Голем и джинн - Уэкер Хелен (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗

Все скопившиеся за день разочарования и злость заново всколыхнулись у него в груди. Он присел на корточки и взял мальчика за худые плечи:

— Хочешь, я расскажу тебе, что бывает с душами, которые не успокоились после смерти или которых против их воли вернули обратно? И учти, это будет правдой, а не сказкой, которую обычно рассказывают детям. Ты когда-нибудь видел, как по земле пробегает как будто тень облачка, но, если посмотреть на небо, никаких облаков там нет?

Мэтью неуверенно кивнул.

— Это призрак, — продолжал Джинн, — потерянная душа. В пустыне встречаются призраки самых разных существ. Они мечутся туда-сюда в постоянных мучениях и все ищут, ищут. Догадываешься, что они ищут?

Мэтью побледнел и замер. Он только едва заметно покачал головой.

— Они ищут свои тела. А когда найдут — если найдут, если их кости еще не истлели, — они корчатся над ними, и рыдают, и издают жуткие звуки. Хочешь знать, что они делают потом?

Испуганные глаза мальчика медленно наполнялись слезами. Джинн почувствовал укол жалости, но он справился с ней и продолжал:

— Они находят своих родных и молят, чтобы те помогли им обрести покой. Но их родные слышат только ужасный стон, похожий на завывания ветра. И чувствуют только смертельный холод. — Он еще крепче сжал плечи мальчика. — Ты хочешь такого для своей матери? Хочешь видеть, как ее душа с воем носится по Вашингтон-стрит? Хочешь, чтобы она искала свои кости, гниющие в земле? Чтобы она искала тебя?

Издав звук, похожий на икоту или всхлипывание, мальчик вырвался из его рук и бросился прочь.

Джинн смотрел ему вслед, видел, как мальчик перелез через край крыши, слышал его торопливые шаги по пожарной лестнице. Потом он отвернулся. Теперь Мэтью побежит к кому-нибудь другому: к Мариам или к Арбели, к одной из женщин, которые шили ночью в комнате, или к священнику. Они утешат мальчика и осушат его слезы. И в следующий раз, когда возникнет нужда, он обратится к ним, а не к нему.

Оставшись один, он докурил последнюю из сигарет до того, что она пеплом рассыпалась у него на губах.

Атмосфера в мастерской жестянщика была невеселой. Пока Джинн отсутствовал, Мариам забежала на минутку, чтобы сообщить Арбели печальную новость о смерти Надии — смерти, при которой, по всей видимости, присутствовал и Джинн.

— Он ведь был здесь сегодня, — недоумевал Арбели, — и ничего мне не сказал.

— Бутрос, это, конечно, не мое дело советовать вам, с кем дружить… но вам не кажется, что в нем есть что-то очень странное?

«Куда страннее, чем вы думаете», — подумал Арбели.

— Я знаю, что с ним бывает непросто, а в последнее время настроение у него ужасное…

— Нет, дело не в этом. — Она колебалась, подбирая слова. — Когда мы были у Надии, мне показалось, что он вообще никогда раньше не видел, как люди болеют. Он понятия не имел, что с ней делать. Он держал ее на руках, а потом посмотрел на меня, и на какой-то миг… Бутрос, я вдруг подумала, что он не человек. — Теперь Мариам смотрела на него умоляюще. — Это ужасно, говорить такие вещи? Может, я сошла с ума?

— Мне кажется, я вас понимаю.

Мариам ушла, и вскоре в мастерскую вернулся Джинн, но он по-прежнему ничего не говорил про Надию. Поглядывая на него, Арбели размышлял, что же случилось с их дружбой. Наверное, та была обречена с самого начала, уж очень неестественным вышел союз. О чем в своих сказках предупреждали его мать и тетки? О том, что тем, кто создан из плоти и крови, надо держаться подальше от джиннов и им подобных. Его сбил с толку человеческий облик Джинна, и скоро он перестал напоминать себе, что под этой маской скрывается совсем другое существо.

Дверь мастерской вдруг резко распахнулась. Это опять была Мариам, но совершенно неузнаваемая. Впервые за всю жизнь, полную сочувствия и симпатии ко всем встречным, она наконец-то рассердилась, и рассердилась очень сильно.

— Ты! — крикнула она, указывая пальцем на Джинна. — Объясни, зачем ты это сделал!

