Сага Форта Росс (Книга 1. Принцесса Елена) - Петров Виктор Порфирьевич (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Ротчев опять улыбнулся, положив руку на плечо «бостонца», как в то время называли всех, вновь прибывающих с восточного берега Америки.
Макинтош был один из тех, первых людей энергичного и бесстрашного типа, которые были первыми ласточками, первыми пионерами той огромной массы американцев, которые медленно и неуклонно двигались на запад Америки и которые в скором будущем начали заселение равнины Калифорнии.
Макинтош покачал головой, когда Ротчев, со смехом, пытался разубедить мечтательного «бостонца».
— Я не шучу, мистер Ротчев. Зрелище перед нашими глазами действительно изумительное. Никакие веселые фиесты в испанских селениях со всеми их красочными парафеналиями не смогут сравниться с красочностью того, что мы видим здесь, теперь, перед нашими глазами. Какая поразительная картина красоты! Ваш маленький форт, ваше селение, полное жизни, ваши поля — тоже картина жизни и изобилия, эти холмы за фортом и этот спокойный, тихий, синий океан! Не очень-то часто мы с вами можем похвалиться такой чудной погодой!
— Ну, мистер Макинтош, вы меня просто поражаете. Я вас не узнаю. Вы не только фермер, владелец ранчо и деловой человек; вы тоже и поэт!
Ротчев повернулся, и слегка наклонил голову в сторону громадного промышленного, русского, стоявшего недалеко от них.
— Хорошо, Филипп, можешь звонить в колокола, — сказал он и, повернувшись к своему американскому другу, он заметил, — мы хотим начать наше скромное торжество в этот день коротким богослужением в нашей часовне. У нас, как вы знаете, здесь нет священника, и, поэтому молитвы будет читать один из наших людей. Помолимся и попросим у Создателя защиты и покровительства для моей Елены в день ее Ангела. Надеюсь, что вы и другие гости пойдете с нами в часовню.
Филипп умело взял концы веревок, опускавшихся на землю от языков колоколов на маленькой колокольне над часовней, энергично дернул и над площадью форта вдруг раздался резкий, высокий звук колокола. За ним другой и третий… Звон колоколов разносился далеко над равниной между горами и океаном. При звуке колокола все стоявшие во дворе сделали крестное знамение. Рабочие и охотники в поселке, услышав звук колокола, тоже скинув шапки, истово закрестились. Гости-испанцы, с удивлением посмотрели вокруг, но потом, скинув шляпы, тоже, по католически, закрестились. Задорный перезвон колоколов понесся над полями, рощами и, казалось, зашевелил листья деревьев на склонах гор, мелодично поплыл над кладбищем форта, где лежали, навеки успокоившись, основатели форта, когда-то много лет тому назад пришедшие туда с Кусковым.
— Не замечательно-ли это, мистер Макинтош, что вот эти колокола, звон которых вы теперь слышите, были отлиты в Петербурге и вот, ведь, добрались сюда до самых отдаленных владений России, — Ротчев задумчиво посмотрел на маленькую колоколенку, где задорно вызванивали колокола, призывая молящихся в церковку.
Он взглянул в сторону комендантского дома:
— О, я вижу моя жена и Анна идут сюда с гостями.
Он поспешил навстречу Елене и предложил ей руку.
— Ну что, дорогая, в праздничном настроении сегодня? Выглядишь ты чудесно. Надеюсь довольна началом дня своего Ангела. Твои первые именины в Калифорнии! — Ротчев прижал к себе ее руку. — Я также надеюсь, что ты не сильно грустишь, что сегодня, около тебя нет твоих родных и близких друзей, к обществу которых ты привыкла в России. Ты меня не осуждаешь, что я притащил тебя в такую глушь?
Елена, со счастливой улыбкой, прижалась к нему.
— Не будь глупеньким, Саша. Ты же знаешь, что я здесь счастлива, а главное потому, что я с тобой, что мы здесь вместе.
Ротчев оглянулся на Анну и других.
— Не отставайте, Анна. Пойдем внутрь!
Елена с мужем, она опираясь на его руку, медленно поднялись по тяжелым деревянным ступеням в церковку. За ними туда вошла Анна и втиснулись внутрь те из гостей, кто мог войти. Часовня была маленькая и, обычно, не вмещала всего населения поселка, особенно в праздничные дни.
