Лунные дороги - Аринбасарова Наталья (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Накушавшись до отвала, дети выкатывались на середину зала. Воздух лихорадила ритмичная музыка. Начинались танцы. Мальчики приглашали девочек и не тех, с кем поставил в пару педагог, а ту, о которой говоришь снисходительным тоном: „Ничего себе!“, при упоминании о которой начинает от волнения тянуть низ живота: „А вдруг узнаешь что-нибудь ужасающее! Она любит Колю?“. Безразличие разливалось на лицах детей. Мальчики хихикали, выпихивая друг друга. Девочки отворачивались от мальчиков, увлеченно говорили с подругами. Только почему-то предательски потели ладошки, и сердце пускалось в пляс раньше ног: „Вдруг ОН! Вдруг ОН!“. Ждать так долго, кривиться кислой физиономией и итог лицемерия — тебя выбирает не ОН. Женская доля!
Отроки обожали скакать мазуркой, ухать краковяком, скользить полонезом. Им казалось, что они прекрасные господа в огромной зале, пахнет лавандой, ноги летят по зеркальному паркету, на баловников нацелены строгие лорнеты тетушек и воспитательниц: „Не дай Бог какое-нибудь неприличие!“.
У Наташи было несколько пылких обожателей. Один из них Володька Голов. Володька Голов! Сколько вредоносных ноток в его имени! Володя ухаживал по-мальчишески страстно — то стукнет Наталью, то стащит башмак. Бывало, девочка сядет помечтать — ногой кач — кач! А он тут как тут! Подлетит хищным коршуном и разорит ногу! Целый месяц не отдает, а обуви выдавали только две пары, потеря одного башмака сильно сказывалась на благосостоянии девочки. „Ну, как в это маленькое, пронырливое создание вмещается столько вредительства!“ — мучилась вопросом Наташа, пытаясь найти запрятанный ботинок: „И особенно по отношению ко мне!“. А подружки со знанием дела уверяли: „Да он влюблен! Точно тебе говорим — влюблен! Все признаки налицо!“. Наташа начинала следить за Володькой, пытаясь разглядеть в его наглом, бесшабашном лице „признаки налицо“! Не показывались.
Свиделись через двадцать пять лет, встреча состоялась в Душанбе, Володя танцевал в театре имени Айни. Он признался, что мальчиком был влюблен в Наташу — щемяще-грустно было услышать это запоздалое признание через столько лет.
Старинные танцы ребята разучивали на уроках исторического и народного танца. Первое занятие было особенно замечательно. Ученики стояли в черных купальниках с голыми синими ножками, маленькие сопливые созданья из всех республик Советского Союза. В класс зашла педагог — красивая молодая женщина, чуть крепче, чем положено быть танцовщице. „Меня зовут Екатерина Брониславовна“ — разрезала она воздух — „Я буду учить вас бальным танцам. Встаньте парами!“. Дети робко разбились на пары. Екатерина Брониславовна заправским генералом обошла свои нестройные ряды, сказала, указывая пальцем на девочек: „Ты — графиня, ты — княгиня, а ты — герцогиня, извольте себя так и чувствовать!“. И начала показывать торжественный шаг полонеза. Когда у деток не получалось графинничать и княжить, она пребольно шлепала и щипала. Несмотря на рукоприкладство, Екатерина Брониславовна Малаховская очень нравилась Наташе, она была такая зычная, имперская, конкретная. Потом, когда Наталья станет взрослой, они будут жить по соседству, Наташа подружится с ней и ее мужем — Николаем Борисовичем Томашевским.
В балете никого не жалеют. Детям часто доставалось. Их лупили так, что по несколько дней горели шлепки на цыплячьих ляжечках и попах. Стоит дуренок у станка, делает какое-нибудь упражнение, весь перекрючился от напряжения, сзади подходит педагог и кричит: „Это что за спина?“, проводит ногтем вдоль позвоночника, спина мгновенно выпрямляется, но выступает кровавый рубец, на глазах закипают слезы. Но в этом-то и состояло счастье! Если педагог пинает, ругается — он возлагает на тебя надежды. Страшно, если за урок учитель не скажет ни одного слова!
Дети применяли свое, добытое в поте лица, умение танцевать и в жизни. На танцплощадке парка Горького гремела музыка. Цепко ухватившиеся друг за друга мужчины и женщины вытрясывали что-то невероятное. Вдруг привычные: „Ландыши, ландыши — светлого мая привет…“ обрывались, и музыканты играли краковяк. Дети, ловко разбившись на пары, пускались в зажигательный пляс. Публика мгновенно расступалась, восхищенно следя за детскими синхронными движениями. Потом оркестр играл падеграс, мазурку, полонез, и дети продолжали чинно танцевать, умиляя зрителей.
