Одинокому везде пустыня - Михальский Вацлав Вацлавович (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗

– Мадемуазель Мари, – губернатор решительно поднялся, – пройдемте ко мне в кабинет. Вы все подробно изложите, и я сделаю распоряжения по телефону.

– А обед? – подала взволнованный голос Клодин. – Он же стынет!

– Ничего! – оборвала ее Николь. – Разогреешь.

– Ну, это уже другой вкус и питательность, – тупо глядя перед собой, настаивала Клодин. – Франсуа, но ты все же поешь, пока горячее, у тебя ведь желудок…

Доктор Франсуа взглянул на нее так, что Клодин надолго лишилась дара речи.

– Совсем обнаглели! Они что, не знают, что мой муж вернулся в Тунизию?! При нас такого не было и не будет. Кто эти туареги, Франсуа?

– Разновидность берберов, мадам Николь, – отвечал Франсуа нехотя. – Довольно неспокойное племя, весьма воинственное.

– Черт возьми! Мы им покажем воинственность! – распалилась Николь. – Мне что, теперь ездить с охраной?! С оружием – это уж точно!

А тем временем у себя у в кабинете генерал-губернатор внимательно выслушал Мари и распорядился по телефону немедленно поймать разбойников.

– Поднять по тревоге весь гарнизон Туниса и весь гарнизон Бизерты! Объявить тревогу в портах! Делайте все демонстративно, побольше шума. Используйте аэроплан, летчик засечет их очень скоро. Брать живыми. Да, можете задействовать армейские автомобили. Жду доклада через три часа. – Генерал положил трубку, не попрощавшись со своим собеседником.

– Какая у вас удивительная память! – похвалила губернатора Мария. – Вы повторили мой рассказ слово в слово.

– Нормально. Я ведь профессионал. – Генерал польщенно улыбнулся, и Мари отметила, что он еще совсем не старый мужчина и его серые глаза полны живого блеска. – Удивительно, как запомнили их вы? – продолжал губернатор. – Притом в таких подробностях. И всех пятерых! Вы прирожденная разведчица! И какое хладнокровие!

– А что мне оставалось делать? У меня не было при себе даже плохонького пистолетика. Я не могла организовать этим шалунам встречу погорячей, – игриво пролепетала Мария, отмечая про себя, что губернатор смотрит на нее уже совсем другими – «мужскими» – глазами и, видимо, совсем по-иному оценивает ее теперь. Это не понравились Марии: слишком часто она ловила на себе подобные взгляды мужчин, слишком дорога была ей Николь и вообще…

Губернатор выдвинул ящик письменного стола, вынул из него и положил на зеленое сукно перед Марией револьвер.

– Дарю.

– Не откажусь. Вы предпочитаете револьверы? – Мария взяла в руки оружие, привычно откинула барабан – револьвер был не заряжен. – Пусто?

– Да. Но патронов я дам вам столько, что хватит на целую битву под Аустерлицем [28].

– Меня бы больше устроило – на битву под Бородиным [29] или под Ватерлоо [30], – дерзко отвечала Мария с такой обворожительной улыбкой, что генерал не нашелся, что ответить.

С тем они и вернулись в столовую, а револьвер остался лежать на столе в кабинете.

Клодин настояла на том, чтобы баранину разогрели наилучшим образом. И, когда генерал и Мария входили в столовую, слуга как раз вносил поднос, а рядом шагал старенький повар Александер в высоком белом колпаке, накрахмаленном так, что, казалось, возьми его в руки – и колпак переломится. Мария обратила внимание, что острый нос старого повара крутился и вынюхивал воздух перед собой точь-в-точь как и прежде. Постояв минуту у стола, повар испросил у Николь глазами разрешения удалиться.

– Да, Александер, – громко сказала Николь, – графине нравится баранина по-бордосски! Ты свободен. Займись сырами.

Старенький Александер попятился от стола и исчез в проеме двери.

От туарегов разговор за столом перешел к Марии, к тому, как она жила. Что делала прошедшие двенадцать лет? Чем занимается сейчас, и что занесло ее в Тунизию?

Мария рассказывала о своей жизни скупо, но искренне, без излишней драматизации событий. По тону и простоте ее рассказа даже Клодин было понятно, что перед ними человек, хлебнувший всякого разного, человек очень непростой и крепко стоящий на земле.