— Как тихо здесь и так молитвенно спокойно, — прошептала Елена, — воистину дом молитвы!
Она прошла вперед с Ротчевым.
— Мне просто не верится, что вначале я даже боялась жить здесь… боялась диких индейцев! Мне говорили, что индейцы могут напасть на форт и всех нас перебить здесь… запугивали наверно, не хотели чтобы я ехала сюда. Как глупо! Все те индейцы, которых я видела здесь, прекрасные люди и я преисполнена самого большого уважения к ним. Они совсем не опасны, не правда-ли, Саша?
Ротчев пожал ей руку.
— Пока что мне на них жаловаться не приходилось, отношения у нас с соседними индейцами прекрасные, лучшего и желать не надо. Но, надо всегда помнить завет Кускова — держи ухо остро и будь на чеку — и тогда все будет в порядке.
Церковь содержалась в идеальной чистоте. Пол был выметен и выскоблен до-бела, деревянные стены тоже вымыты. В открытые окна лились струи дневного света. В церкви алтаря не было, так что, это скорее, была часовня или даже молельня. На задней стене висело несколько старинных икон, очень древнего письма. Среди этих икон особенно выделялись две, которые невольно привлекали к себе внимание. Одна была большая икона Спасителя посредине стены и другая, совсем старая, почерневшая, была икона Св. Николая Чудотворца.
Пройдя вперед и остановившись у икон, Ротчев с женой несколько раз, молча, перекрестились. За ними закрестились и другие жители форта, а также и испанцы-католики.
Старик Афанасий вышел вперед перед молящимися, раскрыл один из молитвенников, лежавших на столике и, поклонившись Ротчевым, стал медленно, нараспев, читать молитвы. Молитвы читались все подряд, все, которые были в молитвеннике.
Прочтя молитву он останавливался, несколько раз молча и истово крестился, потом переворачивал страницу и читал дальше. Это чтение молитв было формой церковного богослужения в селении Росс, это было все, что они знали и были особенно благодарны Афанасию за его умелое, почти профессиональное, «церковное» чтение молитв.
Макинтош стоял в углу часовни и, с интересом, если не с изумлением, наблюдал за этой простой церковной службой своих русских соседей. До этого он никогда не присутствовал в русской церкви, да кажется и вообще-то никогда не бывал ни в какой церкви. Его поразило это молитвенное настроение всех русских молящихся, видно было искренне молившихся о здравии своей «принцессы».
И, действительно, зрелище было захватывающим. Молчаливая толпа стояла без звука и молитвенно прислушивалась к словам священных молитв, читавшихся Афанасием. Лучи солнца пробивались в три небольших окна и освещали тех, кто стоял у окон. Другие же, казалось, стояли в полутьме. Окна церкви выходили на площадь форта. В других стенах окон не было из-за опасности нападения индейцев. Особенно опасались индейских атак жители форта в первые годы существования Росса, когда правил фортом первый правитель Кусков, имя которого теперь стало легендой.
Меньше всего думали первые поселенцы, строители форта, о красоте или удобствах своих построек. Как форт, так и его часовня, которая была частью фортификаций форта, строились крепко и добротно с таким расчетом, чтобы стены форта и его часовня могли бы выдержать осаду и атаки индейцев. Все было построено 29 лет тому назад, как видно с расчетом не только жить, но и оставаться в Калифорнии надолго.
Кусков, построивший Форт Росс, знал, что он делал, когда выбирал бревна покрепче, да потолще для стен и построек форта. Он ничего не оставлял случаю, все старался предусмотреть и предвидеть. Слишком хорошо помнил он Ситкинскую трагедию; ужасное, кровавое избиение русских охотников и алеутов, живших в маленьком остроге, называвшемся Михайловский форт (или Форт Св. Михаила), на острове, где теперь стоит город Ситка. Это было лет за десять до постройки Кусковым Форта Росс в Калифорнии, но память об этой трагедии не оставляла его долгие годы. В окрестностях Михайловского форта жили индейцы, принадлежавшие к группе враждебного племени колошей. Форт был маленький, только что основанный, и в то время был самым дальним пунктом проникновения русских в Америке.
