Больше, чем это - Несс Патрик (книга жизни .TXT, .FB2) 📗
— Ну как? — спрашивает Сет у Реджины, которая проверяет, что творится у него с обратной стороны, на спине.
— То же самое, что и спереди. Только вот…
Она что-то отлепляет от кожи и показывает Сету. Это пропитанный кровью кусочек ткани, повторяющий очертаниями дыру на футболке.
— Похоже, рану он тоже как-то очистил, — констатирует Реджина. — Загадка века. Почему он тебя спас?
— Если он тут следит за порядком, — размышляет Сет, — может, ему положено оберегать наши жизни?
— И исключительно с этой целью он устроил метание копья? — уточняет Томаш. — Ты же мог умереть моментально.
— Да и меня с Томашем он, кажется, только рад был укокошить, — вставляет Реджина.
— Не знаю… — тихо отвечает Сет, все еще думая о происшедшем, о том, почему Водитель так поступил. А он сам? Что, если он действительно умер тогда на какое-то время, пронзенный железкой?
Что все это значит?
— Жизнь не обязана складываться так, как ты желаешь, — изрекает Томаш. — Даже если ты на сто процентов уверен.
Сет понимает, что мальчишка думает о маме. У них жизнь точно сложилась совсем не так, как они рассчитывали. И у Реджины тоже. Они бредут к дому Сета, старательно перешагивая через догорающие в лужицах останки Водителя.
Нет, жизнь далеко не всегда складывается предсказуемо.
Иногда в ней вообще не разберешься.
«Нужно просто как-то приспособиться и жить», — думает Сет.
— Болеутоляющих у тебя там, конечно, нет? — спрашивает Реджина почти у самого дома.
— Можно наведаться в супермаркет, — предлагает Сет. — Выкопаем какой-нибудь просроченный аспирин.
— Или морфин. — Реджина со стоном вновь хватается за глаз.
— Могу вылечить. — Томаш поднимает дубинку. — Электричеством. Вдруг сработает?
Реджина отвешивает ему мягкий подзатыльник.
— Значит, не так уж и болит, — заключает Томаш.
Они заходят внутрь. Все по-прежнему. Окно по фасаду разбито, кухня и гостиная завалены мебелью, которой они баррикадировались от Водителя.
— Не могу поверить, что мы с ним окончательно разделались, — говорит Реджина, когда Сет перелезает через поваленный холодильник за водой. — Как он вообще вернулся? Мы же видели, что он сгорел. Это даже для робота слишком.
— И что теперь будет? — спрашивает Томаш, плюхаясь на кушетку. — Кто станет присматривать за спящими?
Сет не отвечает, потому что и сам не в курсе. Он перелезает обратно с бутылкой воды и тремя чашками, и все усаживаются за журнальный столик пить и отдыхать.
Так они сидят довольно долго.
— Ты знал, — наконец подает голос Реджина, словно продолжая светскую беседу, а не вырывая Сета из полудремы, в которую он сам не заметил, как погрузился.
— Что знал?
— Ты сказал, что Водитель будет нас караулить для решающего боя. Так и вышло.
Сет сдвигает брови.
— Я сам в это не верил, — признается он, почти не лукавя.
Реджина смотрит в свою чашку.
— Все эти задвиги насчет того, что происходящее с нами происходит лишь у тебя в голове. Или что мы — твои… — тихо говорит она.
— Ангелы-хранители, — подхватывает Томаш. — Она права. Мы что, и вправду ангелы? Если да, то почему нельзя было сделать меня повыше ростом? Возмутительно.
— Он действительно нас караулил, — произносит Сет, щупая шрам под ребрами. — Как я и говорил.
— Как ты и говорил, — эхом откликается Реджина.
Они смотрят на него, словно у него должно быть объяснение, о котором они сами не догадываются. Но у него нет. Водитель, не знавший жалости, пожалел его. Водитель, убив его, сам же и воскресил. Ни одно объяснение — что это все происходит взаправду или у него в воображении — все равно полностью ничего не объясняет.
И потом, может, смысл как раз в том, что смысла нет? Ну, то есть не совсем, потому что, глядя на Реджину с Томашем, Сет видит по крайней мере два хороших смысла.
