Набат - Андреев Леонид Николаевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
– Да что же это? Господи! – молил я, протягивая руки.
А набат звал. Колокол уже не молил – он кричал, как человек, стонал и задыхался. Звуки потеряли свою правильность и громоздились друг на друга, быстро, без отзвука, умирая, рождаясь и снова умирая. И опять я наклонился к воде и рядом со своим отражением увидел другой огненный призрак, высокий, прямой и, к ужасу моему, все же похожий на человека.
– Кто это? – воскликнул я, оглядываясь. Возле моего плеча стоял человек и молча смотрел на пожар. Лицо его было бледно, и мокрая, не засохшая еще кровь покрывала щеку и блестела, отражая огонь. Одет он был просто, по-крестьянски. Быть может, он уже находился здесь, когда я прибежал, задержанный, как и я, болотом; быть может, пришел потом, но я не слыхал его прихода и не знал, кто он.
– Горит, – сказал он, не отводя глаз от пожара. В них прыгал отраженный огонь, и они казались большими и стеклянными.
– Кто ты? Откуда? – спросил я. – У тебя кровь.
Длинными, худыми пальцами он коснулся щеки, посмотрел на них и снова уставился на огонь.
– Горит, – повторил он, не обращая на меня внимания. – Все горит.
– Ты не знаешь, как пройти туда? – спрашивал я, отодвигаясь: я догадывался, что это один из сумасшедших, которых много породило то зловещее лето.
– Горит, – ответил он. – Ого-го-го! Горит, – закричал он и засмеялся, ласково глядя на меня и раскачивая головой. Участившийся набат внезапно смолк, и громче затрещало пламя. Оно двигалось, как живое, и длинными руками, словно в истоме, тянулось к умолкнувшей колокольне. Теперь, вблизи, она казалась высокой, и вместо розового на ней было уже красное платье. Наверху темного отверстия, где находились колокола, показался робкий и спокойный огонек, похожий на пламя свечи, и бледным лучом отразился на их медных боках. И снова затрепетал колокол, посылая последние, безумно-отчаянные крики, и я снова заметался по берегу, а за мной металась моя черная тень.
– Я пойду! Пойду! – отвечал я кому-то, звавшему меня. А высокий человек спокойно сидел сзади меня, охватив руками колена, и громко пел, вторя колоколу:
– Бам!.. Бам!.. Бам!..
– Ты с ума сошел! – кричал я на него, а он пел все громче и веселее:
– Бам!.. Бам!.. Бам!..
– Замолчи! – умолял я.
А он улыбался и пел, раскачивая головой, и в стеклянных глазах его разгорался огонь. Он был страшнее пожара, этот безумный, и, повернувшись, я бросился бежать вдоль берега. Но не сделал я нескольких шагов, как рядом со мной бесшумно выросла его длинная фигура в развевающейся рубашке. Он бежал молча, как и я, длинными, не знающими устали шагами, и молча бежали по изрытому полю наши черные тени.
В предсмертных муках задыхался колокол и кричал, как человек, который не ждет уже помощи и для которого уже нет надежды. И молча бежали мы куда-то во тьму, и возле нас насмешливо прыгали наши черные тени.
Ноябрь 1901 г.
Комментарии
Впервые – в газетах «Нижегородский листок», 1901, 24 ноября, №322 и «Курьер», 1901, 24 ноября, №325. Отдельным изданием рассказ вышел в Дешевой библиотеке т-ва «Знание», №51 (СПб., 1906).
Сам автор был невысокого мнения об этом рассказе: «Напечатал на днях <…> маленькую ерундицу…» – известил он Горького 24 ноября 1901 г. (ЛН, т. 72, с. 110). «Набат» – великолепно! Очень великолепно», – живо откликнулся Горький в письме Андрееву из Олеиза (Крым) 1 декабря 1901 г. (там же, с. 114). «Набат» – отражение мною переживаемого», – лаконично написал Андреев М. Горькому 17 декабря 1901 г. (там же, с. 118). По настоянию М. Горького Андреев включил «Набат» во второе, дополненное издание своих «Рассказов».
14 февраля 1903 г. Андреев читал рассказы «Набат» и «Смех» в Нижнем Новгороде на литературно-музыкальном вечере, сбор от которого, за вычетом расходов, пошел в фонд постройки дома для школьников (см. «Нижегородский листок», 1903, 15 февраля, №45).
Антид Ото <Л. Троцкий> в рецензии на второе издание «Рассказов» Л. Андреева, отметив импрессионистичность рассказа «Набат», при чтении которого ему вспомнились «Колокола» Эдгара По, далее рассуждает: «Реалист ли Леонид Андреев? Да, реалист, если этим словом хотят обозначить не какие-нибудь специальные приемы, но лишь то, что автор не лжет против жизни. Да, реалист. Но его правда – не правда конкретного протокола, а правда психологическая. Андреев, употребляя выражение старой критики, «историограф души» и притом души преимущественно в моменты острых кризисов, когда обычное становится чудесным, а чудесное выступает, как обычное…» («Восточное обозрение», 1902, №129, 5 июня.)
«Набат» и «Молчание» – первые произведения Андреева, переведенные на польский язык (журнал «Химера», 1902, №2).
