За бортом жизни - Хоум Стюарт (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Их нарядам я тоже по-дружески позавидовала. Они были такими изысканными, и одновременно простыми. Мягкий чёрный шёлк ниспадал естественными складками. Их единственным украшением были две интересные брошки очень древней работы, по форме похожие на кельтские, с кроваво-чёрной эмалью на золотом фоне.

У каждой на груди был закреплён цветок. У Иоланды была орхидея с длинными, плывущими тычинками. По цвету и форме орхидея напоминала какую-то тропическую ящерицу — края её лепестков были покрыты тёмно-пурпурными пятнами. Таких цветков, как тот, что был у Хедды, я вообще, никогда не видела — стебель был пятнистым, как змеиная кожа, зелёный с ржаво-коричневыми пятнами. Он имел довольно жуткий вид. С двух сторон были большие завитые спирали красно-голубых цветков, каждый из которых был загнут наподобие хвоста скорпиона, причудливо и жутковато. С самого начала что-то таинственное и колдовское в этих цветах и платьях привлекло меня.

Эти костюмы производили на меня то, наполовину отталкивающее, восхищение, которое птица испытывает перед змеёй. Я чувствовала, что такие цветки предназначались для магии. Но ландыши в тёмных волосах Иоланды производили впечатление чистоты, которое лучше вязалось с безупречной красотой девушки. Вечер был лунный. Лёгкий бриз едва колыхал голые ветви серебристых берёз. Тонкий слой мягкого снега окрасил землю в белый цвет. Лунный свет струился на могилы. В темноте был виден силуэт церкви с башней на фоне безоблачного простора звёздного неба.

Мы прошлись пару раз туда-сюда по гравиевым дорожкам. Как ни странно, хотя сухой снежок и присыпал землю под нашими ногами, воздух был мягким и ароматным. Ещё более странным было то, что я заметила, почти того не замечая, — хотя мы шли втроём в ряд, что только одна пара следов, моих собственных, отпечаталась на снегу, когда мы повернулись и пошли обратно. Иоланда и Хедда, должно быть, ступали очень легко. Или, возможно, мои собственные ноги были теплее или более узкими, так что они быстрее растапливали тонкий слой снега.

Девушки взяли меня под руки. После трёх или четырёх прогулок туда и обратно по гравию, Иоланда молча повела нас по широкой дорожке к церкви. В ярком свете луны я бесстрашно последовала за ними. В компании этих девушек, полностью лишённых каких-либо признаков страха, я забыла о таких ощущениях, как ужас и одиночество. Пока мы шли, я пристально смотрела на белую башню, силуэт которой на фоне звёздного неба приобрел такой же серый и неопределённый оттенок, как и всё остальное здание церкви.

Прежде чем я поняла, где нахожусь, я оказалась возле старых каменных ступенек, которые вели в склеп, у дверей которого я увидела старую мудрую проститутку. В бледном лунном свете и зеленоватом отражении от снега я смогла прочитать латинскую фразу, написанную над входом в мавзолей — Mors janua vitae  [5]. Иоланда спустилась на одну ступеньку. Я отступила, в первый раз испытав слабый приступ тревоги. Я высвободила руки резким движением и с содроганием отскочила от моих таинственных друзей.

Я была гораздо более напугана в этой неожиданной ситуации, чем могла предполагать ранее. Обе проститутки были так просты, так естественны, так странно похожи на меня, что я не могла сказать, что я их боялась. На самом деле, я убежала от той двери, у которой они стояли, но когда они сказали мне, что жили там — так было удобно для работы и означало, что деньги, которые они бы в противном случае потратили на оплату ренты, могли пойти на наркотики — это признание вызвало у меня лишь лёгкий шок.

Я едва могла бы отказаться. Казалось, они так хотели показать мне свой дом. Дрожащей ногой я встала на первую ступеньку, потом на вторую. Иоланда держалась на шаг впереди меня. Когда я опустила ногу на третью ступеньку, обе проститутки, действуя как по команде, взяли меня под руки, не грубо, но настойчиво. Мы дошли до самых дверей склепа — две бронзовые створки, встречающиеся в центре. На каждой была ручка в виде кольца, проходившего сквозь рельеф мужской головы. Иоланда толкнула их руками.

