Иммигрантка в западне щеголя (СИ) - Денисенко Кристина (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— Раз такое дело, — серьезно сказала Прасковья Марковна, — то я не поеду. Твое счастье мне дороже всего. Я хочу, чтобы ты знала, что я поддержу любое твое решение, и ни в коем случае не буду давить на тебя: захочешь ли ты и дальше встречаться со Львом, или захочешь прервать отношения — это твое личное дело. Тем более, ты права, внученька. Будь отцом Льва кто-то другой, то я бы так быстро не одобрила даже вашей дружбы. Мне потребовалось бы время свыкнуться с мыслью, что моя девочка от меня ускользает, и я бы обязательно разузнала, из какой он семьи и что о нем говорят люди, прежде чем разрешать водить с ним дружбу. Коль ты считаешь его недостойным и боишься его реакции, то я повременю с поездкой. Но мне искренне хочется верить, что яблоко от яблони недалеко падает, и Лев унаследовал хоть малую часть благородства своего отца, его хорошие манеры и ни за что не опустится до преследования, если ты серьезно поставишь его перед фактом, что больше не хочешь его видеть.
— Как же это сложно! Я сама не уверенна! Лев такой многогранный. Может, это я слишком требовательная. По сути, он ничем меня не обидел и повода не давал плохо думать о нем, наоборот все время твердит, что безумно любит меня. Прежде чем осуждать его, я наверно должна получше узнать его, а для этого нужно время… Бабушка, я не смогу бросить его. Не потому, что боюсь, хотя и это тоже, мне жалко его бросать… почему-то.
— И в кого ты такая жалостливая?!
Анастасия не нашла ответа.
Лев не терпел сцен выяснения отношений и не любил, как и лишний раз оправдываться, так и обвинять оппонента. Импульсивный по натуре он и раньше часто поступал неожиданно, и даже его друзья с уверенностью не могли сказать, как он поведет себя в той или иной ситуации. Он без всяких, казалось бы, веских оснований то дарил чрезмерное внимание, то его лишал. В его душе легко зарождались чувства, легко сменялись и исчезали почти бесследно, по крайней мере, если какие-то переживания и терзали, то они были неглубокими и несущественными.
Лев и Сюзанна временно расстались. Он не устраивал допросов об отношениях с Алексом, не упрекал и совершенно не интересовался ее делами: ни показами, ни съемками, ни поездкой в Москву, и вообще не спросил, была ли она в Москве. Лев ничего не говорил об Анастасии — Сюзанна не спрашивала. Она была слишком самоуверенна и изображала полнейшее безразличие, словно ничего судьбоносного не произошло, и Лев, наигравшись новой игрушкой, рано или поздно позвонит и позовет к себе, и уж тогда она снова одурманит его чарами страстной роковой женщины. Не зря же она вышла на его отца, навела справки о финансовом положении и посодействовала примирению Льва с Зольтеманом старшим!
Не подозревала Сюзанна одного, что Лев догадывается об изменах, но настолько увлекся Анастасией, что не испытывает ревности. Она думала, что, не удерживая его, поступает мудро, и он сам вернется, еще и прощения будет просить, а она делать вид, что обижена, и в итоге он, чтобы загладить свою вину, еще и предложение ей сделает, и совсем скоро она будет купаться в роскоши как сыр в масле!
Лев же, быстро приспосабливающийся к новым условиям, все свои силы бросил на новый роман. Он трепетно и нежно говорил Анастасии о любви, с особым пристрастием вымаливал прощения за испорченный вечер, подарил букет метровых роз, который весил больше дорожной сумки со всеми вещами Анастасии вместе взятыми. Обмануться было проще простого — его выразительная подвижная мимика вынуждала проникнуться доверием и сделать шаг вперед, вместо того чтобы бежать назад и без оглядки.
Так уж случилось, что Анастасия отклонилась от своих принципов, выработанных как за годы чтения классической литературы, так и за всю свою жизнь, в которой главным учителем была бабушка. Рожденная в 1946 году и воспитанная по старинке, она таким же образом воспитывала и внучку, сверстницы которой росли куда более легкомысленными. Их явно не терзали бы сомнения, если бы богатенький парень проявлял к ним интерес, скорее они сами были бы в этом заинтересованы, поскольку выгодно выйти замуж мечтали все бывшие подруги Анастасии, и лишь она не ставила перед собой таких целей. Возможно, из-за этого ей повезло больше, чем Сюзанне.
