Я, мои друзья и героин - Фельшериноу Кристина (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Дворнику же по долгу службы приходилось вечерами убирать все эти ошмётки. Неудивительно, что весь день он крейсировал по округе в надежде поймать хоть кого-нибудь из злостных загрязнителей. Но противостоять бизнесменам, которые швыряли мусор мимо урн, он не мог. С хронически пьяными гопниками связываться не осмеливался. Бабушки-собачницы встречали его надменными отповедями. Так и выходило, что яростная борьба с детьми, проигрывавшими ему в весовой категории, есть единственная отдушина в его нелёгкой судьбе. На мне он отрывался, как только мог.
В магазинах детей тоже не очень-то любили. Когда кто-нибудь из нас был при деньгах, мы всей гурьбой неслись в кондитерскую. О, для нас ведь это было настоящим событием! Эта сцена, когда дюжина голодных детей вламывалась в магазин, и начинались горячие споры что же купить на эти гроши, неописуемо нервировала продавщиц. Мы, в свою очередь, всем сердцем ненавидели владельцев магазинов и считали актом высшей справедливости, когда кому-нибудь из нас удавалось стырить несколько конфет.
В помещении универмага располагалось ещё и бюро путешествий. Мы часто прижимались носами к его витрине, – внутри нам нечего было делать. В витрине на стендах висели чудесные картинки с пальмами, пляжами, неграми и дикими животными, и между картинками парила модель самолёта. Мы часто представляли себе, как будет здорово, когда мы наконец-то сядем в этот самолёт, полетим прямо на пляж и взберёмся на пальму, откуда видны настоящие носороги и львы.
Соседняя с бюро путешествий дверь вела в отделение «Торгово-Промышленного банка». Тогда мы ещё не удивлялись, что же делает «Торгово-Промышленный банк» именно у нас, в Гропиусштадте, где живут люди, вряд ли получающие дикие прибыли от торговли с промышленностью. Нет, нам нравился банк! Благородные господа в элегантных костюмах всегда были приветливы с нами. Им ведь не приходилось так много работать, как женщинам в кондитерской. У них я всегда могла разменять в десятки пфенниги, вытащенные из маминого кошелька. Это было удобно, потому что продавщицы в кондитерской выходили из себя всякий раз, когда я вываливала им на прилавок килограмм пфеннигов. У банкиров всегда можно было выпросить какиенибудь красивые копилки, – если хорошенько постараться, конечно. Ха-ха, наверное, этим чудным господам казалось: мы так усердно экономим, что нам нужны постоянно всё новые и новые копилки! Я, впрочем, ни в одну из этих копилок не бросила ни гроша. Мы просто играли с этими свинушками и слониками в песочнице, изображали зоопарк.
Ух… Короче, когда наши разнузданные похождения замучили уже всех в округе, нам построили так называемую «приключенческую» площадку. Я, честное слово, не знаю, что люди, планировавшие её, имели в виду под приключениями. Она, вероятно, носила такое бодрое название совсем не потому, что там можно было делать что-то действительно интересное, а для того, чтобы родители уверовали, что их дети переживают там удивительные авантюры. Так или иначе, эта штука определённо стоила им чёртову кучу денег! По крайней мере, с её постройкой возились чертовски долго. Когда все работы, наконец, были закончены, у входа нас встретил дружественно настроенный социальный работник вопросом: «Ну-с, дорогие дети, а что бы вам хотелось тут делать?» Всё приключение состояло в том, что на этой площадке за тобой постоянно наблюдали.
«Приключенческая» площадка была оснащена настоящими инструментами, кучей хорошо поструганных досок и гвоздей и ещё этим социальным работником, который присматривал, чтобы кто-нибудь не грохнул себе по пальцам. Да, у нас была полная свобода творчества на площадке, но использовать эту свободу можно было только с одной единственной попытки, потому что если гвоздь был вбит, то он был вбит навсегда, и никакими силами ты уже ничего не изменишь. Нам же, как назло, хотелось, чтобы всё выглядело каждый день по-новому.
Я рассказала соцработнику о пещерах и хижинах, что мы строили у нас в деревне.
