Мелкий бес - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" (книга регистрации txt) 📗

Некоторые думают даже, что каждый из нас… найдет в себе несомненные черты Передонова. — В частности, эту точку зрения высказывал А. Блок в статье «О реалистах»: «Передонов — это каждый из нас, или, если угодно, скажу мягче: в каждом из нас есть Передоновщина, и уездное захолустье, окружающее и пожирающее Передонова, есть нас всех окружающая действительность, наш мир, в котором мы бродим, как бродит Передонов вдоль пыльных заборов и в море крапивы» (Блок А. Собр. соч. Т. 5. С. 125–126). Ср. также: «В каждом произведении, воистину гениальном, есть своя магия, которая заставляет нас отождествлять себя с личиной, созданной художником. Читая „Дон Кихота“, каждый говорит: я — Дон Кихот; читая „Гамлета“, тот же человек искренно повторяет: я — Гамлет. Так же будут говорить и уже говорят про Передонова: „Мне страшно: я — Передонов“» (Чулков Г. Федор Сологуб. «Мелкий бес» II Перевал. 1907. № 7. С. 54); «Передонов — это мы, это — каждый из нас. Правда, нам обидно признаться в сходстве с Передоновым, как было в свое время обидно русскому обществу признать в Карамазове свое изображение. Теперь мы признаем карамазовщину. Когда-нибудь мы захотим увидеть и передоновщину…» ([?. п.] Федор Сологуб и «Мелкий бес» // Южный край. 1910. № 9900. 28 янв. С. 6).

Я не был поставлен в необходимость сочинять и выдумывать из себя… — Ответ на упреки критиков; ср., например: «…выдуман педагог Передонов в романе „Мелкий бес“ Федора Сологуба. Разве может быть в действительности такой педагог?» (Пустовойтенко К. О детях // Варшавский дневник. 1908. № 36. 5 февр. С. 2); «Не знаю, существует ли где-нибудь даже и в глухом провинциальном углу реальная и точная копия сологубовского Передонова? Пожалуй, что и нет. Вероятнее, что Сологуб выдумал этот образ, сочинил, слепил его из множества полу-Передоновых, из всех подобий и возможностей его, рассеянных по белу-свету. (…) Автор задался мыслью изобразить человека, каким он может быть, каким он будет или бывает, если раздеть его морально и умственно донага, если отнять у него все — разум, свободную волю, тенденцию к прогрессу, к совершенствованию, к различию добра и зла и всему прочему, составляющему отличительные способности человека, как такового… И такого обнаженного, циничного и бесстыдного нижечеловека и показал нам Федор Сологуб и… ужаснул» (Чеботаревская Ан. Федор Сологуб. «Мелкий бес» // Образование. 1907. № 7. Отд. III. С. 126–127); «фигура учителя Передонова несравненно менее жизненна, чем, напр(имер), „Человек в футляре“; это почти символ; но тем глубже и ярче получаемые от него впечатления. Такое собрание низменных и мелочно злобных черт в человеке неестественно и невозможно, — скажет кто-нибудь: это не тип, а исключительное явление, болезнь, безумие! — Да, но ведь все эти отвратительные черты Передонова: и жестокость, и злоба, и эгоизм, и жадность, и зависть, и трусость, и т. п. можно встретить в большинстве людей, в человеке вообще» (К(олтонов)ская Е. Федор Сологуб. «Истлевающие личины. Книга рассказов». М., 1907 // Современный мир. 1907. № 10. Отд. II. С. 77) и т. п. В контексте полемики о подлинности образа Передонова небезынтересно мнение 3. Гиппиус, высказанное в письме Сологубу от 12 ноября 1908 года: «Что же касается известного вам Передонова, то неужели вы хотите, чтобы я считала его вами созданным, — измышленным, выдуманным, как Фивейские, Челкаши и т. п.? Воля ваша — не могу. Что мне делать, если он мне кажется живым? Ищите себе других критиков, коли мною недовольны» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. № 183. Л. 15). О прототипах героев романа и реальных событиях, послуживших основой сюжета, см. в настоящей книге главу «Первогерои и Первособытия» в Приложении «Творческая история романа „Мелкий бес“».

…рассыпающая анекдотами Айса… строгая Ананке. — Ананке (греч. миф.) — богиня необходимости, неизбежности. Айса — здесь подразумевается богиня случайности. Обычно айсами называли помощниц Ананке, прядущих нить человеческой судьбы; имя греческой богини судьбы — Тихе.

