Сибирский валенок - Вьюгина Светлана Васильевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
– Мама! Мама! – растерянно закричал Вова. – Ты, случайно, не видела, куда убежал Конопастик?
– Не видела, – сказала мама. – Ты перестал с ним заниматься, вот он, наверное, обиделся и убежал.
– Я ведь только немножко, на один денёк перестал, – сказал Вова.
– А если бы я тебя на один денёк оставила?
– Не оставляй меня, мама! – тихо попросил Вова.
– Ты знаешь, по-моему, Конопастик тоже что-то пропищал, когда ты посадил его в кресло, а сам ушёл, – сказала мама. – Может, он тоже просил: «Не оставляй меня, Вова…»
За окном кто-то громко закричал:
– Во-ва! Во-ва!
Вовка открыл окно. Перед подъездом, на дорожке газона, стоял Серёжка.
– Мне тир электронный подарили. Пойдём ко мне! – позвал он.
– Не пойду! У меня Конопастик пропал! – ответил Вова.
Серёжка молча скрылся в подъезде. Через минуту он уже колотил своими видавшими виды сандалиями в дверь Вовиной квартиры.
Едва Вова открыл ему, Серёжка пустил на пол свою кошку Мотьку.
– Мигом твоего Конопастика найдёт! – успокаивал он Вову. – Кошки хомяков лучше, чем мышей, чуют…
– Ну да, найдёт и тут же съест! – испуганно ответил Вова. – Мама! Не пускай Мотьку на кухню! Вдруг он там, мой хомячок?! Мотька! Пошла домой! Уходи, Мотька!
Вова распахнул входную дверь и затопал ногами. Но Мотька и не подумала уходить. Она, наверное, и вправду учуяла хомяка, потому что как тень неслышно проскочила на кухню.
– Ма-ма-а! – истошно завопил Вова.
Как нарочно, мама куда-то вышла.
И Володя понял: если Мотька найдёт хомяка, то точно его съест. Вова выскочил на лестничную площадку и неожиданно столкнулся со своей бабушкой.
Вовина бабушка жила на другом конце города и раз в неделю приезжала к ним в гости.
– Бабушка, у меня Конопастик пропал! – чуть не заплакал Вова. Он и поздороваться с бабушкой забыл: слёзы стояли в горле, мешали говорить.
– Ай-яй-яй! – только и ответила бабушка. – Это кто ж такой, Конопастик?
– Хомячок мой маленький, – пояснил Вовка. – Мотька его сейчас мигом найдёт, и…
– А вот Мотьке здесь делать нечего, – сказала бабушка, оставила дверь открытой и тоненьким голосом прикрикнула:
– Брысь, Мотька, брысь!
Мотька фыркнула и пулей выскочила из квартиры.
Бабушка поставила сумку у двери, сняла платок, достала завёрнутый в серебристую фольгу яблочный пирог, усадила ребят за стол и отрезала каждому по большому ломтю.
– Ну, теперь рассказывайте!
– Это я его оставил. Я ушёл, а он обиделся. Если бы Конопастик вернулся, я бы всё-всё для него сделал!
– Я бы тоже, – с удовольствием уплетая пирог, сказал Серёжка.
– Ну, примемся за дело, – решила бабушка. – Будем приманивать Конопастика. Несите карандаши и бумагу.
Бабушка посадила Вову к себе на колени, а Серёжку рядом с собой. Нарисовала на листе бумаги маленького хомячка, рядом несколько домиков и написала: «Город Хомяковск». Бабушка рисовала улицы-переулки, начала даже сквер рисовать.
Ребята азартно включились в игру. Притащили кубики и в одну минуту – раз-два! – выстроили из кубиков главную улицу – Хомяковскую, затем – Морковную, рядом – Шоколадный проспект. В блюдце налили воды, а рядом разложили очищенные орехи фундук и маленькие лесные яблочки.
– Конопастик! Ко-но-па-сти-и-ик! – звали ребята. Но хомяк не показывался.
– А ну-ка, Вова, Серёжа, посмотрите, не выскочил ли он на лестничную клетку, – сказала бабушка.
Ребята выбежали за дверь, а когда вернулись, остановились и замерли у порога: рядом с «бассейном» сидел Конопастик и с аппетитом грыз яблочко.