Джинн медленно поднялся со скамейки. Удивление на его лице сменилось холодной враждебностью.

— И что я должен объяснить?

— Почему Мэтью Мунсеф, насмерть перепуганный, прячется у нас в кладовке, трясется и рыдает?

Сердце Арбели сжалось, когда он представил эту картину. Ему показалось, что и Джинн вздрогнул, но тот тут же сказал:

— А при чем здесь я? Разве мать мальчика не умерла этой ночью? Вы ведь вроде бы тоже при этом присутствовали.

Мариам отшатнулась, словно он ее ударил.

— Я не знаю, кто вы такой, — медленно проговорила она, и в ее голосе зазвенел лед, — но вы не тот, за кого себя выдаете, это наверняка. Вы обманули Бутроса, потому что он слишком добрый и доверчивый, вы обманываете всю нашу улицу. Но вам не удалось обмануть ни Махмуда Салеха, ни меня. Вы несете опасность. Вам не место здесь. Я давно все это знала, но ничего не говорила, но теперь я не буду молчать. Человек, который говорит семилетнему мальчику, что душа его умершей матери вернется и будет гоняться за ним по улице, — такой человек не заслуживает ни сострадания, ни понимания.

— О господи, — ахнул Арбели, — неужели это правда? Ты в самом деле говорил такое Мэтью?

Джинн взглянул на него с раздражением и, кажется, с обидой, и Арбели решил, что сейчас он что-то объяснит, но вместо того Джинн повернулся к Мариам:

— Да, так все и было. И у меня имелись причины поступить так. И меня не волнует, понимаете вы их или нет, тем более вы сами признались, что невзлюбили меня с самого начала. Я никогда не искал вашего сочувствия и понимания, да и вы не были склонны делиться ими. Ни вы, ни Махмуд Салех, ни ты, если уж на то пошло, — он обернулся и пристально посмотрел на Арбели, — не вправе указывать мне, что делать. Моя жизнь принадлежит мне, и я буду делать все, что хочу.

На минуту повисло тяжелое, напряженное молчание. Мариам и Джинн сверлили друг друга взглядами, это походило на битву титанов.

— Ну все, — сказал вдруг Арбели. — У нас тут все кончено. Забирай свои вещи и уходи.

Сначала Джинн, похоже, не понял. Потом нахмурился:

— Что ты сказал?

— Ты все слышал. Выметайся отсюда. Я разрываю наше партнерство. Будешь делать все, что хочешь, только не здесь. Хватит.

— Но… — Джинн явно колебался, — заказ для Сэма Хуссейни еще не закончен.

— Я объясню Сэму. Считай себя свободным от всех обязательств. Тебе это будет нетрудно.

С сердитого лица Арбели Джинн перевел взгляд на торжествующую Мариам:

— Ты прав. У меня тут все кончено.

Он убрал свои инструменты, аккуратно завернул недоделанные ожерелья в кусок фланели и положил сверток на верстак. А потом, не сказав ни слова и ни разу не оглянувшись, ушел.

Она отдала посыльному пенни, закрыла дверь и еще раз перечитала записку. Майкл как-то говорил ей, что старается не ночевать в приютном доме, поскольку все тогда привыкнут и станут от него этого ожидать. Интересно, что же заставило его нарушить собственное правило?

Она совсем недавно накрыла стол и теперь начала убирать обратно тарелки, чашки, хлеб, смалец и сковородку, выставленную, чтобы пожарить печенку, которую он принесет. Взявшись за ручку холодильного ящика, она замерла, задумавшись. Муж ведь будет думать, что она ужинала без него. Заметит ли он, что еды не стало меньше?

Досада, смешанная с гневом, вдруг захлестнула Голема. Неужели ей вечно придется гадать, что он подумает? С силой она захлопнула дверцу ящика. Если спросит, скажет ему, что не была голодна.

Уйдя в гостиную, она взялась за шитье. Хотя бы одну ночь ей не придется отгонять от себя его страхи и желания, не придется лежать неподвижно и изображать дыхание. При одной этой мысли все тело приятно расслабилось, но уже через минуту всколыхнулись угрызения совести. Ее бедный муж будет работать всю ночь, а она думает только о собственных удобствах. Может, все-таки стоит проявить заботу и отнести ему ужин?