Джим Моррисон после смерти - Фаррен Мик (книги без регистрации txt) 📗
Сэмпл прекрасно знала, что похотливые мужики – даже облечённые властью – частенько просто теряют головы при виде смазливой бабёнки. А если их ещё как следует возбудить… В общем, посмотрим.
Их вывели из камеры по одной, выстроили друг за другом и повели по коридору. Одна надзирательница шла впереди, другая – сзади. Обе были не то чтобы очень изящные, но всё же заметно стройнее той жирной свиньи в стеклянной будке, и обе держали в руках короткие цилиндры из какого-то прозрачного материала, которые в случае необходимости били током – не смертельно, но очень болезненно. Это было их единственное оружие, и если бы все двенадцать заключённых разом набросились на надзирательниц, у тех не было бы никаких шансов.
Но ничего подобного не случилось, и Сэмпл оставалось лишь поражаться покорности своих подруг по несчастью. Они, как одна, смирились со своим положением и безропотно исполняли всё, что им приказывали надзирательницы. Никто не злился, никто не пробовал возражать, не говоря уж, чтобы выказать открытое неповиновение, и, что самое странное, никто почти не жаловался. Сэмпл уже начала сомневаться, а настоящие ли это люди или просто одушевлённые декорации наподобие ангелов и херувимов Эйми.
У Сэмпл уже появилась своя теория: большинство населения Некрополиса – это всё-таки рукотворные существа, совершенно безвольные, созданные на забаву Анубису либо самим же Анубисом, либо кем-то из его приспешников. Вполне возможно, что и тюрьма, и силы охраны порядка существуют здесь не потому, что это действительно необходимо из-за сложной криминальной обстановки, а потому, что кто-то в отделе планирования решил: город – не город без тюрьмы и полиции, и учредил эти два института, как маленький мальчик добавляет новые детали и секции в свой игрушечный городок с любимой моделью железной дороги.
Если бы Сэмпл изучала досмертную поп-культуру не так поверхностно, она поняла бы сразу, что Некропольская городская тюрьма – не более чем модификация с учётом местного колорита низкобюджетных фильмов про женские тюрьмы с названиями типа «Ярость, сидящая и клетке» или «Сердце в оковах». Должно быть, её сбили с толку вездесущие египетские мотивы с налётом тоталитарного барокко, а так – все обязательные компоненты были на месте, вплоть до тучной надзирательницы со зверской наружностью и тесным кружком крепких мужеподобных лесбиянок, что поглядывали на Сэмпл с чисто мужским интересом.
И хотя Сэмпл не узнала культурных корней своего нынешнего окружения, она начала понимать, что даже если Анубис придумал общую концепцию Некрополиса, разработку конкретных деталей он скорее всего препоручил своим приближённым, а те уж не отказали себе в удовольствии воплотить наяву свои самые бешеные фантазии и навязчивые идеи. То есть, по сути, он сделал то, что собиралась сделать Эйми: нанял новоусопших – по аналогии с новорождёнными, – чтобы они помогали ему творить загробный мир. Чем больше Сэмпл об этом думала, тем больше убеждалась, что Некрополис – творение коллективное, Анубис, может быть, здесь самый главный, но над созданием этого города потрудился целый штат извращенцев.
Двенадцать женщин-заключённых и две надзирательницы дошли до первой решётки со стеклянной будкой, и вот тут-то все и застопорилось. Толстуха в будке не пропускала Сэмпл, поскольку у той не было штрих-кода. Заключённые наблюдали за их перепалкой чуть ли не со скучающим видом. Но надзирательница, что замыкала колонну, начала проявлять нетерпение.
– Чего там? Почему стоим?
Толстуха в будке не ответила, но она, кажется, уже созрела, чтобы обратиться за помощью к вышестоящим инстанциям. С обиженным видом она набрала какую-то комбинацию клавиш на клавиатуре, и на крошечном экране компьютера появилось раздражённое лицо. Сэмпл решила, что это был непосредственный начальник толстой тётки, какой-нибудь затюканный администратор из среднего звена. Из динамика раздался потрескивающий голос:
– Только давай побыстрее. У меня нету времени разбираться с каждой проблемой на каждой секции.