Чтобы танец был осознанный, преподавалась и история балета, ее вел Юрий Алексеевич Бахрушин. В Москве есть музей им. Бахрушина, он расположен в их семейном особняке. Юрий Алексеевич — очень высокий, худой старичок с интеллигентной бородкой, казалось, что он пришел в класс из дореволюционной России. Бахрушин входил, садился, закуривал трубочку и тут наступал долгожданный момент, ребята пристально следили за его ногами — сейчас его продолжительные конечности переплетутся жгутиком. Ноги сплетались, гоготок бежал по классу.
Бахрушин аккуратным движением оправлял галстук и приступал к рассказу о великих балеринах. Он захлебывался воспоминаниями о Кшесинской, Карсавине, Гельцер, Семеновой, Анне Павловой, многих из них Бахрушин знал лично. А глупые дети не слушали, лезли под парту похихикать над его удивительными ногами, сидя под столом, курили. Есть добрый возраст, когда человек перестает обижаться, когда глаза спокойно наблюдают за невежественным копошением детского стада. Юрий Алексеевич был благодарен ученикам за то, что они дают ему возможность войти в чудесную страну памяти.
Да разве можно их винить? Ребята уставали до отупения, у них было строгое, почти спартанское воспитание. Спали под тоненькими одеялами, мылись холодной водой. Для них существовал только балет. Детям мало было истязать себя на занятиях в классе, они разрабатывали все новые и новые способы, как развивать выворотность, гибкость, шаг. Прогресс человеческой мысли поистине не знает предела.
В спальнях стояли металлические койки. Девочки поднимали одну ногу и цеплялись ею за спинку кровати, таким обезьяньим манером засыпали, в надежде развить шаг. Ночью ходили воспитатели, отцепляли задеревеневшие ноги. Покончив с развитием шага, принялись за выворотность тазобедренного сустава. Тут очень пригодились выданные школьные чемоданчики — девочки набивали чемоданы учебниками, ложились на живот, сложив ноги лягушечкой, после чего заботливая подруга ставила на попу чемоданище. Засыпали. Ночью чемоданы с грохотом падали, но не будили. Спали усталым сном.
Вслед за чемоданами в училище прилетело новое поверье. Целлофан! „Целлофан!“ — доносилось из всех углов. Оказывается, нужно обмотать тело целлофановыми мешками, сверху надеть трико и с довольным видом идти на танец. За один урок можно потерять килограмма полтора! Если учесть, что весишь всего сорок, то полтора кило — цифра астрономическая!
Узнав про верный способ, на следующий день все девочки обмотались пакетами. Урок начался. Педагог по классическому танцу Любовь Степановна Якунина ходила вдоль станка, прислушивалась. Концертмейстер самозабвенно играла бодрую музыку, под которую дети старательно делали батманы и жете. Но все равно что-то хрустело! „Что такое? Что за звук?“. Ученицы с готовностью рассказали Якуниной про замечательнейшее средство быстрого похудения. „Вы что?!“ — вскричала она: „Хотите сердце испортить? Немедленно снять!“. И сердитая учительница стала выдергивать из декольте купальников мокрые целлофаны.
Сердце! Да, нужно было иметь абсолютно здоровое сердце, чтобы выдерживать такие нагрузки! Периодически детское здоровье проверялось. В третьем классе Наташа подхватила ангину, в ее горле раздулись огромные гланды, девочка проболела целую четверть. Врач сказал: „Нужно удалять!“. Наташу положили в больницу, перед операцией сделали полное обследование. И вдруг! Вдруг сказали: „Порок сердца. Левый желудочек увеличен“. Наталья страшно перепугалась, заплакала, знала, если в училище узнают — тут же отчислят. Гланды-то вырезали, ангинами болеть перестала, но с тех пор Натальюшка старательно избегала медицинских осмотров.
Жизнь текла, дети росли, нагрузки тоже росли, Наташе становилось все труднее и труднее справляться с ними — не хватало дыхания, сил, ноги не слушались, плутали, вскоре Наталья поняла, что не сможет танцевать. В жизни все устраивается каким-то божественным образом, в предвыпускном классе, когда Наталье было шестнадцать лет, начали преподавать актерское мастерство, вел этот предмет народный артист СССР Александр Александрович Клейн — один из ведущих артистов театра имени Станиславского.
