Искажение - Панов Вадим (читать полную версию книги TXT) 📗

– Вот это.

Несмотря на то что тёмная вода прогнулась под бешеным взглядом Ксаны и разбежалась, словно испуганно прячась, прямо под мостом продолжало дрожать изображение смеющихся за столиком любовников, и именно на него указывал мужчина.

– Ты это видишь? – удивилась женщина.

– Да, – коротко подтвердил незнакомец.

Он оказался высок, худ, но не тощ, с приметным, очень жёстким, по-птичьему жёстким лицом, чертами напоминающим ястреба – маленькие глаза, крючковатый нос, скошенный подбородок. И кисти рук напоминали птичьи лапы: пальцы узловатые, сухие, с длинными ногтями. Мужчина носил чёрный костюм и белоснежную сорочку. Туфли начищены до зеркального блеска. На левой руке – золотые часы. На правой – золотой перстень с крупным чёрным камнем, похожим на драгоценное надгробие.

– Если видишь, скажи, что это?

– Твой гнев.

– Я знаю.

– И твоё колдовство.

– Я стала ведьмой?

– Каждый из нас кем-то становится, – пожал плечами незнакомец. – Почему ты должна быть исключением?

– Не морочь мне голову.

– Хорошо, не буду.

Ксана не ожидала подобного ответа от человека с жёстким лицом и подняла брови:

– Почему ты такой покладистый?

– Потому что сейчас ты опасна, – спокойно объяснил тот. – Ты не понимаешь своей силы и своего зла, а значит, способна сокрушить всех. Даже меня.

– Ты не сделал мне ничего плохого.

– Хорошо, – мужчина улыбнулся. У него была приятная улыбка, разгоняющая ястребиную жёсткость лица. – У тебя редчайший дар, Ксана: ты можешь представлять новые Отражения, изменяя те, которые видишь или придумываешь. Интересно, сумеешь ли ты его развить?

– Развить во что? – тихо спросила женщина, проводя указательным пальцем по холодному парапету моста.

– Вот и мне интересно, – не стал скрывать незнакомец. – Сейчас ты зла, и зло пробудило в тебе дар. Но месть способна его погубить.

– Кого «его»?

– Твой дар.

– Я до сих пор не понимаю, о чём ты говоришь.

– О той весёлой шутке, которую ты сыграла с Борисом этой ночью.

– Он в Париже.

– Где на него стошнило белобрысую подружку.

Несколько секунд изумлённая Ксана молча смотрела на собеседника, а затем прищурилась:

– Так было?

– Да.

– Виталину стошнило во время оргазма?

– Её рвало, как вулкан Эйяфьядлайёкюдль.

– Вулкан извергается.

– Тогда ты понимаешь, что я имел в виду.

Ксана вновь помолчала, обдумывая странные ответы, после чего поинтересовалась:

– Откуда ты знаешь, что Виталину стошнило?

– Ты этого хотела? – спросил странный мужчина.

– Да.

– Значит, так было, – незнакомец повернулся и посмотрел на успокоившуюся реку. – Ты меняешь Отражения, Ксана, приводишь их к тому виду, который тебе любезен – без заклинаний, что удивительно, вопреки всем правилам. Ты не колдуешь, а изменяешь мир силой своего желания, своего горя, своего зла…

– Хорошо.

– Возможно.

Женщина тоже посмотрела на воду, на Бориса, впихивающего в рот белобрысой девки ложечку с десертом, и скривилась:

– Что я могу с ними сделать?

– Всё, что захочешь.

– Могу убить?

– Можешь.

– И мне за это ничего не будет?

– Полиция не верит в магию, – теперь мужчина негромко рассмеялся. – К тому же девица и Борис в другой стране.

– Тогда убью, – решила Ксана. – Не хочу его больше видеть.

– Так быстро? – удивился незнакомец.

– Предлагаешь поиздеваться над ними?

– Почему нет? Ты ведь этого хочешь.

Ксана помолчала, прислушиваясь к чувствам, а затем призналась, что мужчина прав: она хотела долгой мести, хотела, чтобы любовники переживали, тряслись от ужаса и непонимания, хотела насладиться их страхом. Согласилась и вновь посмотрела на увлечённого созерцанием реки собеседника.

