Автоматическая Алиса - Нун Джефф (читать книги txt) 📗
«А что такое кашицид?» — спросила Алиса, полагая, что это слово было как-то связано с последней загадкой Козодоя: Для чего Кошачка переходила улицу? Может, затем, чтобы раздобыть немного кашицы?
«Убийство Кошачки, разумеется» — ответил инспектор.
«Жертву звали» — продолжил Джек Расселл, — «Вискас МакДафф. Это второе из Головоломных Убийств. Первой жертвой был молодой Паучонка по имени Квентин Тарантула. Он был артистом Химеры, знаменитым своими красочными, полными насилия шедеврами, изображающими и прославляющими криминальную жизнь. Я должен заметить, что не стал бы ронять слёз по поводу его кончины. Подобные представления Химеры не должны быть дозволены.»
«А что именно есть представление Химеры?» — не удержалась Алиса.
«Что такое Химера?» — провыл Джек Расселл. — «Где ты была в последние пять лет?»
«Меня нигде не было в последние пять лет» — ответила Алиса. — «Вообще-то, меня нигде не было в последние сто тридцать восемь лет!»
Инспектор Джек рассел пропустил мимо ушей это замечание. «Химера — это то, где ставят моргания, конечно же.»
«Моргания!» — улыбнулась Алиса. — «Звучит уморительно!»
«Уморительно!» — взвыл инспектор. — «Ну уж нет, Химера — это вульгарное потворствование нездоровым потребностям толпы, всего этого быдла, моргание порочных картинок по стене!»
«Является ли Химера чем-то вроде камеры-обскуры?» — спросила Алиса.
«А газеты ещё смеют спрашивать, почему растёт уровень преступности!» — пролаял Джек Расселл.
«А что тут общего с Головоломными Преступлениями?» — не унималась Алиса.
«Квентин Тарантула стряпал Химеры. Я ведь уже объяснял, так? Он был умерщвлён, а затем все его восемь ног были наструганы ломтиками и пришиты к его голове! Пришиты, говорю я! И эту несчастную Кошачку постигла та же участь: части её тела были беспорядочно перестроены.»
Алиса почувствовала себя неважно.
«Поэтому мы и называем эти преступления Головоломными Убийствами. Вот, взгляни…» — Инспектор Джек Расселл разжал лапы и помахал перед лицом Алисы маленьким кусочком дерева. — «Мы нашли это зажатым в лапах Паучонки.» Это был ещё один фрагмент головоломки! Алиса узнала его: недостающая картинка ядовитого паука из её давнишней головоломки, Лондонского зоопарка.»
«Это моё!» — вскрикнула Алиса.
«В самом деле?» — ответил Джек Расселл. — «Ну, тогда взгляни на это…» — вслед за этим эллипсисом полицейский-собака расцепил хватку единственной обозримой лапы мёртвой Кошачки, чтобы обнаружить ещё один кусочек головоломки. — «А этот фрагмент, не принадлежит ли он тебе также?» — спросил он, размахивая фигурно вырезанной частичкой золотого кошачьего глаза.
«Это тоже моё!» — сказала Алиса.
«Алиса-человеческая девочка» — холодно прорычал инспектор, — «я арестую тебя по подозрению в участии в Головоломных Убийствах. Я полагаю, что ты состоишь в союзе с Барсучником Развалиной, нашим главным подозреваемым, и что вместе вы виновны в этих перестроечных убийствах. Исполнительные Гады допросят тебя со всем пристрастием, будь уверена.»
И тут с неба полил дождь!
Полил и полил и полил.
Оцепеневшая (и промокшая) Алиса почувствовала, как пара полицейских наручников обхватила её запястья, в эту же секунду она увидела Капитана Развалину собственной персоной, ведомого на привязи группой полицейских-собак. Барсучник взглянул на Алису, проходя мимо. «Алиса, ты же знаешь, что я невиновен» — пробормотал он, орошаемый ливнем. — «Помоги мне, пожалуйста!»
«Мой добрый Капитан, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам» — ответила Алиса в тот момент, когда полицейские-собаки затаскивали её на полицейское авто. — «Я ещё докажу, что мы невиновны…»
Последнее, что увидела Алиса, когда авто-конь поскакал с нею прочь, было фарфоровое выражение на лице куклы Селии, выглядывавшем из толпы мокнущих зевак. «О Селия!» — вскричала Алиса, — «Я вновь теряю тебя. Что же теперь с нами будет?»
Поездка Алисы на спине авто-коня была ужасающей скачкой под дождём галопом в центр Манчестера. Уилмслоу-роуд на пути к центру перешла в Оксфорд-роуд, и много чудес Алиса повидала по пути в Манчестер, будучи окружённой гибельным потоком других авто-коней, каждый из которых вёз своего наездника (а может, и водителя?). Алиса пронеслась мимо Лазарета и Университета, а также Центральной Библиотеки и великолепной Ратуши Манчестера.
