Парадоксия: дневник хищницы - Ланч Лидия (книги онлайн полностью .TXT) 📗
8
Первые несколько лет в Нью-Йорке прошли, как в дурмане — алкоголь, секс, наркотики. Вся жизнь — постоянные переезды: с чердака у хиппов в заброшенный магазин, оттуда — в пустой дом под снос, вместе с другими такими же неприкаянными и бездомными, оттуда — в дешевенькую квартирку в многоквартирном доме, и таких квартир было немеряно. Челси, Трибека, 2-я, 3-я, 4-я стрит, Деланси, 12-я стрит — три разных квартиры в одном и том же доме, — Испанский Гарлем, Мари-Хилл, Бруклин. Непрестанное бегство от просроченных счетов. Исчезаешь бесследно посреди ночи, подчиняясь порыву и прихоти: кто-то приглашает тебя ночевать, и ты остаешься. В свободной комнате или в чьей-то постели — как повезет. Тогда было просто бездельничать за чужой счет. Квартиры сдавали за дешево, регулирование арендной платы происходило достаточно эффективно, люди были более щедрыми. И менее подозрительными.
Существует немало способов не работать и при этом не потерять работу. Я знала их все. Когда мне действительно припирало, я всегда могла устроиться на полставки в какое-нибудь сомнительное заведение со стриптизом и всем прилагающимся. Мне нравилось дразнить мужиков, этих одиноких дегенератов: распалять пустыми обещаниями, разводить их на выпивку, завлекать ни к чему не обязывающими намеками и тянуть из них деньги. Я ненавидела долгие смены, сексуально озабоченных администраторов и периодические зависания в Джерси, когда с работой в Манхэттене был облом. Но мне нравилась власть, которую штуковина у меня между ног имела над мужиками. Как их тянуло к этому загадочному сокровищу — к чужой территории, где они, видимо, ожидали найти золотую жилу. Сладостный и зловещий цветок, инструмент пыток и наслаждений. Нежное изысканное соцветие, корень обмана. Внутри ее сочных складок упругой плоти скрываются древние тайны, исконная первородная магия, что смущает и манит мужчин еще со времен изгнания из Рая, чары вуду, превращающие человека в чудовище.
Решила, что пора прекращать беспорядочные половые связи, и похерила всех кандидатов, не подпадающих под определение «выше среднего». Завела себе нескольких «постоянных клиентов» из баров, которые могли заплатить мне за час столько же, если не больше, сколько я набираю обычно за день или два. На самом деле, я тратила мало, поскольку редко когда платила за жилье, но деньги — они никогда не лишние. А секс за деньги приносил хороший доход при минимуме приложенных усилий. С моей стороны это были не просто платные услуги, а проявление неоценимого великодушия — я наполняла крошечные очаги их неизбывного одиночества пусть мимолетной, но радостью. Освещала непроглядную ночь их души своим светом, своей молодостью. Мое интимное место становилось для них святилищем, дарящим желанное отдохновение от мелочей повседневного существования, отравленного работой, женой, детьми и грузом ответственности.
Для меня секс за деньги был проявлением предельной свободы. Пустой экран, на который можно спроецировать любой образ — какой захочешь. Выпадение из реальности. Место, где можно отлучить себя от себя. Я растворялась в прозрачном притворстве и лжи — маскировке, составленной из вымышленных имен, сексуальных фантазий и игр, фальшивых документов. Я питала к ним странную жалость — к этим мужчинам, которым оказывала услуги. Я их даже уважала. Во всяком случае, больше, чем всех остальных случайных бойфрендов. Все были довольны: ты продаешь им фантазию на полчаса или час. Они получают, за что заплатили. Ты получаешь, что тебе нужно. Деньги. А потом они одеваются и уходят. Никакой романтической дребедени. Никаких ночных бдений у детской кроватки. Никаких прогулок под луной, держась за руки. Большинству мужиков слишком многого надо. Они слишком зависимы. Слишком капризны. Слишком нуждаются в материнской заботе. А если этого нет, они сразу впадают в отчаяние. Они навсегда остаются детьми — маленькими мальчиками, не способными убить в себе маленьких девочек. Вечно требуют любви и участия. Непрестанного внимания. Постоянного подтверждения их мужского достоинства. Сексуального одобрения. Чтобы ты поклонялась их члену, как какой-то святыне. Им хочется сразу всего и много — как и клиентам, которые платят, — только они не желают за это платить. И возмущаются и обижаются, если им вдруг намекнуть, что у нас ничего не бывает за так. Но в итоге ты все равно с них срубаешь по полной программе. Так или иначе.