– У меня заключённая без штрих-кода.
Мужчина на экране компьютера поджал губы.
– И поэтому ты меня побеспокоила?
Но сия демонстрация начальственного раздражения не произвела впечатления на толстуху.
– Компьютер не выдаёт пропуск. И что мне прикажете делать?
– А инструкцию нельзя посмотреть? Или «помощь» почитать?
– Какую «помощь»?! Она же всегда недоступна.
– А ты звонила в отдел техобслуживания?
– Разумеется, звонила. И до сих пор жду ответа.
Администратор нахмурился;
– Это партия для Толстого Ари?
Теперь уже и толстуха в будке начала раздражаться:
– Разумеется, это партия для Толстого Ари. Почему мне и нужно, чтобы все бумаги были в порядке.
– Могут возникнуть проблемы в расчётах доли от прибыли.
Толстуха распсиховалась уже не на шутку:
– А то я не знаю!
– Ну и проведи их по коду Газель-Леопард десять семьдесят.
– А почему было сразу не сказать?
Дядечка на экране скривился, всем своим видом давая понять, как ему всё надоело.
– Я, видишь ли, человек старомодный, я считаю, люди обязаны знать, как исполнять свою работу.
Лицо пропало, и по экрану пошли помехи. Толстая надзирательница набрала очередную комбинацию на иероглифической клавиатуре, компьютер натужно засопел, и из прорези и корпусе выехал лист перфорированной бумаги длиной дюймов в девять. Надзирательница оторвала бумажку и швырнула её в корзину для документации. Потом злобно зыркнула на Сэмпл;
– Проходи давай. Лучше не заставлять Толстого Ари ждать. Себе дороже.
Группа из двенадцати женщин в сопровождении двух надзирательниц двинулась дальше. То ли толстуха из первой будки, то ли дядечка-администратор сообщили дежурным на следующих постах, что надо делать, чтобы компьютеры пропускали заключённую без штрих-кода, а может, дежурные оказались чуть-чуть посмышленей той первой тётки, но, как бы там ни было, остальные посты они проходили уже без задержек. После третьего поста начались перемены. Теперь в коридоре явственно слышался гул каких-то скрытых механизмов, а запах озона перебил запах нашатыря. Кое-кто из заключённых встревожился, но Сэмпл примерно себе представляла, что будет дальше. Коридор вывел их на площадку перед входом в большой круглый тоннель, по полу которого пролегала движущаяся дорожка. Она двигалась вдвое быстрее, чем человек, идущий быстрым шагом. Выходит, Анубис прикалывался по движущимся дорожкам Хайнлайна. Собственно, это и неудивительно. Такие дорожки были весьма популярны в мирах, созданных психопатами, одержимыми стремлением к власти, со склонностью к паранойе и клинической манией величия. Сэмпл уже доводилось видеть примеры подобных технических нововведений в тангенциальных журналах, посмертных аналогах «Вашего дома и сада».
На площадке перед тоннелем партия остановилась. Надзирательницы сковали своих подопечных лёгкой стальной цепочкой, закрепив её защёлками на браслетах на левых руках заключённых, так что теперь все двенадцать женщин были скованы одной цепью, на расстоянии фута а два друг от друга. Потом их повели на движущуюся дорожку. Место, где следовало заходить на подвижную ленту, было обозначено знаками и табличками, вероятно, с «правилами пользования общественным транспортом», без которых, похоже, нельзя обойтись нигде – ни на Земле, ни в одном из загробных миров. Сэмпл заметила, что иероглифы на табличках были подправлены неизвестными шутниками, причём исправления были стандартного неприличного свойства с упором на гениталии богов, людей, зверей и птиц, из которых складывался алфавит.
На самом деле зайти на движущуюся дорожку было не так уж и просто, тут требовались некоторая сноровка и точный расчёт. Впрочем, Сэмпл заранее все просчитала, и ей удалось встать на ленту с известной долей изящества. Но женщина сразу за ней не догадалась подстроиться под разницу в скорости и споткнулась. Сэмпл схватила её за руку, чтобы она не упала и не увлекла за собой остальных. Женщина быстро огляделась по сторонам – убедиться, что надзирательницы на них не смотрят, и шепнула Сэмпл:
