Джура - Тушкан Георгий Павлович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
– Всякий труд благороден. Разве ты не хотел бы, чтобы все люди всегда жили в довольстве, чтобы занимались любимым трудом, трудились по способностям, а получали по потребностям? – Очень хотел бы! А как это сделать?
– Как? – Юрий задумался, как бы попроще и яснее объяснить. А Джура нетерпеливо смотрел ему в глаза и ждал. Юрий закончил объяснение следующими словами: – Каждый, самый незаметный человек честно выполняет свое маленькое дело, как это задумано в большом плане. А иногда бывает не совсем так, как этому человеку вначале хотелось бы. Но он работает, учится, и приходит час, когда этому человеку становится понятным, что счастье его, этого маленького человека, зависит от счастья великого множества таких же простых людей, сердца которых направлены к одной цели, на благо всех. Надо, Джура, учиться и учиться!
– Сколько лет надо учиться?
– Пятнадцать лет, – сказал Саша.
– Сейчас не могу, – ответил Джура. – Не могу, пока жив Тагай. Я должен поймать Тагая и найти Зейнеб. Я поеду, поеду!… Можно взять твоего коня и съездить за Серым на гору? Он там до сих пор пасется.
Юрий сам заседлал коня для Джуры.
– Мы отправим сегодня Федора в Ош, а сами попробуем подняться в пещеру на горе Глаз Дракона. Коня оставь у Козубая и помни: где бы ты ни был, мы твои друзья, верные друзья, и я всегда помогу тебе. Козубай и Максимов знают мой адрес.
– Если ты уезжаешь и у тебя свое дело, как можешь ты мне помочь поймать Тагая и найти Зейнеб? А об этом сейчас все мои помыслы. Мир больше, чем я думал, и я не знаю когда, но я найду их. Храни мое ружье и часы.
Джура отдал обе вещи Юрию, вскочил на коня и сказал дежурному, что едет за серым конем.
Далеко от крепости Джура встретил Уразалиева с тремя джигитами.
– Джура, скорее! – крикнул Уразалиев, останавливая коня. – Здесь недалеко, в киргизском становище, у белого камня, хотят убить докторов. Я скачу к Козубаю за помощью, да боюсь, не будет ли поздно.
– Пошлем одного человека к Козубаю, – ответил Джура, – а мы поскачем на выручку.
Джура, плохо понимая, в чем дело, ворвался на становище первым.
– Где доктора? – спросил он у женщин, толпившихся вокруг одной из юрт.
Ему показали на закрытую дверь.
Джура бросился в юрту, выстрелил вверх и крикнул: – Не шевелись!
На полу, связанные, лежали две молодые девушки – русские, а возле них стояло несколько стариков с ножами и карамультуками. – Где басмачи? – крикнул Джура.
– Басмачей здесь нет, – ответил седой старик. – А кто же докторов режет? Зачем девушек связали? – Не тронь их, это и есть доктора. Не тронь! Пусть перед смертью скажут всю правду: зачем они хотели оспой киргизов заразить?
Джура и Уразалиев обезоружили собравшихся, освободили девушек. Одна из них, тоненькая и юная, громко всхлипывала и что-то обиженно говорила второй. Вторая, высокая, полная, с темным пушком на губе, тоже вытирала слезы. Она подняла с пола поломанные ножички и швырнула их в очаг. Потом вынула из сундука бутылочку и вату и, потирая онемевшие руки, по-русски обратилась к Джуре. Джура не понял, а её познания в киргизском языке были, видимо, тоже невелики.
Уразалиев вышел на улицу – там комсомольцы успокаивали собравшихся.
Худенькая девушка показала на нож Джуры и на старика, стоявшего рядом. «Такая маленькая, – подумал Джура, – а такая мстительная! Что же, она права: старик сам бы её прирезал». Он вынул нож, быстро шагнул к старику и ударом в грудь опрокинул его на землю. Вдруг обе девушки, громко вскрикнув, схватили его за руку, пытаясь ему что-то объяснить. Джура выпустил старика и недоумевающе посмотрел на девушек.
– Это доктора? – спросил он вошедшего Уразалиева. – Да, да! Делай, что они говорят, так сказал Козубай. Уразалиев вышел из кибитки.
Худенькая, голубоглазая что-то быстро говорила, показывая на руку старика и на нож Джуры.
В душе Джура удивлялся девушке: «Что за женщина! Она не хочет, чтобы обидчик умер так просто, она хочет отрубить ему руки… Маленькая, а сердце волка!» – решил Джура и, схватив старика за руку, занес нож.
Обе девушки, совершенно сбитые с толку, вырвали нож из рук Джуры. Черненькая протерла нож жидкостью из бутылки, затем зажгла ватку и поднесла нож к огню.
«Ага, они решили резать старика раскаленным ножом», – решил Джура, ужасаясь свирепости русских женщин. Но когда девушка показала жестом, что со старика нужно сбросить халат, Джура быстро сделал это. Старик молчал. Он молча покорился судьбе. Джура крепко держал его и чувствовал, как он вздрагивает от прикосновения мокрой ваты, которой девушка терла его руку. Опустив нож в бутылку с жидкостью, она слегка поцарапала руку старика. После этого обе девушки жестами показали Джуре, что старика можно отпустить. Джура крепко держал его, ничего не понимая.
Неожиданно в кибитку вошел Козубай. Все начали объяснять случившееся. Несмотря на серьезность положения, Козубай не мог не улыбнуться.
– Это советские доктора, – сказал он. – Они не хотели мстить старику, угрожавшему им смертью, наоборот, они сделали ему доброе дело. Они отплатили добром за зло. От одной капли жидкости из маленькой бутылочки погибнет вся оспа в человеке. Советская власть не хочет, чтобы киргизы болели. Это называется «прививка». Вот я первый её сделаю – смотрите!
Он снял халат и дал привить себе оспу. Старые женщины стонали, жалея его.
– Джура, сделай так же! – сказал Козубай.
И Джура, теперь уже с уважением смотревший на русских девушек, с готовностью повиновался.
Следующие на очереди были Уразалиев и несколько человек, приехавших с Козубаем.
Жители становища при известии, что Козубай позволил привить себе оспу, пожелали убедиться в этом собственными глазами. – Ага, видно, девушки не хотят больше, чтобы их красивые личики были обезображены оспой! А ну, становитесь, красавицы! Эта чудесная жидкость ценится на вес золота, а вам дается бесплатно. Не все сразу, соблюдайте порядок, мамаши! На всех все равно не хватит, – весело говорил Козубай.
Желающих привить оспу оказалось очень много. Особенно число их увеличилось при известии, что целебной жидкости недостаточно. – Дело сделано! Едем, – сказал Козубай, выходя из кибитки. – А докторов не захотят опять резать? – совершенно смущенный случившимся, спросил Джура.