Без молотка и без гвоздей, просто изо всяких попавшихся под руку досок и веток.
Весь кайф-то был в том, что в любое время, придумав что-то новенькое, можно было переделать всю постройку. Соцработник определённо понял меня, но, что делать, у него была своя ответственность и свои на этот счет предписания и инструкции.
Вначале у нас были ещё какие-то идеи, что же делать на этой дурацкой «приключенческой» площадке! Так, однажды мы решили поиграть в жителей каменного века, построить пещеру и приготовить на костре настоящий гороховый суп. Соцработнику идея показалась истине выдающейся. Но, сказал он, к сожалению, с гороховым супом ничего не выйдет, – спички детям не игрушка! Лучше, сказал он, построить две пещеры. Ну да, с молотком и гвоздями – в каменном веке! Очень реалистично!
Скоро площадку закрыли. Нам сказали, что её хотят модернизировать так, чтобы мы могли играть на ней и в шторм. Были выгружены стальные балки, прибыли бетономешалки и строительный отряд. В результате его усилий мы получили такой очень прочный и надежный бетонный бункер с окошками. Нет, ну на полном серьёзе, настоящий дот или силосную башню, не знаю даже, как это назвать! Впрочем, уже через два дня все стёкла в амбразурах дота были выбиты. Не знаю, наверное, мальчишки выбили стёкла, потому что уже один взгляд на эту бетонную конструкцию делал людей очень агрессивными. Да, с прочностью они всё-таки не рассчитали, хотя ведь это сооружение специально для нас проектировалось! Они знали, что в Гропиусштадте ломалось всё, что сделано не из бетона и стали!
Огромная силосная башня, зияя оконными рамами, занимала теперь большую часть игровой площадки. Вскоре рядом построили школу с собственной игровой площадкой, – тоже с алюминиевыми горами, клетями для ползания, и какими-то отвесно вкопанными в землю досками, позади которых стихийно организовался туалет. Школьная площадка примыкала к нашей «приключенческой» и была отделена от неё проволокой.
Так с «приключенческой» площадкой было покончено, – для приключений не оставалось места. На остававшемся нам крошечном кусочке площадки свили себе гнёздышко старики, называвшие себя рокерами. Они заваливались туда ближе к вечеру, уже хорошо поддатые, доламывали бункер и в перерывах терроризировали детей. Разрушение было, по-моему, их настоящим призванием. Социальные работники против них не выступали, тем более что площадка уже как бы не существовала.
Взамен мы получили другой аттракцион – настоящую ледяную горку. В первую зиму это было действительно круто. Каждый сам мог выбирать себе трассу. Участки по сложности делились на смертельные и сравнительно лёгкие. Правда, рокеры, время от времени вылезавшие из бункера, делали их опасным. Они выстраивали свои санки цепями, чтобы сшибить нас. Снежные дни были моими самыми счастливыми днями в Гропиусштадте…
И весной горка продолжала радовать нас. Мы носились там с нашими собаками, катались по её склонам на велосипедах. На спусках дух захватывало! Впрочем, горка выглядела опаснее, чем была на самом деле, потому что если ты падал, то приземляться на траву было всё-таки не больно.
Жаль, но игрища на горке вскоре были прекращены. Нам сообщили, что это – специальная ледяная горка, а не велодром, и не площадка для буйных, и поэтому дернина должна отдохнуть за лето и так далее. Мы уже были достаточно взрослыми, чтобы не обращать внимания на подобную чепуху, и продолжали ходить на горку.
Тогда пришли люди из садового управления и натянули вокруг горы заграждение из колючей проволоки. Колючка смущала нас только два дня. Потом кто-то притащил ножницы для проволоки, и мы прорезали в проволоке дыру, чтобы можно было пролезть туда с собаками и велосипедами. Они ее заштопали, мы прорезали снова.
Так продолжалось две недели, а потом вернулись строители. Они обнесли горку стеной, и все там зацементировали. Асфальтом перерезали почти все спуски, из самого опасного вообще сделали какую-то лестницу, а сверху положили бетонные плиты.
Теперь летом на горке нечего было делать, а зимой была просто опасна для жизни.