В конце концов полицейский авто-конь затормозил у здания полиции напротив Ратуши.
Глава VI — Языки взаперти
Пять минут спустя Алиса обнаружила себя запертой в крошечной тюремной камере в подвале под полицейским участком, в который её доставили.
«Это несправедливо!» — крикнула она инспектору Джеку Расселлу, когда он втолкнул её внутрь камеры. — «Я невиновна! Отпустите меня!»
«Надручный Исполнительных Гадов скоро будет» — коротко ответил Джек Расселл. — «Можешь апеллировать к ней.»
Инспектор Джек Расселл покинул камеру, с лязгом захлопнув за собой дверь.
До Алисы донёсся звук поворачиваемого в замке ключа, и она поняла, что осталась в полном одиночестве.
Прошло много, много времени, и никто не пришёл навестить её, даже Исполнительный Гад. Должно быть, прошло много часов. Алиса чувствовала себя очень одинокой и всеми покинутой — иначе говоря, нелюбимой. В тюремной камере не было иной мебели кроме грубого ложа и не было окон кроме крохотного, забранного решёткой отверстия высоко в стене, через которое Алиса могла различить лишь сполохи отдалённо вспыхивающих молний. Алиса была очень голодна, ничего не ев с обеда. А тот обед, кстати, случился в 1860-м. Алиса осталась наедине с собой и своим арсеналом, который насчитывал лишь перо, выдернутое из хвоста Козодоя, и пять кусочков от картинки Лондонского зоопарка, что даже вместе взятое едва ли могло принести сколько-нибудь утешения (особенно для желудка).
Алисе быстро прискучило ничего не делать, и она надумала поиграть со своими фрагментами головоломки и пером. Прежде всего она поместила перо на грубое шерстяное одеяло, покрывавшее тюремное ложе. Затем она покопалась в кармашке своего передничка, чтоб отыскать все пять кусочков от головоломки, которые она успела собрать за своё путешествие: термит, барсук, змея, цыплёнок и зебра. Она разложила все фрагменты кружком вокруг жёлто-зелёного пера.
«Итак» — сказала себе Алиса, — «во что же мы с вами поиграем? Может, поиграем в Перо-Удери-из-Зоопарка? Или же наоборот, Зоопарк-Поймай-Перо?»
Алиса двигала кусочки головоломки вокруг пера, затем перо между кусочками головоломки, затем рассердилась и отшвырнула всё на пол.
«Какая разница?» — вскричала она. — «Я не знаю правил ни одной из этих игр, и даже если бы я знала, не могу же я играть сама с собой? Если бы Автоматическая Алиса была здесь! Уж она бы наверняка знала правила к обеим играм. Да вообще, она бы знала правила так хорошо, что победила бы меня в каждой игре! И я бы ничего не смогла с этим поделать. Но всё равно, было бы хорошо с кем-нибудь поговорить. И чего-нибудь поесть!»
Тут ключ снова повернулся в замке и дверь в камеру с грохотом распахнулась. Инспектор Джек Расселл ступил внутрь комнаты, неся тарелку еды. «Я подумал, что ты можешь быть голодна, Алиса» — рыкнул он, ставя тарелку на её постель.
«Я голодна» — подтвердила Алиса, — «но я не стану этого есть!» (А это была тарелка варёных редисок!) «Очень хорошо» — ответил Джек Рассел, — «тогда я унесу это.»
«Где Капитан Развалина?» — спросила Алиса.
«Барсучника в данный момент допрашивает Надручный, а чуть погодя Мать Всех Змей займётся тобой.»
«Но я невиновна, говорю вам!»
«Это решать Гадам, а пока вот тебе компания…»
И в алисину камеру был препровождён слизень. И не самый мелкий слизнячок! Дверь тут же захлопнулась, оставив их вдвоём. Только представьте, каково: Алиса — милая девочка, и жирный, весь покрытый слизью огромнейший слизень крепко заперты в пространстве по размерам более чем голубиное гнездо? (Справедливости ради надо заметить, что мало-мальски уважающий себя голубь нашёл бы это пространство явно недостаточным для комфортного существования и разведения потомства, а что уж говорить о юной девочке и гигантском слизне!) Слизень, конечно, не был просто слизнем; он в равной степени был и человеком — Слизняриком. Он был одет в костюм из шелковистой, блестящей ткани; пиджак, галстук, брюки — всё на нём блестело. На его чёрной клейкой голове покоилась большущая спиралеобразная шляпа, а ниже, подёргиваясь, его рожки медленно рассекали промозглый воздух каземата. В своих человеческих руках он держал золотистую трубу из тщательно отполированной меди.
