Музыка горячей воды - Буковски Чарльз (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Луи встал с кресла и вылез на крышу за окном. Собрал все бутылки. Когда набралась охапка, он опять влез в окно, принес их Майре и сложил к ее ногам. Потом снова сел, поднес к губам квинту и пил дальше. В него опять полетели бутылки. Он хлебнул раз, другой, а потом больше ничего не помнил…
Наутро Майра проснулась первой, вылезла из постели, поставила кофе и принесла Луи кофе с коньяком.
– Пошли,- сказала она.- Я хочу тебя познакомить с моим другом Альбертом. Альберт – он очень особенный.
Луи выпил кофе с коньяком, потом они побарахтались немного. Было хорошо. У Луи над левым глазом взбухла очень большая шишка. Он встал с постели и оделся.
– Ладно,- сказал он,- пойдем.
Они спустились на лифте, дошли до Альварадо-стрит и сели в автобус на север. Пять минут ехали спокойно, а потом Майра дернула шнурок. Они вылезли, полквартала прошли пешком, потом зарулили в старый бурый многоквартирник. Поднялись на один пролет, свернули по коридору за угол, и Майра остановилась у квартиры 203. Постучала. Донеслись шаги, и дверь открылась.
– Привет, Альберт.
– Привет, Майра.
– Альберт, познакомься – это Луи. Луи – это Альберт.
Они пожали руки.
У Альберта их было четыре. И четыре плеча к ним. Две верхние имели рукава, две нижние были просунуты в дыры, прорезанные на рубашке.
– Заходите,- сказал Альберт.
Одной рукой Альберт держал стакан – скотч с водой. Другой – сигарету. В третьей руке у него была газета. Четвертая – та, которой он пожал руку Луи,- ничем не была занята. Майра сходила на кухню, взяла стакан и налила Луи – бутылка лежала у нее в сумочке. Затем села сама и принялась пить прямо из горла.
– Ты о чем думаешь? – спросила она.
– Иногда просто опускаешься на дно ужаса, задираешь лапки – а все равно никак не сдохнешь,- ответил Луи.
– Альберт изнасиловал толстую даму,- пояснила Майра.- Видел бы, как он ее всеми своими руками облапал. Ну и видок был у тебя, Альберт.
Альберт застонал – видимо, ему стало тоскливо.
– Допился до того, что его из цирка выгнали,- допился и донасиловался. Даже из цирка, ебаный в рот, выперли. Теперь живет на пособие.
– Никак мне в общество не вписаться. Я не расположен к человечеству. У меня нет желания подчиняться норме, нет приверженности ничему, подлинной цели в жизни нет.
Альберт подошел к телефону. Он держал трубку в одной руке, «Ежедневную программу скачек» – в другой, сигарету – в третьей, а стакан – в четвертой.
– Джек? Ну. Это Альберт. Слушай, я хочу Хрусткую Мощь, два на победителя в первом. Дай мне Пылающего Лорда, два по всем в четвертом, Молотобойное Правосудие – пять на победителя в седьмом. И еще Благородную Чешуйку – пять на победителя и пять по месту в девятом.- Он повесил трубку.- Тело меня грызет с одной стороны, а дух – с другой.
– Как у тебя на бегах, Альберт? – спросила Майра.
– Поднялся на сорок дубов. У меня новая игра. Я как-то ночью ее вычислил, когда не мог заснуть. Лежу – и тут она мне открылась, как книжка. Если у меня все станет еще лучше, мои ставки принимать не будут. Я, конечно, всегда могу съездить на ипподром и поставить там, но…
– Что, Альберт?
– Ох, елки…
– Ты о чем, Альберт?
– ТАМ ЖЕ ПЯЛЯТСЯ! БОГА РАДИ, НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?
– Прости, Альберт.
– Не проси прощения. Не нужна мне твоя жалость!
– Ладно. Без жалости.
– Ты такая тупая, что так бы тебе и вмазал.
– Вмазать – это ты запросто. Столько рук как-никак.
– Не искушай меня,- сказал Альберт.
Он допил, потом сходил и смешал себе еще. Потом сел. Луи ничего не говорил. Нужно, решил он, что-нибудь сказать.
– Тебе, Альберт, боксом бы заняться. Две лишние руки – это же будет ужас.
– Не остри, козел.
Майра начислила Луи еще. Посидели, помолчали. Затем Альберт поднял голову. Посмотрел на Майру.
– Ты с этим парнем ебешься?
– Нет, Альберт, не ебусь. Я же тебя люблю, сам знаешь.
– Ничего я не знаю.
