Создать Веру - убить Веру (СИ) - Подымалов Андрей Валентинович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
— Нам он свое имя не назвал. Мы его знали как Христа. Я пришел сказать, что он свое предназначение выполнил.
Настоятель, наконец, заговорил.
— Что с ним?
— Он умер.
— С честью?
— Да.
— Он просил тебя приехать сюда и рассказать об этом?
— Нет, я сам так решил.
— Почему?
— Мне казалось, он заслужил того, чтобы вы узнали о том, как он умер.
— Расскажи.
* * *
… Когда рассказ был окончен, настоятель помолчал, потом спросил:
— Но ты ведь проделал такой долгий путь не только для того, чтобы рассказать о его смерти? Чего ты хочешь?
— Учиться.
— Тот человек — кто он тебе? Вы похожи.
— Брат.
— Ты ставишь меня в трудное положение. Я вижу, что ты здесь все равно не останешься, когда-нибудь тебя потянет на родину. Но и отказать я тебе не могу.
Эпилог 5 (последний)
— Каиафа, я вернулся.
— Вижу. Извини, что не встал навстречу — ноги очень болят.
Постаревший и одряхлевший первосвященник выглядел далеко не лучшим образом. Но взгляд его по-прежнему оставался цепким и быстрым.
— А ты сильно изменился, Иисус. Теперь тебя трудно узнать. Расскажешь, в каких местах был?
— Нет.
— Ну, как знаешь. Честно говоря, спросил из простого любопытства.
— Я так и понял.
Каиафа открыл ящик стола и достал оттуда пачку бумаг. Подвинул их ближе к Иисусу.
— Вот, держи.
— Что это?
— Завещание. Твоя доля наследства. Как ты, наверно, знаешь, твой отец умер несколько лет назад. Перед смертью он не хотел тебе ничего оставлять, уж сильно был обижен. Я его уговорил сделать все по справедливости.
— Спасибо, Каиафа.
— Сейчас твой младший брат на престоле.
— Я знаю.
— Не собираешься оспаривать?
— Конечно, нет. Мне власть не нужна.
— Ну, и правильно. Стране необходимо спокойствие… Да, не хотел ворошить старое… Мне показалось, что Христос…
— Тебе правильно показалось. Это наш старший брат, который в пятнадцать лет ушел из дома…
— Когда ты это понял?
— Незадолго до казни.
— А он знал, что ты его брат?
— Думаю, знал с самого начала.
— Да… Я преклоняюсь перед вами обоими, Иисус. Я бы так не смог… Чем думаешь заняться?
— Тихо и мирно жить. Куплю дом, лавку. Женюсь, нарожаю кучу детей.
— Тебе будет скучно здесь.
— Скучно везде.
— Не хочешь вернуться в ту религию, что ты создал? Она теперь вовсю наступает, даже знатные римлянки крестятся.
— Нет, не хочу, нельзя в один поток вступить дважды. Да и слишком много воспоминаний.
* * *
Выйдя от Каиафы, Иисус медленно побрел по улице. Все здесь было чужим, город в чем-то неуловимо изменился. Или изменился он сам?
— Иисус!
Он остановился, оглянулся. С противоположной стороны улицы на него смотрела женщина. Что-то знакомое почудилось ему в ее облике. Женщина перешла улицу и приблизилась к нему.
— Иисус, ты меня не узнаешь?
— Мария?
Да, это была она, Мария, единственная женщина в его команде, в обязанности которой входило омовение ног и приготовление пищи, мытье посуды и стирка их одежды. Она все выполняла безропотно, считая это своим долгом: Иисус в свое время подобрал ее на улице, умиравшую от голода, бездомную. Тогда это была формировавшаяся молодая девушка, теперь же перед ним стояла красивая стройная женщина с яркими сочными губами. Она коротко засмеялась, обнажая ровные белые зубы.
— Все-таки узнал… Да, это я….
— Тебя трудно признать, настолько ты похорошела.
— А ты возмужал… И глаза…
— Что глаза?
— У тебя глаза, в которых видна боль… Я знала, что ты не умер.
— Откуда?
— Я увидела того человека и сразу поняла, что это не ты. Тогда, на кресте ведь умер другой человек, верно?
— Почти верно.