Этот роман — зеркало, сделанное искусно… Уродливое и прекрасное отражаются в нем одинаково точно. — Автоцитата из второй части эссе «Демоны поэтов» — «Старый черт Савельич» (впервые: Перевал. 1907. № 12), — в которой Сологуб сравнил творчество Пушкина с бесовским магическим зеркалом, показавшим «дьявольски-искаженное отражение, — но, однако, наиболее точное из всех» (Пушкин А. С. Pro et Contra. Антология. Том 1 / Сост. В. М. Маркович, Г. Е. Потапова. СПб., 2000. С. 408). В тексте двойная аллюзия: на эпиграф из комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» (1836) («На зеркало неча пенять, коли рожа крива»), а также на мотив из сказки Х.-К. Андерсена «Снежная королева» о разбитом чудесном зеркале, ср.: «Так вот, жил однажды тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей — уродами или казались стоящими кверху ногами и без животов. Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же на лице у кого веснушка или родинка, она расплывалась во все лицо. Дьявола все это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. (…) Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем само зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, — ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало» (Андерсен Х.-К. Сказки, рассказанные детям. Новые сказки / Изд. подгот. Л. Ю. Брауде, И. П. Стребловой. Сер. «Лит. памятники». Пер. А. В. и П. Г. Ганзен. М.: Наука, 1983. С. 161–162). Соотнесенность мотива «романа-зеркала» с повествованием о зеркале тролля из сказки Андерсена приобретает особый смысл в свете мистификации Сологуба — сына Дьявола из стихотворения «Когда я в бурном море плавал…» (23 июля 1902; впервые: Северные цветы. Третий альманах книгоиздательства «Скорпион». М., 1903. С. 160), ставшего популярным в 1900-е годы. Метафора Сологуба была использована в статье Петра Пильского «Федор Сологуб»: «Передонов — зеркало, безостановочно и беспрерывно вертящееся мимо всех других, многих бесчисленных, быть может, всех земных душ. В это зеркало поочередно смотрятся все, и все себя видят, ибо оно громадно. И ужас в том, что никто не ужасается, трагедия — в отсутствии для всех трагедий. „Мелкий бес“ непревосходим именно потому, что его автор изживает ужас за всех, что здесь он не говорит, а вопиет, что это не слово, а скрежет, не голос, а вопль» (Свободная молва. 1908. № 2. 28 янв. С. 3).

…в наши дни и невероятное случается. — Возможно, Сологуб имеет в виду сюжеты, о которых сообщалось в газете: «Во Владивостоке до последнего времени существовала Афанасьевская улица; это была память о случае, подобном передоновскому. В 70-х годах Владивостоком управлял сумасшедший губернатор. (…) Когда сумасшедший губернатор отдал несколько совершенно безумных приказов, его поведение возбудило некоторые подозрения. Но и тогда на совещании городского начальства постановлено было не показывать вида и по-прежнему ходить к губернатору на приемы и доклады. Правда открылась только тогда, когда Афанасьева нашли ночью под кроватью его заместителя. Его стали лечить… Владивостокский случай не исключение, хотя и от одного такого исключения делается страшно. В пермской психиатрической лечебнице содержался одно время некий господин, который имел страсть к самозванству. То он в одном из уездов Пермской губ. выдавал себя за земского врача, то на одной из южных дорог выплывал в качестве грозного ревизора, то разъезжал в глухом уезде Астраханской губ. как губернатор. И замечательнее всего, что этот больной человек, со всеми признаками душевной болезни, ни в ком не возбуждал подозрений и одинаково хорошо играл роль земского врача, железнодорожного ревизора и губернатора. (…) На днях петербургская судебная палата слушала дело городского исправника надворного советника Принцева, которое ничем не разнилось бы от дела Передонова, если бы оно дошло до суда. (…) Принцев, состоя в должности исправника, занимался тем, что составлял и рассылал губернатору донесения от имени различных лиц на всю местную администрацию, обвиняя ее представителей главным образом в том, что они соблазняют жен местных обывателей и бесчестят их дочерей. (…) …было обнаружено, что Принцев, в бытность становым приставом, занимался тем, что рассылал местным обывателям оскорбительные анонимные письма, а духовенству — открытки с порнографическими рисунками. (…) Какое было бы счастье, если бы кто-нибудь осмелился хоть на миг заподозрить Сологуба в шарже и преувеличении!» (Володюша [Швейцер В. 3.]. Передоновщина И Уральская жизнь [Екатеринбург]. 1909. № 24. 30 янв. С. 3; газетная вырезка сохранилась в архиве писателя: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6. № 6).