– Знаешь, Альберт,- я тебя люблю.- Майра подошла и села Альберту на колени.- Ты такой обидчивый. Я тебя не жалею, Альберт, я тебя люблю.
Она его поцеловала.
– И я тебя люблю, малышка,- сказал Альберт.
– Больше, чем любую другую?
– Больше, чем всех других!
Они опять поцеловались. То был до ужаса долгий поцелуй. В смысле – до ужаса долгий для Луи, который просто сидел со стаканом. Затем поднял руку и дотронулся до шишки над левым глазом. Тут ему немного скрутило кишки, он ушел в ванную и долго, медленно срал.
А когда вернулся, Майра и Альберт стояли посреди комнаты и целовались. Луи сел, взял бутылку Майры и стал смотреть. Верхние руки Альберта держали Майру в объятиях, а нижние задирали ей платье на талии и пробирались в трусики. Когда трусики с нее спали, Луи еще раз хлебнул из бутылки, поставил ее на пол, встал, добрел до двери и вышел вон.
В «Красном павлине» Луи уселся на любимый табурет. Подошел бармен.
– Ну, Луи, и как свиданка?
– Свиданка?
– С дамочкой.
– С дамочкой?
– Вы же вместе уходили, мужик. Ты ее это?
– Да нет, не совсем…
– Что не так?
– Что не так?
– Да, что у вас пошло не так?
– Дай-ка мне «кислого виски», Билли. Билли отошел смешивать. Потом принес Луи.
Никто ничего не сказал. Билли ушел к другому концу стойки и остался там. Луи взялся за стакан и сразу же влил в себя половину. Хороший напиток. Закурил, держа сигарету в одной руке. Стакан он держал в другой. Внутрь с улицы через дверь светило солнце. Смога не было. Славный будет денек. Гораздо лучше вчерашнего.
Белый пес наседает
Генри взял подушку, затолкал себе под спину и стал ждать. С тостом, джемом и кофе вошла Луиз. Тост был уже намазан маслом.
– Точно не хочешь яиц всмятку? – спросила она.
– Не, нормально. И так сойдет.
– Тебе съесть бы парочку.
– Ну хорошо.
Луиз вышла из спальни. Он уже вставал, в ванную ходил и видел, что его одежда развешена. Лита бы такого ни за что не сделала. А с Луиз и ебаться хорошо. Детей нет. Ему очень нравилось, как она все делает – мягко, тщательно. Лита же всегда набрасывалась – одни острые углы. Когда Луиз вернулась с яйцами, он спросил:
– Что такое?
– «Что такое» что?
– Ты их даже почистила. В смысле, чего ж муж с тобой развелся?
– Ой, погоди,- сказала она.- Кофе сбегает! – И выскочила из комнаты.
С ней можно классику слушать. Она играла на пианино. У нее были книжки: «Варварское божество» Альвареса*; «Жизнь Пикассо»; Э. Б. Уайт; э. э. каммингс; Т. С. Элиот; Паунд, Ибсен и т. д. и т. п. Даже девять его книжек. Может, как раз это и подкупало.
Луиз вернулась и тоже устроилась на кровати, поставив тарелку себе на колени.
* «Варварское божество» (The Savage God, 1972) – книга английского поэта, прозаика и критика Эла (Альфреда) Альвареса (р. 1929) о самоубийстве.
– А у тебя что не так с семейной жизнью?
– С которой? У меня их было пять.
– С последней. Лита.
– А Ну, если она не шевелилась, ей казалось, что ничего и не происходит. Ей нравилось танцевать, вечеринки, у нее вся жизнь вертелась вокруг танцев и вечеринок. Ей нравилось, как она это называла, «улетать». Это значило – мужчины. Утверждала, что я ее «улеты» ограничиваю. Говорила, что я ревнивый.
– А ты ее ограничивал?
– Наверное, хотя старался не ограничивать. На последней вечеринке пошел с пивом на задний двор, чтоб ей не мешать. Полный дом мужиков, а она визжит на всю округу: «Йииихоо! Йии Хоо! Йии Хоо!» Видимо, все деревенские девчонки так.
– Сам бы пошел танцевать.
– Наверное, стоило б. Иногда танцевал. Только они проигрыватель на такую громкость включают, что вышибает все мысли из башки. Я ушел во двор. Потом вернулся за пивом, а под лестницей, смотрю, с нею какой-то парень целуется. Я вышел, чтоб закончили, а потом опять за пивом вернулся. Там было темно, только мне все равно показалось, что я одного своего друга узнал, и потом я у него спросил, что это он там под лестницей делал.
