Живая вода - Крупин Владимир Николаевич (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
– Я и так знаю. Петя ничего не скрывает. Он говорит…
– Ой, хватит, хватит! Когда у него день рождения?
– В январе.
– Козерог, значит. А ты Овен, овечка. Вы совсем друг другу не подходите. Совсем! Ты что, гороскопам не веришь? Их же тысячелетия составляли. Цари верили. Македонский советовался с астрологами, а тут Петя. Козерог овечку забодает. Жизни тебе не будет. Все, Лен. Я предупредила. Не говори потом, что не знала.
Огорченная Лена замолчала. Однако через несколько дней сообщила:
– Петя говорит, что созвездия – это языческая глупость, и вообще всяческие гадания, экстрасенсы, ясновидящие – все нечистая сила.
– Да? И хиромантия? И карты? Тысячи лет миллионы людей гадали, а тут приходит Петя и объявляет, что все это глупость. Очень он умный, твой Петя.
– Да, умный, – твердо сказала Лена. – Петя умный, и я его люблю. И я тебя приглашаю на свадьбу.
– Какая свадьба? – завопила Наташа. – Не рой себе могилу! Ты же по японскому календарю мышь, а он змея. Змея тебя с костями проглотит, переварит и выплюнет. Зачем свадьба? Поживи по шведскому образцу. Учись у Европы.
Но Наташа увидела, что ни Европа, ни японский календарь на Лену не действуют, хотя на свадьбу пошла. Очень ей хотелось Петю увидеть. И как она ни настраивала себя заранее против Пети, все-таки поняла, что ее Ленке было кого любить. Высокий, спокойный, улыбчивый. А уж то, что он Лену любит, было заметно сразу. Когда Лена уходила на кухню, говоря свекрови: "Мама, я принесу" – то Петя только и ждал, когда она вернется. Возвращалась – он прямо весь озарялся.
"Мамой называет, – шипела про себя Наташа, – вот семейка собралась!" И квартира ей не нравилась – маленькая, видно было, что никакого в ней "евееремонта", как хохмили телекомики из телевизора, не было. И телевизора даже не было. Но Наташа видела – было главное, была любовь, и перед нею все ее любимые демократы, тот же Немчик, та же Ирунчик, Пумпусик, всякие Рыжики, меркли начисто. "А сама я?" – спрашивала себя Наташа. И, может быть, впервые за долгое время честно признавалась себе: "А ты – сучка продажная, ты ловишь кобелей двуногих, денежных. И так на тебя, как Петя на Лену, никто не смотрел. Подарили тебе перстень с брюликом, и что? "Мне миленок подарил золотые часики, и за это мне пришлось прыгать на матрасике". Свозили тебя на юг, использовали там всячески, и все. Он уже в самолете зевал, на часы глядел, не мог дождаться, чтоб отделаться. И встречали его охранники, и увезли, как арестованного, в черном джипе. А тебя затолкали в такси. А Ленка, уж точно, поедет на автобусе, зато с Петей. И ходит Петя без охраны и не боится никого".
Ах, как же захотелось Наташе такого Петю. Причем, опять же, может впервые, Наташа не думала о том, какой Петя мужчина, а просто: какой человек!
Дома Наташа немного поплакала, стала листать телефонную книжку. Звонить было некому. Наташа умылась, никакого ночного крема на лицо не нанесла. "Зачем? Петя не терпит косметики". Утром ее разбудила Лена.
– Наташ, так много всего осталось, приезжай, будем доедать. Жалко же, все же домашнее. – И весело засмеялась: – Петя где-то вычитал, что муж, если он ест что-то, не приготовленное женой, частично ей изменяет. Приезжай. Ты Пете понравилась. Я рада.
"Поеду", – решила Наташа. Ехала и думала: "Частично? А как это будет, подруженька, когда будет не частично?" Да, Наташа всерьез решила взяться за Петю. Как? О, арсенал боевых приемов по захвату в плен мужского сердца у Натальи был велик. "Это у куриц домашних, у клуш лежит путь к сердцу через желудок, возьмем интеллектом. Тут-то уж я Ленке сто очков вперед дам".
Но не будем до конца раскрывать маленькие женские секреты, скажем только, что Петя пока держится. А как дальше? Наташа же влюбилась. И всерьез, впервые в жизни.
Петя, держись!
Молитва матери
«Материнская молитва со дна моря достанет» – эту пословицу, конечно, знают все. Но многие ли верят, что пословица эта сказана не для красного словца, а совершенно истинно, и за многие века подтверждена бесчисленными примерами?
Отец Павел, монах, рассказал мне случай, происшедший с ним недавно. Он рассказал его, как будто все так и должно было быть. Меня же этот случай поразил, и я его перескажу, думаю, что он удивителен не только для меня.
На улице к отцу Павлу подошла женщина и попросила его сходить к ее сыну. Исповедать. Назвала адрес.
– А я очень торопился, – сказал отец Павел, – и в тот день не успел. Да, признаться, и адрес забыл. А еще через день рано утром она мне снова встретилась, очень взволнованная, и настоятельно просила, прямо умоляла пойти к сыну. Почему-то я даже не спросил, почему она со мной не шла. Я поднялся по лестнице, позвонил. Открыл мужчина. Очень неопрятный, молодой, видно сразу, что сильно пьющий. Смотрел на меня дерзко: я был в облачении. Я поздоровался, говорю: ваша мама просила меня к вам зайти. Он вскинулся: "Ладно врать, у меня мать пять лет как умерла". А на стене ее фотография среди других. Я показываю на фото, говорю: "Вот именно эта женщина просила вас навестить". Он с таким вызовом: "Значит, вы с того света за мной пришли?" – "Нет, – говорю, – пока с этого. А вот то, что я тебе скажу, ты выполни: завтра с утра приходи в храм". – "А если не приду?" – "Придешь: мать просит. Это грех – родительские слова не исполнять".
И он пришел. И на исповеди его прямо трясло от рыданий, говорил, что он мать выгнал из дому. Она жила по чужим людям и вскоре умерла. Он даже и узнал-то потом, даже не хоронил.
– А вечером я в последний раз встретил его мать. Она была очень радостная. Платок на ней был белый, а до этого темный. Очень благодарила и сказала, что сын ее прощен, так как раскаялся и исповедался и что она уже с ним виделась. Тут я уже сам, с утра, пошел по его адресу. Соседи сказали, что вчера он умер, увезли в морг.
Вот такой рассказ отца Павла. Я же, грешный, думаю: значит, матери было дано видеть своего сына с того места, где она была после своей земной кончины, значит, ей было дано знать время смерти сына. Значит, и там ее молитвы были так горячи, что ей было дано воплотиться и попросить священника исповедать и причастить несчастного раба Божия. Ведь это же так страшно – умереть без покаяния, без причастия.
И главное: значит, она любила его, любила своего сына, даже такого, пьяного, изгнавшего родную мать. Значит, она не сердилась, жалела и, уже зная больше всех нас об участи грешников, сделала все, чтобы участь эта миновала сына. Она достала его со дна греховного. Именно она, и только она силой своей любви и молитвы.