Анастасия, ранее уперто отвергающая любовь и все что с ней связано, не доверяющая парням, вдруг стала неуверенной. Мысли мелькали словно маятник, в них не было единства. Она взвешивала все «за» и «против», но никакая чаша не перевешивала. Сказать, что Лев ей совершенно безразличен, она не могла, как и сказать, что те чувства, которые она испытывает — любовь, тоже. Лев вел себя настолько безукоризненно, что она уже начала думать, что мужчин в столетних романах намеренно делали воплощениями зла, распутства, неверности и чудовищной лжи, что такими их изображали женщины, которым не повезло в личной жизни, и они, таким образом, как бы предупреждали девушек о возможной опасности. Но и тут она сомневалась: ведь большую часть ее любимых произведений написали не женщины, а мужчины, и они тоже выворачивали наизнанку грязное белье и описывали коварства и безнравственные поступки своих героев.
«Что если порядочных как не было ни во времена балов, ни теперь? А что если стоит отбросить все сомнения и если суждено снова обжечься, то сделать это без мучительных сомнений? А если Лев на самом деле любит меня и согласиться ждать шесть лет, пока я получу высшее образование?» — думала Анастасия.
Подобными мыслями она терзала себя четыре дня до отъезда бабушки. Анастасия не стала ее задерживать, чтобы не огорчать, потому что видела, как она мило смотрится с отцом Льва, как горят их глаза во время разговоров, казалось бы, ни о чем. Прасковья Марковна, наконец, смирилась с темными шторами, пожелтевшими обоями, она стала радоваться жизни и все это отчасти благодаря Николаю Зольтеману. Не могла Анастасия лишить бабушку возможности увидеть новый город и побывать у давнего друга на даче, о которой он с таким восторгом рассказывал.
И вот осталась Анастасия одна, и ее наихудшие опасения подтвердились.
Лев не устоял перед соблазном, не смог строго придерживаться своего плана обольщения — желание новых впечатлений сделало его нетерпеливым, резким и стремительным. Уже в следующий вечер после отъезда Прасковьи Марковны, он с вином, конфетами и цветами в восемь вечера, когда в общежитии еще не спали, постучал в дверь к Анастасии. Пробирался он тайно: подняться по ограждению на балкон первого этажа с высоким фундаментом ему помогли студенты за символическую плату, они же и провели его через свою комнату в коридор, показали, где лестница и рассказали в какой комнате живет рыженькая девочка с бабушкой. А дальше Лев рассчитывал не только на свое мастерство убеждать и подчинять своей воле, но и на чувства Анастасии. «Ну, какая девушка не захочет переспать со мной!» — думал он.
Анастасия, услышав его голос за дверью, провернула ключ в замке, переборов волнение. «Если не открыть — он будет надо мной смеяться» — подумала она, и нерешительно впустила элегантного гостя с белыми цветами.
Лев первым делом вручил ей букет и машинально окинул комнату рассеянным взглядом — он был готов к бедной обстановке и не заострял внимания на недостатках ремонта и на советской мебели. Лев ясно видел перед собой лишь объект своего желания, и самым важным для него было не спугнуть Анастасию, поэтому он старался быть как можно мягче и нежнее. Он принялся целовать ей руку, шепча: «раньше до тебя я так счастлив не был», но Анастасия, застигнутая врасплох его неожиданным визитом, не проявляла ни малейшей радости — на ее лице застыл неподдельный испуг, и она уже пожалела, что открыла дверь. Но выгонять Льва она не решилась.
Лев в приподнятом настроении блистал остроумием, рассказывая, на что ему пришлось пойти, чтобы пробраться к ней на четвертый этаж общежития, как к принцессе из высокой башни, которую внизу стережет злобная вахтерша — баба Яга. Ему довелось изрядно помучиться с пробкой, потому что штопора у Анастасии не оказалось, но его умелые руки справились с задачей даже при помощи вилки, и вскоре крепленое вино наполнило стаканы.
