Супермен (сборник) - Фолкнер Уильям Катберт (электронная книга .txt) 📗
В блеклых, водянистых глазах Мэсдена появилось некое подобие надежды.
— А что эта драка даст вам, мистер? — не без ехидства полюбопытствовал он.
— Правильный вопрос, — признал Даки. — Пожалуй, я мог бы просто дать вам все, что вы требуете. Этим я лишь несколько осложнил бы задачу полиции и на день-другой или на неделю-другую отсрочил вашу поимку. И возможно, я имел бы надежду, что, получив желаемое, вы оставите меня в покое, разве что свяжете. Но в том-то и суть, что я вам не доверяю. Вы дрянной, испорченный молокосос, вам доставляет удовольствие мучить людей, издеваться над ними. Может быть, вы ограничились бы избиением, однако я не исключаю и того, что, поскольку вам все равно уже придется отвечать за убийства, вы прирезали бы заодно и меня. Не представляю, что, кроме страха, способно удержать вас от преступления. А в данном случае вам уже терять нечего.
Снова помрачнев и насупившись, молодой человек исподлобья с ненавистью и неприкрытой злобой смотрел на Даки.
— И, помимо всего прочего, Мэсден, вы мне до крайности отвратительны. Вы подонок, настоящий подонок. Вас необходимо уничтожить, и ради такого благого дела я, если придется, рискну всем, даже жизнью.
Рик Мэсден, не отваживаясь, правда, вскочить, в бессильной ярости заерзал на стуле, крутя правой рукой нож.
— Значит, будем драться на ножах, мистер?
— Непременно будем, как только вы попытаетесь встать.
Мэсден схватил свою рюмку, одним глотком осушил ее теперь уже до дна и скорчил гримасу, когда обжигающе крепкий напиток попал в горло. Затем, набравшись храбрости, с вызовом крикнул:
— Ну, давай, папаша! Начинай!
— Я не говорил, что первый начну, — возразил Даки. — Я только предупредил вас, что будет, если вы решите начать.
Теперь оба замолчали надолго. Они сидели друг против друга, держа руки на столе. У Мэсдена в правой руке был нож. У Даки в руках ничего не было. Однако Мэсден, поглядывая украдкой на письменный стол, неизменно натыкался глазами на кинжал и поспешно переводил взор опять на противника. Секунды текли, складываясь в минуты.
Мэсден первым нарушил молчание:
— Ну что вы упрямитесь? Почему не хотите дать мне немного денег, какую-нибудь одежду и ключи от машины? Она ведь застрахована, и, значит, вы ничего на этом не потеряете. Ну, как? Идет?
— Нет, разумеется.
Мэсден пожевал губами, сказал задумчиво:
— Что же дальше, папаша? Так и будем сидеть? Вы говорите, что опрокинете стол, как только я попытаюсь подняться. Затем вы схватите кинжал, и мы кинемся друг на друга. Так что, будем драться или будем сидеть? Я бы поднялся…
Внезапно он что-то сообразил, и глаза его трусливо забегали. В какой-то момент он чуть было даже не встал, но не смог преодолеть страха перед открытой схваткой с грозным противником и только процедил сквозь зубы:
— Понятно! Теперь мне понятно! Вы ожидаете приятелей, которые должны прийти играть в карты. И вы стараетесь задержать меня до их прихода.
Даки все тем же спокойным, ровным тоном отозвался:
— И, по-моему, у меня это неплохо получается. Скажете нет, Мэсден? Вы угадали: с минуты на минуту ко мне придут.
— Не дождетесь! Я вам все равно помешаю!
— Что ж, пока у вас есть еще выбор. Можете встать, после чего я тут же опрокину стол и схвачу кинжал. Эта возможность попытать счастья у вас еще сохраняется.
— Так что же, я должен, как дурак, сидеть и ждать… — Он весь дрожал, растерянный, охваченный страхом, не знающий, на что решиться.
— Впрочем, можно, конечно, найти и другой выход, Мэсден.
— Какой? — встрепенулся трусливый налетчик.
— Если мы схватимся, я ведь тоже как-никак рискую. А я без крайней необходимости не любитель рисковать. Поэтому я готов пойти с вами на сделку: вы оставляете меня в покое, а я позволяю вам бежать. Но только с пустыми руками — это непременное условие.
Рик Мэсден, утративший почти всю свою самонадеянность, только пробормотал:
— Слушаю, папаша.