Двери тут же подчинились этому лёгкому прикосновению. Иоланда, всё ещё впереди, вышла из лунного света и вошла во мрак склепа, в который проник слабый лунный луч. На секунду перед моим взором предстала мистическая картина. Лицо, руки и платье Иоланды стали светящимися — а через них я могла разглядеть каждую кость и сустав, оставляющие слабую тень в темноте сквозь светящуюся дымку, окружавшую её тело. Я отступила. То, что я испытывала, нельзя назвать страхом, это было, скорее, смутное ощущение чего-то глубоко мистического.

Хедда крепко держала меня за руку и, казалось, почти принуждала меня. Её рука на моём запястье была сильной, но уверенной. Она вела меня, не прилагая ни малейших усилий. Я посмотрела в её глаза. Они были серьёзными и нежными. Непонятная решимость, казалось, придавала ей силу. Хедда с одной стороны, Иоланда с другой, теперь они вели меня, взяв за запястья, скорее заманивая, чем принуждая. По мере того, как каждая из нас ступала во мрак, она приобретала тот же светящийся облик, что я видела раньше, и те же странные очертания скелета слабо проглядывали сквозь нашу плоть в темноте.

Я переступила порог с конвульсивным вздохом. Когда я вошла в склеп, я посмотрела на собственное платье и тело. Они были полупрозрачными, хотя и не такими светящимися, как у Иоланды и Хедды. Очертания моих конечностей проступали сквозь платье менее чётко, но достаточно заметно. Двери захлопнулись за мной. Кроме нас троих в склепе никого не было. Так продолжалось пару минут, а потом, когда мои глаза привыкли к серому сумраку, царившему в склепе, я начала понимать, что склеп переходил в большой и красивый зал.

Сначала наш путь был слабо освещен, но с каждой минутой он становился всё светлее и отчётливее. Постепенно я начала различать огромные вырезанные из камня колонны в романском стиле или немного Восточном, как скульптурные колонны в пещерах Эллоры, поддерживающие бесформенную крышу неопределённого размера, более или менее куполообразную. Эффект был похож на второе впечатление от какого-нибудь тёмного собора, после того, как глаза привыкают к мягкому свету, льющемуся сквозь витражи, и привыкают после слепящего солнечного света.

Я посмотрела на моих подруг. Иоланда и Хедда всё ещё стояли рядом со мной. Их тела теперь светились даже больше, чем на пороге, но страшная прозрачность теперь исчезла совершенно. Они снова были прекрасными, хотя и странно преобразившимися и не похожими на простых смертных проституток. Тогда я поняла значение тех мистических слов, написанных над входом — Mors janua vitae: Смерть — это врата жизни, — а также поняла смысл того ужасного видения смерти внутри нас, когда мы пересекали порог, потому что через те ворота мы прошли сюда, в преисподнюю.

Две мои спутницы всё ещё держали мои руки с двух сторон. Но теперь, они, казалось, манили меня, не чувствуя никакого сопротивления, а не тянули или принуждали. Пока я шла по залу с его бесчисленными переходами, обозначенными тёмными колоннами, то позади меня, то впереди, я постепенно стала осознавать, что в боковых пределах и в коридорах было много людей. Они медленно появлялись, одетые и раздетые, таинственные, разные, всех возрастов. Некоторые из них носили свободно ниспадающие одежды полусредневекового покроя, как и платья двух проституток, которые меня туда привели.

На некоторых не было ничего, кроме лёгкого пояса, другие стояли обнажённые в самых тёмных и удалённых местах храма. Все они с любопытством выглядывали вперед, когда я проходила мимо, все думали об одном и смотрели на меня с глубоким и сочувствующим интересом. Некоторые из них бормотали слова — просто каббалистические звуки, которые поначалу я не могла понять, но, по мере того, как я продвигалась дальше по залу, и с каждым шагом всё отчетливее могла видеть во мраке, я начала понимать значение этих слов. Очень скоро я осознала, что без запинки инстинктивно понимаю приглушённый шёпот голосов.