрытия. С улыбкой он протянул мне сверток, выбрался на берег и направился к хижине. Я поспешил за ним.
— Хорошие новости, Папийон. Шоколад вернулся. Лодка пока не продана. Говорит, в нее можно загрузить хоть полтонны — не потонет. А этот сверток, что ты несешь, — это мешковина. Из нее можно сделать парус и кливер. Завтра пойдем вместе, принесем остальное. Заодно и лодку посмотришь.
Все это он говорил, не оборачиваясь. Шли мы цепочкой: впереди поросенок, за ним Куик-Куик и последним я. Похоже, пока он не собирается засовывать меня в угольную кучу, раз хочет, чтобы завтра мы шли смотреть лодку, и уже тратит деньги, отложенные для побега.
— Смотри-ка, а куча почти погасла! Дождь, черт бы его побрал. Ничего удивительного, когда кругом сплошная мокрота!
Однако он не завернул к куче, а проследовал прямо в хижину. Я не знал, что говорить и как себя вести. Притвориться, что ничего не видел? Глупо. Ведь куча всего метрах в двадцати пяти от хижины, а я болтался вокруг да около целый день.
— Э-э, ты что же, дал огню погаснуть?
— Да. Не заметил.
— И что, ничего не ел?
— Нет. Не хотелось.
— Что, заболел, что ли?
— Пет.
— Тогда чего суп не ел?
— Присядь, Куик-Куик. Надо поговорить.
— Давай сперва разведу огонь.
— Нет. Я хочу поговорить с тобой прямо сейчас, пока светло.
— А что случилось?
— Там, в куче, — трое мертвецов. Угли размыло, и их очень хорошо видно. Что ты на это скажешь?
— Ах, так вот почему ты такой хмурый! — И он, как ни в чем не бывало, взглянул мне прямо в глаза. — Увидел и тут же заволновался. Что ж, я тебя понимаю, это естественно. Просто везенье, я считаю, что ты не воткнул мне нож в спину по дороге... Слушай, Папийон, те трое были доносчики, шпионы. Примерно с неделю назад, точнее дней десять, я продал Шоколаду довольно много угля. Китаец, которого ты видел, помог перевезти мешки с острова. Непростое это было дело: мы связали мешки веревкой и тащили их за собой по болоту волоком. Ладно, короче — между островом и протокой, где стояло каноэ Шоколада, осталось полно следов. Некоторые мешки оказались старыми, разорвались, и из них сыпался уголь. Тут-то нас и начали выслеживать. Шастали вокруг да около — я понял это по крикам птиц и животных, они всегда так кричат, когда кто-то ходит в джунглях. А потом увидел одного, он меня не заметил. И тогда я переправился на ту сторону, обошел его сзади и подкрался. Он даже не увидел, кто его пришил. А поскольку я знал, что брошенное в болото тело через несколько дней обязательно всплывет, то затащил его сюда и бросил в кучу.
— Ну а другие двое?
— Это было за три дня до твоего появления. Ночь стояла темная и какая-то уж очень тихая. Эти двое стали обходить болото, как только стемнело. Ветер дул в их сторону, и один время от времени кашлял от дыма. Поэтому я все время знал, где они находятся. И вот уже перед рассветом рискнул и переправился туда, где слышал кашель. Короче: первому перерезал глотку. Он и пикнуть не успел.
А другой, с ружьем, облажался — дал мне возможность его увидеть, — сам он в это время старался рассмотреть, что там творится на острове. Я в него выстрелил, но потом понял, что не убил. И ударил ножом прямо в сердце. Вот и все, Папийон, что касается этих покойников. Двое были арабами, третий — француз. Думаешь, просто идти по болоту с трупом на спине? Тяжелые были, черти... Прямо замучился. Ну, в конце концов все оказались в той куче.
— Это правда?
— Да, Папийон. Клянусь, все так и было.
— Но почему же ты просто не бросил их в болото?
— Я же говорил: болото не принимает мертвецов. Как-то раз видел, как олень туда свалился, а через неделю снова всплыл. Потом их начинают жрать грифы. Объедают до костей, но на это нужно время. А грифы все летают вокруг да кричат и привлекают внимание. Клянусь, Папийон, тебе нечего меня бояться. Вот, хочешь? Бери ружье, может, тогда поверишь?
Меня так и подмывало взять ружье, но я сдержался и как можно более спокойным и естественным тоном произнес:
— Нет, Куик-Куик. Я здесь потому, что знаю: я с другом. И ничуть тебя не боюсь. Но завтра ты должен их сжечь дотла. Как знать, что тут будет, когда мы покинем остров. Я не хочу, чтоб меня обвинили в убийстве трех человек, даже когда меня здесь уже не будет.
— Ладно. Завтра сожгу. Да ты не беспокойся, никто сюда не полезет. А если и полезет, тут же утонет, это я точно тебе говорю.
— А что если они попробуют подобраться на резиновой шлюпке?
— Я об этом как-то не думал.
— Если уж кто-то навел сюда жандармов и они вбили себе в головы непременно попасть на остров, будь уверен — они переправятся на шлюпке, Поэтому надо смываться отсюда как можно скорей.
— Ладно. Завтра снова запалю кучу. Не забыть бы только сделать две дырки для воздуха.
— Спокойной ночи, Куик-Куик!
— Спокойной ночи, Папийон. И спи спокойно, мне можно доверять.
Натянув одеяло до подбородка, я закурил. Не прошло и десяти минут, как Куик-Куик уже мирно храпел. Поросенок, лежавший у него под боком, тоже засопел. Ствол дерева в очаге тлел ровным розовым пламенем, и это придавало спокойствия и уверенности. Я наслаждался теплом и покоем. Думать ни о чем не хотелось. «Или я проснусь живым и невредимым и все будет хорошо, или же этот китаец — великий актер и мастер рассказывать небылицы и скрывать свои истинные намерения, и тогда не видать мне уже неба и солнышка, ведь я слишком много знаю и потому для него опасен... »
Специалист по массовым убийствам разбудил меня с чашкой кофе в руке и как ни в чем не бывало пожелал доброго утра с самой что ни на есть сердечной улыбкой.
— Вот! Выпей кофе и пончик съешь, уже готовы.
Позавтракав, я вышел из хижины набрать воды из бочки.
— Поможешь мне, Папийон?
— Да, — ответил я, даже не спрашивая, какая именно помощь ему требуется.
Мы вытянули за ноги полуобгоревшие трупы. Я не произносил ни слова, хотя заметил, что животы у всех троих вспороты — должно быть, добродушный китаец рылся у них в кишках в поисках патронов. А точно ли они шпионили? Может, просто забрели в джунгли ловить бабочек или поиграть в карты?.. Может, он убил их вовсе не с целью самозащиты, а желая ограбить? Ладно, хватит! Теперь они снова засунуты в кучу и надежно прикрыты дровами и глиной. Мы сделали два отверстия для воздуха, и куча вновь принялась за свое дело — производить уголь и превращать покойников в прах.
— Идем, Папийон.
Поросенок быстро отыскал переправу. Ступая друг за другом след в след, мы перешли болото. Надо сознаться, что при этом страх ни на секунду не отпускал меня — видно, смерть Сильвена произвела столь неизгладимое впечатление, что я просто не мог спокойно ступать по трясине. Наконец, весь в холодном поту, я ступил вслед за Куиком на твердую землю.