– Вы работали у банкира Жака?! – изумился губернатор, когда речь зашла об этом периоде в жизни Мари.

– Да, я работала с господином Жаком. Он был косвенно знаком с моим крестным отцом адмиралом Герасимовым и очень помог мне. Поставил на ноги.

– А что вы делали в его огромном банке? – спросил генерал-губернатор.

– Разное. За полтора года я прошла путь от младшего клерка до начальника управления всеми региональными отделениями банка.

– О-ля-ля! – воскликнула Николь. – Какая ты молодчина! О-ля-ля!

– Да, это очень крупная должность, – озадаченно сказал губернатор. – По нашим военным меркам – генеральская!

– Правда, – согласилась Мари, – работы было много, я приезжала в банк к восьми утра и уезжала ближе к полуночи.

– В войну мы сотрудничали с банкиром Жаком. Это был замечательный человек, флотский офицер. Прекрасный человек! – сказал губернатор с искренним восхищением.

– А почему ты ушла из банка, уехала из Парижа? – взволнованно спросила Николь.

– Банкир Жак умер год назад, – ответил за Марию губернатор, – а сын у него оболтус, тут все понятно. Так? – обратился он к Марии.

– Так.

Обед заканчивали сырами.

Немножко поговорили о сегодняшнем житье-бытье Марии, вспомнили ее нынешнего партнера господина Хаджибека.

– Это тот, что подарил мне изумительную вазу, она у меня в спальне, – напомнила мужу Николь. – По-моему, этой вазе не одна тысяча лет. Кажется, он говорил, что она карфагенская, с раскопок мсье Пиккара… Такой симпатичный, он еще неплохо играет на рояле… Мы его иногда приглашаем, этого Пиккара, – тараторила Николь.

– А-а, археолог, помню, – кивнул губернатор, думая явно о чем-то своем, что-то высчитывая в уме, явно выходя на какое-то решение.

– У этого Хаджибека умная жена, кстати, берберка. Может, даже из тех же туарегов! – засмеялась Николь.

– Нет, она с острова Джерба, – сказала Мари. – А что умная, то правда, у него и младшая жена умная, и мальчишки у них прелесть. Я учу их русскому языку, уже болтают почти свободно и, главное, без акцента. Когда учат язык сызмальства, то говорят без акцента.

– Да, именно так, – подхватил разговор доктор Франсуа, которому сразу стало интересно, как только заговорили об изучении языков, глаза его засветились.

Губернатор молчал, задумавшись.

– А что вы сделаете с разбойниками, когда поймаете? – спросила его Мария.

– Расстреляю, – ответил он равнодушно и продолжал обмозговывать свое, заветное.

– Нет! – воскликнула Мари, побледнев. – Я вас умоляю, не делайте этого!

– Почему? Вы хотите потворствовать бандитам?

– Нет. Я хочу, чтобы у меня не было репутации убийцы. Я собираюсь жить в Тунизии долго.

– Ну что ж. – Губернатор, помедлив, так остро, пытливо взглянул на Марию, будто увидел ее впервые в жизни и она чем-то его удивила, а точнее сказать, заинтересовала. – Что ж, это аргумент. Хорошо, я подарю им жизнь. Вернее, вы это уже сделали.

– Вы с Франсуа не поедете на службу? – спросила мужа Николь.

– Нет. Мне хотелось бы обстоятельно поговорить с мадемуазель Мари. Если это возможно, – добавил губернатор, взглянув прямо в глаза Марии своими серыми, стоячими, как у волка, глазами.

– Учти, Мари, ты остаешься ночевать! – объявила Николь.

– Но я ведь не предупредила…

– Позвони. У них есть телефон?

– Конечно.

– Мадемуазель Мари, будьте любезны, пройдемте ко мне в кабинет, – предложил губернатор.

– А я? – притворно обиженно вскрикнула Николь.

– А ты отдохни, дружок, у нас деловой разговор. Как ты говоришь – бумажный.

– Ладно, козленочек, а то я ревную! – наигранно пропела Николь. – Так уж и быть, я подожду вас.

В кабинете хозяина дома разговор сначала зашел о револьвере, который дожидался их на темно-зеленом сукне письменного стола.