Моя соната (СИ) - Романенкова Василиса Игоревна (электронные книги без регистрации .txt) 📗

Василиса Романенкова.

Моя соната.

А. М.

Помельче нарежу морскую капусту.

Не знаю, ты любишь ли, но будет вкусно.

“Мумий тролль”

Есть такое чувство, которое захватывает тебя целиком. Тоска - слишком плоско, томление - высокопарно. Желание охватывает тебя целиком, всепоглощающее, неудержимое. Желание чего то такого, сама не знаешь чего, а можешь только смутно предчувствовать.

Потом тиски разжимаются и ты переводишь дух. Но желание никуда не уходит, лишь прячется на время…

Мне кажется, каждый человек испытывал подобное. Именно из этого чувства, таящегося где то на дне сознания вырастают все людские пороки и причуды. Об этом нескончаемом зуде можно забыть в пьяном угаре, в водовороте влюбленности, в погоне за призрачным благополучием… Но от него никуда не деться. Оно будет расти. Пока однажды не ворвется в твою жизнь, сметая все преграды, что ты поставил у него на пути.

В жизни много ситуаций, способных пробудить это желание. И тогда ты сделаешь все, чтобы его исполнить. Потому что это - самое главное в жизни. То, что ведет тебя.

Я не помню точно, когда я осознала, чего хочу. Но понимаю, что шла к этому сознательно, когда пошла учиться на медсестру.

Первая непосредственная встреча со Смертью состоялась в морге, куда нас привели на практику.

Тело лежало на холодном столе. Абсолютно МЕРТВОЕ. Безжизненное. Пустое.

В нем не было души. В нем для меня не было НИЧЕГО. И я поняла, что это не то, что я искала.

Хотя по сравнению с тем, чем я довольствовались раньше - кино, книги, это было что то. Но это было не то.

Практика в больнице тоже дала немного. Но все же сейчас я понимаю, что мое сознание собирало тогда по крупицам впечатления и переживания.

Закончив учебу, я устроилась работать в старую больницу недалеко от дома.

Я ждала.

И вот однажды вечером это случилось.

Я направлялась на пост, когда мимо меня по коридору прошел мужчина.

Он был очень элегантно одет во все черное. И такой же черный шлейф тянулся за ним следом.

Я сперва растерялась. Остановилась, глядя ему вслед.

Когда он скрылся за поворотом, я бросилась в сестринскую. Попросив напарницу прикрыть меня, набросила прямо на халат джинсовую курточку и, едва не оставив сумочку, выскочила в коридор.

Я его не потеряла. Он как раз выходил в ворота в то время как я выбежала на освещенное крыльцо.

Я замедлила шаг и выровняла дыхание. Я уже не боялась упустить его, чувствуя стелющийся за ним темный след - не то запах, не то цвет…

До сих пор не знаю, к кому он приходил. Люди часто умирают в больницах.

Он шел, не таясь по освещенным улицам к старому парку. Нехорошее место. Там регулярно орудовали маньяки и грабители, которых милиция добросовестно вылавливала.

Я кралась следом, стараясь держаться в тени кустов.

Он не оборачивался.

Мы вступили под сень высоких деревьев.

Ночь кутала нас обоих в свой плащ, скрадывала шаги, прятала стук сердца.

Он затаился на ответвлении основной аллеи, в буйных зарослях сирени, прямо у дорожки.

Я - за его спиной, у куста бузины.

Мы ждали.

В парке было темно. Деревья стояли сплошной серой стеной, перешептываясь на ветру.

Ожидание росло, жило в нас, заполняя все клетки тела сладкой золотисто-алой пеленой.

И вот, когда мы уже начали терять терпение, по плитам дорожки застучали каблуки припозднившейся прохожей.

Ее страх летел из под туфель фиолетовыми искрами.

Она торопилась домой. Мы подобрались, приготовившись к действиям.

Он прыгнул первым, схватил женщину, запрокинул ей голову. Я - следом, ему на спину, дернула его за плечи, разворачивая к себе.

Женщина тут же вывернулась и убежала.

Он не ожидал нападения.

Я выхватила из сумочки нож и, левой рукой присложив огорошенного мужчину к ограде, правой воткнула лезвие ему в грудь.

Перехватила рукоять обеими руками, загоняя клинок глубже, до сердца.

Он застыл. Руки, пытавшиеся меня оттолкнуть, бессильно упали.

Я смотрела ему в глаза, широко распахнутые, отражающие городские огни.

Не знаю, что я там искала. И у меня нет слов, чтобы описать, что я там нашла.

Мы стояли, двое, ставшие одним, соединенные холодным железом; соединенные нитью, связавшей наши глаза.

Его кровь, казавшаяся черной в темноте, теплой волной заливала мне руки.

Его глаза стали гаснуть, тускнеть. Я ловила их последний взгляд, жадно, как путник в пустыне, припадающий к источнику.

Наверно, это заняло не больше нескольких секунд, но для меня время в том момент просто не существовало.

Я выдернула нож. Он осел на дорожку, завалившись на бок.

В скольких фильмах показывали подобные сцены! На самом деле все было не так зрелищно. Он просто превращался в труп, каким и был давно.

Через минуту от него осталась горстка праха да несколько костей. Я собрала их и подложила под отставшую плиту там, где наша дорожка пересекалась с другой.

После я бродила, выбирая безлюдные улицы, пока не рассвело настолько, чтобы стала видна моя залитая кровью одежда.

Бродила, улыбаясь. Кровь на моих руках высохла и осыпалась, но я продолжала чувствовать ее тепло.

И позже, когда я, вернувшись домой, принимала душ, я продолжала его чувствовать.

И теперь я знала, что смогу повторить это, как только мне захочется.

Есть люди, которым можно доверить жизнь.

Мне можно доверить смерть.