Бабушка предостерегающе приложила палец к губам и сказала:
– Тихонько! Не мешайте ему, а то он испугается и опять от вас убежит.
Глаза у бабушки улыбались.
Вова опустил голову и увидел в бабушкиной сумке ту самую трёхлитровую банку, в которой мама принесла Конопастика домой в первый раз.
А может, это была не та банка, а другая?…
– Ну теперь, я надеюсь, – сказала бабушка, – вы не будете оставлять Конопастика одного?
Попугайчик Рома
Всё началось с покупки попугая. Маленького, волнистого, зелёного Ромы. Мы привезли его с птичьего рынка в переноске и посадили в просторную, заранее купленную в зоомагазине клетку.
Сутки попугайчик не ел, три дня не выходил из клетки, неделю молчал и не летал. Просо и канареечное семя даже не клевал: сердился. Мол, в новый дом привезли, от попугайского коллектива оторвали, объявлю-ка для начала голодовку.
Нахохлившись и распушив свои пёстро-зелёные пёрышки, Ромка сидел на жёрдочке, как цыплёнок, и зорко наблюдал за нашими попытками подружиться с ним.
– Птичка, пти-и-и-чка! – суетились у клетки мама и папа.
– Пичужечка, ну давай полетаем! – уговаривал Вовка.
Рома важно цеплялся за протянутый палец розовым коготком, топорщил крылья, беззвучно разевал клюв и пытался взлететь вверх, к потолку, но скользил по плоскости, упирался в стены и падал.
Ромка не умел летать!
– Птичка, пти-и-и-чка! – шептал Вовка, подсовывая «столбики» подорожника, веточки с семенами конского щавеля, кусочки белокочанной капусты.
– Ну, хоть чирикни, хоть пискни! – удивлялись родители Ромкиному молчанию. Теперь-то попугай охотно клевал то, чем его потчевали новые хозяева, но по-прежнему молчал и не летал.
Заговорил и полетел он в один день. Увидел за окном сидящих на карнизе синичек и, пронзительно закричав: «Птии-и-чка!» – метнулся к оконному стеклу.
С тех пор и пошло. Ромка клюёт зёрнышки, семечки, витаминную смесь и приговаривает:
– Птичка, пти-и-и-чка!
Придёт Вовка из школы – Ромка летит ему навстречу и со звонким криком «птичка, пти-и-и-чка!» на плечо садится. Всё бы хорошо, но никак не хотел Ромка в клетке сидеть. Только захотим мы его поймать, чтобы на место посадить, как он начинает вопить:
– Птичка, пти-и-ичка, пти-и-ичка!
Вопит жалобно. Хоть из дома беги!
И мы сдались: попугай зажил на свободе. Только ночью спал в клетке. А днём уцепится за свою любимую занавеску и дремлет. Или сядет в ванной на стеклянную полочку напротив зеркала и со своим отражением разговаривает.
Особенно привязался попугайчик к Вовке. Сядет тот за уроки – Ромка сразу к нему на плечо! А то за пуговицу на рубашке уцепится, голову вниз свесит и разговаривает сам с собой. А слов он через пару недель выучил много. Вечером прилетит на обеденный стол и чирикает на все лады:
– Пичужечка, лапочка, душечка!
А потом новое появилось: то телефонной трелью рассыплется, то зазвонит, как будильник. Сначала было даже смешно, хотя, если честно, то временами было не до смеха: голова от его «разговоров» и трелей начинала болеть.
Конечно, радостей от него было больше, чем огорчений. Придёт мама с работы, за дела принимается: ужин готовит, убирается, стирает. Устанет, а Ромка тут как тут. Сядет на её плечо и приговаривает:
– Ну что? Ну что?
Мама улыбнётся, ответит:
– Ничего, Ромочка, всё в порядке.
Папа с работы придёт, тоже усталый, хмурится, а попугай к нему на плечо – и давай его подбадривать.
– Пичужечка, пичу-у-у-ужечка! – воркует. Ну, чистый голубь! И воркует до тех пор, пока папа не улыбнётся.
Одно плохо: пристрастился Ромка всех своим кормом потчевать. Ухватит зёрнышко и первым делом к Вовке летит. У Вовки вся голова в семечках. К вечеру у Вовки в волосах чего только нет – и крупа, и семечки. А мама не успевает полы подметать и мыть. Всюду шелуха! Беда, да и только!