«И если это все в моем воображении, — думает он, — то не исключено…»
— Нет, ерунда, — бросает он в сердцах. — Никто ничего толком не знает.
Он смотрит на картину над камином, на перепуганную, истошно ржущую лошадь, смысл жизни которой состоял в том, чтобы нагонять на него страх, выплескивая скорбь всего мира.
Но ведь это просто картина.
Он переводит взгляд на Реджину с Томашем:
— Ну что? Приступим?
— Уверен? — в сотый раз с тех пор, как они поднялись на чердак, уточняет Реджина.
— Нет, — в сотый же раз отвечает Сет. — Но все равно попробую.
— Все, последняя, — говорит Томаш, обматывая металлическим пластырем голый живот Сета и стараясь не особенно давить на шрам.
До этого этапа они добрались не сразу. Сперва отмылись под холодной водой куском застывшей жидкости для посуды, потом наведались в супермаркет за просроченными болеутоляющими и поглотали их в чрезмерном, пожалуй, количестве. После этого забрали в туристском магазине примеченные Сетом несколько коробок металлического пластыря и заодно ножницы, которыми Реджина состригла остатки Томашевой шевелюры.
Сет включил гроб. В отличие от Реджининого, этот вроде бы работал. После нажатия «пуска» на экране начали сменяться вопросы, некоторые даже понятные. Перебирая окошки по наитию, после долгих мытарств и с Томашевой помощью Сет наконец вывел на экран табличку «Подготовка процесса обратного погружения».
Он переоделся в шорты, ноги и корпус обмотали пластырем, договорившись, что проведут только пробный запуск, «не дольше, чем досчитать до шестидесяти», как настоял Томаш, только посмотреть, куда Сет попадет в виртуальном мире. Достаточно быстро, чтобы не нужно было подключать трубки и чтобы он смог выжить, если случится худшее.
Но почему-то в этот раз, вопреки обыкновению, Сет настроен оптимистично.
— Может, ничего и не получится, — тоже в сотый раз говорит Реджина. — Даже наверняка не получится.
— Ну, вот же, обнадеживающий знак. — Сет стучит пальцем по огоньку на затылке, который с того момента, как они запустили гроб, мигает зеленым. — Но ты права, кто его знает, как пойдет.
— Осталась только голова, мистер Сет. — Томаш поднимает рулон пластыря повыше.
— Давай я. — Реджина забирает у него рулон и начинает разматывать, но останавливается. — Сет…
— Может, ничего и не получится. Может, я застряну здесь.
— Или очнешься на дне морском и умрешь до того, как мы тебя спасем.
— Или нет.
— Или мы с Томми не сможем тебя вытащить, даже если все пройдет хорошо.
— Или сможете.
— Или ты просто решишь остаться там и забудешь про нас…
— Реджина, — мягко говорит Сет, до глубины души тронутый ее волнением. — Я не знаю, как все пойдет. Но хочу выяснить. И я впервые за долгое время чувствую, что все взаправду.
Во взгляде Реджины читается готовность продолжить бесконечный спор.
Но она этого не делает.
— Мистер Сет! — Томаш с торжественным видом берет его за руку. — Желаю тебе огромной-преогромной удачи! А еще очень-очень желаю, чтобы ты к нам вернулся.
— И я тоже, Томми. Томаш, — исправляется он сразу же.
— Ага, — улыбается мальчишка, — тут я, по идее, должен сказать: да ладно, можешь звать меня Томми. Но мне нравится, как ты произносишь Томаш, так что давай оставим так. На долгие-долгие годы.
Сет кивает ему, потом Реджине.
— Уверен? — спрашивает она. В последний раз.
— Да.
Она выжидает еще минуту, потом начинает обматывать пластырем его голову, закрепляя кончик на виске.
— Увидимся, — говорит она и закрывает ему глаза.
83
Вот парень — мужчина, Сет, — которого друзья бережно укладывают в гроб.
Он не знает, что случится дальше.
Но точно знает, что в этом и смысл.
Если это вымысел, то в этом соль.
Если это не вымысел — то же самое.
Но когда друзья начинают последний этап, нажимая на экран в ответ на высвечивающиеся вопросы, он думает, что ясно одно: всегда есть что-то еще. Всегда.
