Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин (прочитать книгу txt) 📗
Затем он поворачивается к Мэтти и напоминает:
- Но сегодня ночью мы все - друзья!
Никто не имеет никаких возражений, и поэтому мы идем к Айона-стрит, карабкаемся полестнице наверх и заходим в бар «Айона». Я не могу дождаться, когда мы окажемся в конце концов в тепле. Салли искренне нас приветствует; хозяйка с резкими чертами лица и простой короткой стрижкой, которая лучше бы пошла каком-нибудь старом мужику. Я захожу на кухню и вижу там Лесли, Анну- Марию Комб, худую брюнетку с короткими волосами, которая работает парикмахером и которая чрезвычайно мне понравилась когда-то после изрядного количества водки. Еще там тусил Стю Хоган, коренастый парень с белокурыми волосами и склонностью к всевозможным розыгрышам, который сразу наливает нам виски. Я больше люблю водку, но кто-то говорит, что это - Новый год и все должны пить одно и то же. Сейчас я не прикасаюсь к героину и даже не думаю о спиде. Должен признать, сейчас мне хорошо и так. Стю расспрашивает меня о Лондоне, говорит мне, что Стиви Хатчисон недавно переехал туда, и дает мне его номер со старой оборванной адресной книги. Это - хорошая новость, Стиви - свой парень, замечательный певец, по крайней мере, был им, когда мы играли вместе в «Выбритой монахини». И как любой, не обделенный талантом, он перерос нас.
- Он живет в Форест-Хилле, - рассказывает мне Стю. - Это далеко от тебя?
- Нет, не очень далеко, - говорю я; и правда - не очень далеко, но точно нельзя сказать, в Лондоне всегда так бывает. - А он еще встречается с той взбалмошной?
- С Сандрой? - спрашивает Стю.
- Да, с ней, мы ее называли Сандра-Чипс. Она постоянно чипсы точила, вся в крошках ходила.
- Нет ... Они не встречаются, разбежались, когда он уехал в Лондон.
- Хорошо, мне она никогда не нравилась, терпеть ее не мог. Я рассказывал тебе о ней прикол? - спрашиваю я, но останавливаюсь, потому что вижу, как лицо Стю становится высокомерно-серьезным.
- Знаешь, сейчас Сандра встречается со мной, - отвечает он. - И она как раз направляется сюда. Прежде чем ты расскажешь что-то плохое о ней, я должен сообщить тебе, что мы обручимся на следующей неделе.
Ой бля ...
- О ... То есть ... Я не очень хорошо ее знаю ...
Стью улыбается во весь рот и хохочет так, что пол ходуном ходит.
- Купился, - кричит он, хлопает меня по плечу и идет в другую комнату.
- Подонок! Я тебе это еще припомню, Хоган! Это было как со стенкой разговаривать, но мне и самому на это похуй - вечеринка в самом разгаре. Томми наливает себе виски в бокал в полпинты.
- А где Второй Призер?
- Хуй его знает, не видел его. Может, уже лежит в какой-то канаве.
Томми соглашается и улыбается, мы чокаемся бокалами, но мне не нравится это пойло. Оно обжигает мне внутренности. Лесли замечает, как я морщусь от отвращения, и когда Тэм отвлекается на Никси, тихонько подходит ко мне.
- Есть героин?
- Нет.
- А хочешь?
- Ага, - отвечаю я.
Я сначала собирался всегда отказываться от шотландского героина, потому что это действительно убийственная наркота, но сейчас понимаю, что не могу сдержаться. Обычно коричневый воспринимается значительно легче - тебя не так сильно забирает.
Но на хуй, я на каникулах ... на каникулах, дома ...
Мы отступаем в спальню, где садимся на огромную кровать, покрытую шотландским пледом, и Лесли начинает варить. Это меня шокирует, я думал, она хочет только покурить, но теперь я вижу, что она принесла с собой целый пакет шприцев. Надо признать, свое дело он знает. Она зажигает свечу, ставит ее в банку из-под бекона и выключает освещение. Мы ширяемся каждый своим аппаратом, я - первый. Моя вена столь радостно встречает дурь, что мне, кажется, даже жгут не нужен.
О-о-о ... ПОЛНЫЙ ПИЗДЕЦ ...
Бля ... Господи ... у-у-у ... прекрасно, клево, просто супер ...
Я уже и забыл, какой мощной силой обладает это дерьмо. Хотя Лесли и сварила для меня немного, я падаю прямо на этот роскошный плед ...
- Нашла это пакетик на днях в кармане джинсов, - объясняет она, заправляя свои белокурые волосы за уши и терпеливо отыскивая вены, пока я лежу на кровати, наслаждаясь кайфом. - Представляешь, забыла о нем на несколько недель. Даже носила его с собой в «Бендикс», чуть ли не смыла в унитаз, еле спасла ... Чего смеешься?
Как же, бля, прекрасно ...
Я хотел рассказать ей свой прикол с «Бендикс», но ни слова произнести не могу; в любом случае, она в конце концов ширяется и падает рядом со мной в таком же состоянии.
Мать Бендиксова, господь унитазный, благодарю вас за этот царский героин; благодарю за эту белую-белую гадость ...
Свеча гаснет, и мы начинаем чутко обниматься на этом гигантской постели, но делаем это так непорочно, так целомудренно. На Лесли голубой топ из какого-то гладкого материала, похожего на шелк, но это точно что-то другое. Однако мы совсем без сил, укладываю свою бедную голову у нее на животе, ее топ немного задирается, я слышу, как у нее урчит в желудке.
- Пузырьки и урчание, пузырьки и урчание, - повторяю я.
- Я под кайфом ...
- Я тем более. Мне холодно ...
Я разуваюсь, снимаю джинсы и забираюсь под этот прекрасный плед. Она делает то же, ложится рядом со мной и целует меня в губы. Затем сует указательный палец мне под свитер и проводит им по моим ребрам.- Ты такой худой, Марк ...
- Да, несколько потерял вес. Думаю, это все благодаря быстрому метаболизму, - говорю я и поднимаюсь на локтях, чтобы лучше ее видеть.
Лесли мрачно улыбается мне в этой полутьме. Из-под двери пробивается смутный свет, к тому же, в комнату проникают лучи уличных фонарей.
- Скорее, героиновый метаболизм. Ты странный парень, - говорит она, не отрывая пальцев от моего тела.
- Почему? - спрашиваю я действительно хочу узнать, что это значит в ее устах - странный в плане «крутой» или странный в смысле «сумасшедший».
Не то чтобы меня это как-то беспокоило, я слишком прекрасно сейчас себя чувствую.
- С остальными ребятами я всегда понимаю, нравлюсь я им или нет. - Глаза Лесли светятся, она похожа на кошку в этом неясном свете. - Но с тобой я ничего не понимаю...
- Да, ты мне нравишься, - отвечаю я, - ты всем нравишься. Такая красивая девушка ...
Я заправляю ей волосы за ухо так, как она сама делала это, когда варила для нас. И она действительно хорошая. По-своему.
- Понятно, - неуверенно отвечает она, кажется, я ее чем-то по смутил.
Вдруг ее ладонь оказывается у меня в паху, она забирается мне в трусы и начинает играть с моим членом.
- Как случилось, что мы в постели почти голые, а у тебя еще не стоит?
- Я под кайфом. Еще не скоро теперь встанет после такой дозы ... Просто не привык после коричневого, не расстраивайся, обычно у меня все в порядке, но не после ширки ...
Вообще-то Лесли - не мой тип, у нее слишком большая грудь, на мой взгляд, но я охотно трахнул бы ее, если бы не был так обдолбан. Мы снимаем с себя остальную одежду, обнимаемся и целуемся, но она тоже истощена, как и я, поэтому мы просто болтаем о каком-то дерьме, а потом крепко засыпаем. Ее рука так и остается на моих мягких гениталиях.
Когда я просыпаюсь, то понимаю, что уже наступило утро; в комнату заходят Элисон с Келли, а за ними - Кочерыжка. Они открывают двери, и нас заливает утренним солнечным светом.
- Упс ... - говорит кто-то из них, и двери стыдливо закрываются, но потом они снова врываются в комнату и кричат:
- С Новым годом!
Я пытаюсь ответить им, но никак не могу взять под контроль свое сознание. Мы с Лесли лежим вместе, раздетые до трусов, одеяло сползло на пол, потому ночью включили центральное отопление. Я тяну плед назад и прикрываю эт тяжелую, белую, как лилии, грудь.
- Бога ради, - просит она, просыпаясь от того, что эти подонки начинают смеяться, как дети, и закрывают за собой дверь.
- М-м-м ... - соглашаюсь я, чувствуя странный привкус во рту.
- Который час? - Лесли садится в постели, прикрывая грудь одеялом. - Она вздыхает и поворачивается ко мне.