Каким— то немыслимо извращенным чудом мне удалось избежать всех «приятных последствий», как то: сифилис, гонорея, генитальный герпес, твердый и мягкий шанкр и СПИД. То ли мне повезло, то ли я принадлежала к той малой доли процента счастливчиков с генетическим иммунитетом ко всем вирусным заболеваниям, передающимся, в частности, половым путем.
Разумеется, я мучилась каждый месяц. Кошмарные приступы тупой боли в распухшей матке, отливающей кровь. Корчась от всепоглощающих спазмов, обессиленная, ни на что не годная, заключенная в своей внутренней менструальной хижине, я погружалась в наплыв кровавых видений, в которых дьявол плясал на моих яичниках.
Через каждые три недели — да, поскольку вся моя жизнь протекала в ускоренном темпе, то и месячное чудовище настигало меня с интервалом в двадцать один день, — я окуналась в горячечный вихрь, где гормональные колебания как будто по тайному сговору уносили меня в галлюциногенное забытье между сном и явью. Не в силах подняться с кровати, я то урывками приходила в себя, то погружалась в бредовые сновидения. Фантастические картины, которые может создать только тело в приливах боли. Герои религиозных иллюзий проникали в зазоры между дремой и быстрым сном. Парад святых мучеников — жизнь в исступлении боли и наслаждения. Кошмарное кино на чувствительной пленке с предельным цветоразрешением. Алый, красно-коричневый, цвет бургундского, изумрудно-зеленый, пурпурный, салатовый, фиолетовый… все оттенки синего. Их сияющие одежды разорваны в клочья, раны сочатся кровью. Желанные раны — завет их веры, любви и муки. Фрагменты их жизней — житий — прокручивались в моих снах, сливаясь в один нескончаемый сериал. Замученные и затравленные, в окружении дьявольских полчищ со злобной ухмылкой на мерзких рожах, эти святые моих видений были смиренными и добровольными жертвами в постыдном и низком миракле. Молитвы в кульминационный момент так ни разу и не объявили, кто стал победителем в этом извечном противостоянии святых и грешников. И ад… Я — не ангел. Я всегда была за плохих.
9
Ночной клуб. Ночь уже на исходе. Скоро рассвет. Раннее утро — время неистовства и безумия. Ищу, кого бы сегодня трахнуть. Для поддержания жизненных сил. Похоже, облом. Но тут замечаю в углу одного латиноса — сразу видно, что бабник, но явно разыгрывает из себя одиночку-отшельника. Мы сидим наискось друг от друга. Я то кладу ногу на ногу, то слегка раздвигаю ноги, сверкая черными трусиками. Он сидит и облизывается. Шумная компания пьяных закрывает обзор. Отчего наша маленькая игра становится лишь интереснее. Он запрокидывает голову, закусывает губу, кладет руку себе на внутреннюю сторону бедра. Я смотрю на него в упор и раздвигаю ноги, медленно пододвигая задницу к самому краю потертой бархатной кушетки. Слегка вскидываю подбородок. Опускаю глаза в его рта на промежность и опять поднимаю взгляд. Приоткрываю губы, чтобы он видел мой пляшущий язычок цвета клубничной карамельки. Поднимаюсь и иду к выходу, не сводя с него глаз. Разумеется, он идет за мной.
Выхожу навстречу розовому свечению, изрыгающему новый день. Прикуриваю сигарету, глубоко затягиваюсь. Он подходит и встает рядом.
— Пойдем ко мне…
Я закрываю глаза и шепчу:
— А зачем?
— Хочу вдуть тебе в задницу кокса и ебать до потери пульса…
— Лови такси…
Мы садимся на заднее сидение стареющей желтой развалины. Пахнет пьяным потом, застарелым табачным дымом и жевачкой. Настоящий афродизиак. Мне становится немного не по себе, когда мое временное помешательство называет таксисту адрес в Квинсе. Последний — и единственный — раз, когда я была в Квинсе, мне привиделся галлюциногенный кошмар о изуверах-маньяках, мясных крюках и расчлененке. Правда, на этот раз я была трезвой. Никакой кислоты. Никакой травки. Я даже почти ничего не пила. И ничем не вставлялась. Пока…
