Голем и джинн - Уэкер Хелен (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
— А теперь, раз уже сообщил мне свою запоздавшую новость, ты вернешься домой или будешь дальше таскаться за мной по всему городу?
— Смотря куда ты идешь. Там будет что-нибудь интересное?
Конечно же, Джинн собирался идти один, но сейчас он вдруг подумал, что такая компания не будет слишком тягостной.
— Помнишь, как мы ездили надземкой? — спросил он.
— Довольно смутно. Я был тогда в не лучшей форме.
— Тогда давай прокатимся снова.
Скрипучий состав, качнувшись, остановился, и Салех зашел в почти пустой вагон, взволнованно озираясь. Джинн наблюдал за ним с улыбкой. Несомненно, старый колдун как-то связан с этим внезапным выздоровлением, — скорее всего, он просто извлек из головы мороженщика искру, но расспрашивать о подробностях Джинн не стал. Да они и не имели особого значения, раз мороженщик, похоже, не враг ему.
Они опустились на сиденья в конце вагона. Поезд резко тронулся, и Салех испуганно подпрыгнул. Джинн в окно разглядывал знакомые картины просыпающегося города: дети, перебегающие с крыши на крышу, пары, пьющие у окна утренний чай. Однажды его лицо вдруг стало печальным; он закрыл глаза и откинул голову.
— Могу я поинтересоваться, куда мы едем? — нарушил молчание Салех.
— В Центральный парк. У меня там встреча с одной женщиной.
В четыре утра пекарня Радзинов выглядела мрачно. У Голема был свой ключ, выделенный ей миссис Радзин на всякий случай; она отперла дверь и закрыла ее за собой на задвижку. Она наизусть знала каждый сантиметр пола и могла бы испечь утренний хлеб с закрытыми глазами, но в темноте пекарня казалась ей зловещей. Знакомые столы напоминали могилы. Через пустую витрину в комнату проникал слабый, призрачный свет уличных фонарей.
Ей больше некуда было идти. Дом перестал быть ее домом, и она боялась встретить там Майкла, потому что пока не была готова к этому. Может, она его вообще больше никогда не увидит. Равви, Джинн, Анна… и вот теперь Майкл — все они по очереди исчезали из ее жизни.
Из кармана плаща она достала пачку обгорелых листов, которые забрала из кабинета Майкла. Разложив бумаги на столе, она в задумчивости уставилась на них. Больше всего ей хотелось убежать от них как можно дальше. Или сжечь их в печи, а потом сделать вид, что никогда их не находила.
Джозеф Шаль — ее создатель. Она снова увидела перед собой его хитрую, елейную улыбку и снова почувствовала присутствие чего-то злого.
Даже если эти страницы превратятся в пепел, ей нелегко будет забыть похожий на список продуктов перечень требований Ротфельда к будущей супруге.
Наверное, в каком-то смысле поучительно узнать о собственных истоках, но все-таки она чувствовала себя униженной, сведенной к простому набору слов. Взять хотя бы добродетельное и скромное поведение: теперь ей тошно было вспоминать о спорах с Джинном по этому поводу и о том, как горячо она уверяла, что у нее нет выбора, а только право верить. А раз она была заказана и создана любопытной, означает ли это, что заслуга всех ее открытий и свершений принадлежит вовсе не ей? Неужели у нее нет ничего своего, кроме того, что вложил в нее Джозеф Шаль? А ведь не умри Ротфельд, она была бы вполне довольна жизнью!
«Она станет ему превосходной женой, если не уничтожит его раньше». Выходит, он знал об опасности, но все-таки создал ее. Все остальное она, наверное, смогла бы понять, но это? Что он за человек, если создает убийцу и называет его «прекрасным творением»? Равви сказал в тот день, когда они впервые встретились: «Твой создатель был очень талантливым и совершенно безнравственным человеком».
Он поселился в приютном доме и даже не думал прятаться. Он ходил по скрипучей лестнице пансиона, где она жила. Он был посаженым отцом на ее свадьбе и лично передал ее жениху. Неужели он знал, что Ротфельд умер в дороге, и явился в Америку специально для того, чтобы мучить и преследовать ее? А откуда еще могли оказаться у Майкла заклинания Джозефа Шаля, если тот не отдал их ему добровольно, дабы раскрыть глаза на правду о ней?
А теперь эти заклинания принадлежат ей. Интересно, в какую форму выльется гнев Джозефа Шаля, когда он поймет, что лишился их? Она ведь может обратить их и против него. Когда заклинания были у Шаля, он творил с их помощью страшные вещи, это правда, но сами по себе они еще не зло, во всяком случае не больше чем нож, которым можно резать хлеб, а можно убить человека. Все зависит от того, кто ими владеет и как он их использует.
Неуверенной рукой она начала переворачивать страницы. Нашла схему, которую Шаль использовал, чтобы прятать от нее свои мысли: что ж, по крайней мере на один вопрос ответ уже найден. Другая формула учила стирать воспоминания о себе из чужой памяти, и она тоже могла пригодиться. С ее помощью можно заставить Джозефа Шаля забыть о том, что Голем существует на свете. Она с удовольствием представила себе, как, растерянный, он бродит по улицам Нью-Йорка и никак не может понять, что заставило его покинуть старую добрую Европу. Решение выходило довольно изящным и, главное, не требовало никакого насилия. Оно было даже более красивым, чем Шаль заслуживал.
В голову ей пришла неожиданная мысль, и она задумалась, глядя на формулу. А что если полностью удалить себя и из памяти Майкла? Не будет ли это самым милосердным поступком: заставить его начисто забыть о том, что когда-то у него была жена, которая на деле оказалась темным громадным чудовищем? Без нее Майкл скоро снова станет тем человеком, которым был когда-то: замотанным, вечно усталым оптимистом, твердо решившим навести порядок в одном крошечном уголке мира. Можно ли применить темное знание Джозефа Шаля лучше, чем исправить с его помощью вред, нанесенный творением колдуна?
Внутри у нее начал набухать бутон давно забытой надежды на лучшее, на то, что ошибки можно исправить. На следующей странице она обнаружила заговор для лечения раненых с помощью одних лишь трав и касаний. Можно будет найти Ирвинга Вассермана и вылечить его. От одной только мысли об этом ей стало физически легче. А потом можно отыскать Анну и стереть из ее головы воспоминания о той ночи. Но в таком случае ничего не помнящая Анна может опять сойтись с Вассерманом. Только теперь она начинала понимать, что последствия от таких вмешательств могут быть самыми неожиданными. На следующей странице было подробно описано, «как воздействовать на чужие мысли». Вот и решение! Она убедит Анну, что этот мужчина ей не подходит — так ведь оно и есть! — и, возможно, внушит ей желание в будущем вести себя осмотрительнее.
Она перевернула еще несколько страниц. «Как избавится от любовного наваждения». На память ей пришли все те отвергнутые любовники, что по ночам в тоске проходили под ее окном. «Как создать изобилие». Ну вот, и нет никакой нужды воровать книши, если еду для голодных можно добыть просто из воздуха! «Как найти потерявшуюся персону», «Как привлечь удачу» — список длился и длился, маня ее морем новых возможностей. Как легко может она избавить мир от боли. А жалкий Джозеф Шаль думал только о том, чтобы лепить големов!
А что Джинн? Сможет она избавить от боли и его? Она быстро листала страницы. Может, ей удастся разломать браслет на его запястье и освободить пленника от его пут. Но если он опять станет свободным, согласится ли он остаться здесь? Конечно нет: совсем недолго они будут вместе, а потом он наверняка оставит ее и ненавистный город и вернется домой. От одной этой мысли ей сделалось больно. Она ясно представила себе, как Джинн бродит по пустыне в поисках все новых и новых впечатлений. Даже освободившись из неволи, он не найдет мира в своей душе. Вся его неудовлетворенность, все несбывшиеся желания останутся при нем; этим он ничуть не отличается от всех прочих.
Но ведь теперь она может изменить и его! Она сделает так, что он сам захочет остаться и даже прожить жизнь в человеческом облике. Разве не доброе дело — убрать это затравленное выражение из его глаз, горечь из голоса? Она подарит ему счастье, настоящее счастье — такое, какое когда-то было у нее самой…