— Так вот. Пока в руках у вас этот нож, я не чувствую себя в безопасности. Предположим, вы вскакиваете. Почем я знаю, что вы намерены делать, бежать или напасть на меня? Значит, я вынужден на всякий случай опрокинуть стол. А тогда, хотим ли мы того или нет, схватка становится неизбежной. Улавливаете?
— Как будто да.
— Все дело, таким образом, в ноже. Вы стремитесь бежать отсюда. Я охотно обойдусь без драки, если только не должен буду ради этого чем-то поступиться. Но до тех пор, пока у вас в руке нож, я ни в чем не могу быть уверен. Поэтому единственное, что я могу вам предложить, — это бросить нож на середину стола.
— Что?!
— Тогда мы очутимся в равном положении — ни у одного из нас не будет в руках оружия.
— Ну да! Вы футболист. Вы все можете…
— Между нами стол. Это даст вам достаточную фору, чтобы оказаться за дверью, прежде чем я смогу схватить вас.
— Но вы тут же позвоните в полицию.
Даки улыбнулся
— Вы, Мэсден, малый не промах. Я об этом не думал, но не исключено, что как сознательный член общества я действительно позвонил бы в полицию. Хорошо, давайте сделаем так: мой телефон за ваш нож.
— В каком смысле?
— Телефон, как вы видите, находится на расстоянии вытянутой руки от меня. Если позволите, я, не вставая, оборву провод. Как только я это сделаю, вы бросите на середину стола нож и пуститесь бежать. Согласны?
Молодой человек ненадолго задумался. На лице его попеременно отразились бешенство, неуверенность, страх. И последний взял верх: очень уж широки были у противника плечи, очень уж тверд и непреклонен он был.
— О'кей. Сначала вы обрываете провод. Я держу нож наготове. Если вы вздумаете потянуться не к телефону, а к кинжалу…
— Следите за мной внимательно, Мэсден.
Медленно, очень осторожно, не сводя с противника глаз, Даки лишь чуть повернулся в своем кресле, протянул к телефону руку и с силой дернул за провод. Раздался короткий треск, оборванный провод повис с краю письменного стола, аппарат мягко упал на толстый ковер.
— Ну как, довольны? — спросил Даки. — Очередь за вами. Бросайте ваш нож. Бросьте его на самую середину стола, чтобы ни один из нас не мог до него дотянуться.
Они снова пристально посмотрели друг другу в глаза, оба настороженные, оба недоверчивые. Опять наступила пауза.
— Давайте же, Мэсден! Пока вы не бросите нож, я не позволю вам вскочить.
Медленно, с величайшей неохотой и сожалением молодой человек подчинился. Достаточно ловким движением он кинул нож прямо в центр стола.
— Только сидите смирно, папаша! Я начеку!
— Не могу, к сожалению, пожелать вам удачи, Мэсден, — ответил Даки.
Говорить друг другу им было больше нечего, и их прощание не затянулось бы. Но тут послышался слабый звук. И каждый из мужчин прореагировал на него по-своему.
Мэсден, мгновенно отшвырнув стул, бросился бежать. Даки не двинулся с места. Он лишь вцепился обеими руками в ручки кресла и во весь голос закричал:
— Сэм, держите его! Он преступник!
Затем раздались вопли, шум борьбы и громкая брань. За стеной происходила потасовка. Байрон Даки по-прежнему не делал попытки вмешаться. Он лишь весь обратился в слух. Шум нарастал, достиг своей высшей точки — и оборвался на последнем оглушительном звуке: мощном ударе кулака в челюсть.
Даки, расслабившись наконец, откинулся в кресле. Яркий свет люстры над карточным столом упал на его запрокинутое кверху, взмокшее от пота лицо…
…Только через два часа капитан Сэм Уильямс вернулся в квартиру Байрона Даки, где уже шла игра в покер. Эти два часа ушли на то, чтобы водворить Рика Мэсдена назад за решетку и дать необходимые показания.
— Байрон, — сказал капитан, качая седеющей головой, — не знаю, решусь ли я когда-нибудь снова играть с вами в покер. Дружище, я и не представлял, насколько вы способны блефовать.
— Вы мне льстите, Сэм, — ответил Даки. — Мне просто повезло, вот и все. Когда Вирджиния сегодня, кончив все дела, собралась уходить, я настоял, чтобы она помогла мне усесться здесь. Иногда, джентльмены, мне хочется принимать вас, сидя в обычном кресле, хочется ничем с виду от вас не отличаться. Это помогает мне меньше чувствовать себя инвалидом. Сиди я в своем кресле на колесиках, я не сумел бы ни на миг испугать Мэсдена.