– Я люблю ночную Москву, – размеренно произнёс он, словно поняв, что женщина готова слушать. – Моя Москва – тёмная бездна, порождающая отражения тёмной бездны во всех Отражениях одновременно и забегающая даже в грядущее. Моя Москва пропитана энергией Ша, и её вечный круговорот повторяет жизнь под лучами украденного у Солнца света. Моя Москва обволакивает туманом, и его холод делает меня поэтом. Иногда я брожу по Москве и читаю ей стихи. Я болею, когда уезжаю, и наслаждаюсь, переступая московский порог. Бездна моя, Москва – единственная слабость, которую я себе позволил. Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу убить всех, чтобы никто не мешал мне наслаждаться Москвой…

– Вообще всех?

– Дворников придётся пощадить.

И Ксана вновь услышала смешок, полетевший в темноту реки. Но не сделавший её темнее.

– Ты знаешь моё имя, а я твоё – нет, – сглотнув, произнесла она.

– Называй меня баал Гаап, – ответил мужчина. – Называй с уважением.

– Баал – это имя?

– Титул. И ты должна говорить «вы».

– Почему?

– Потому что титул – это власть.

– Надо мной?

– И над тобой тоже.

– Я ничего не знаю о твоей власти.

– Ещё узнаешь, – пообещал Гаап.

– В чём моя сила?

– Внимание.

Он поднял указательный палец, и замолчавшая Ксана услышала рёв приближающегося со стороны Кутузовского авто. И сирены. Судя по звукам, владелец мощного автомобиля пытался уйти от полицейского преследования.

– У тебя мало времени, – деловито сообщил Гаап.

– Для чего?

– Ты слышишь звук, который издаёт спортивная машина, разогнанная до последнего предела. Она несётся со скоростью триста километров в час и ни в кого не врезалась лишь потому, что сейчас глубокая ночь.

– Какое отношение машина имеет ко мне? – чуточку нервно спросила Ксана. – Пусть летит дальше.

– Мой автомобиль окажется на её пути, – Гаап указал на чёрный «Бугатти», небрежно припаркованный поперёк полосы.

– Откуда он взялся? – не сдержалась Ксана. Она была уверена, что баал явился на мост пешком.

– Неважно, откуда он взялся, – рассмеялся Гаап. – Важно то, что сейчас лихач ещё больше увеличит скорость.

На Дорогомиловской заблестели фары.

– Но с Бережковской выскочат полицейские, лихач увидит их, попытается объехать по «встречке», не справится с управлением и врежется в мою машину.

– Надеюсь, она застрахована, – попыталась пошутить женщина.

– «Бугатти» подпрыгнет, перевернётся в воздухе и обрушится на нас, – закончил Гаап. – Ты застрахована?

– Нет.

– А следовало.

– Я не хочу погибать под твоей машиной.

Он согласно кивнул и очень спокойно сказал:

– Тогда вернёмся к началу, Ксана: у тебя очень мало времени.

Женщина резко повернулась и убедилась, что события развиваются в точном соответствии с предсказанием. Приземистый спортивный автомобиль стремительно приближался к мосту. Слева появились полицейские…

– Что я должна…

И замолчала, ибо поняла, что должна.

Должна представить.

Как приземистая «Ламборджини» отворачивает чуть раньше, чем предсказал Гаап. И чуть резче. Должна представить, как автомобиль заносит, крутит по мосту и как «Ламборджини» влетает в столб. Не в «Бугатти», а в столб.

И взрывается.

На противоположной от наблюдателей стороне моста. Не причинив вреда ни им, ни дорогой машине баала.

– Ой! – Ксана отшатнулась, «поймав» взрывную волну, но на ногах устояла и не сдержала восклицания: – Ух, ты!

Разглядывая падающие на асфальт обломки «Ламборджини».

А затем перевела взгляд на Гаапа:

– Это я его убила?

– Он бы всё равно не выжил, – равнодушно ответил тот. – Только перед смертью ещё и нас погубил бы.

– Врёшь, – убеждённо произнесла женщина.

– Вру, – не стал спорить баал. – Мы бы прыгнули в воду… Но мне стало жаль «Бугатти».

– Забыл застраховать?

– Не хотел огорчать друзей, у которых взял его покататься.

Ксана поняла, что слышит шутку, и улыбнулась.

– Мы стали свидетелями?

– Полицейские нас не увидят.

– Почему?

– Я так сделал. – Он посмотрел на часы. – Когда захочешь поговорить, приди сюда и отыщи мою метку, я оставил её для тебя. – Гаап надавил на парапет большим пальцем левой руки, резко оторвал его, показав Ксане вспыхнувшую и тут же растаявшую огненную печать, и в одно мгновение исчез. Вместе с машиной. Только что был, а стоило молодой женщине моргнуть глазом – исчез. Прошелестев напоследок: