В списках не значился - Васильев Борис Львович (библиотека книг txt) 📗
- Все пятерки - и одна тройка? - удивился генерал. - Отчего же тройка?
- Тройка по матобеспечению, - сказал Коля, густо, как девушка, покраснев. - Я пересдам, товарищ генерал.
- Нет, товарищ лейтенант, поздно уже, - усмехнулся генерал.
- Отличные характеристики со стороны комсомола и со стороны товарищей, - негромко сказал комиссар.
- Угу, - подтвердил генерал, снова погружаясь в чтение.
Комиссар отошел к открытому окну, закурил и улыбнулся Коле, как старому знакомому. Коля в ответ вежливо шевельнул губами и вновь напряженно уставился в генеральскую переносицу.
- А вы, оказывается, отлично стреляете? - спросил генерал. - Призовой, можно сказать, стрелок.
- Честь училища защищал, - подтвердил комиссар.
- Прекрасно. - Генерал закрыл красную папку, отодвинул ее и снял очки. - У нас есть к вам предложение, товарищ лейтенант.
Коля с готовностью подался вперед, не проронив ни слова. После должности уполномоченного по портянкам он уже не надеялся на разведку.
- Мы предлагаем вам остаться при училище командиром учебного взвода, - сказал генерал. - Должность ответственная. Вы какого года?
- Я родился двенадцатого апреля тысяча девятьсот двадцать второго года! - отбарабанил Коля.
Он сказал машинально, потому что лихорадочно соображал, как поступить. Конечно, предлагаемая должность была для вчерашнего выпускника чрезвычайно почетной, но Коля не мог вот так вдруг вскочить и заорать: «С удовольствием, товарищ генерал!» Не мог, потому что командир - он был твердо убежден в этом - становится настоящим командиром, только послужив в войсках, похлебав с бойцами из одного котелка, научившись командовать ими. А он хотел стать таким командиром и поэтому пошел в общевойсковое училище, когда все бредили авиацией или, на крайний случай, танками.
- Через три года вы будете иметь право поступать в академию, - продолжал генерал. - А судя по всему, вам следует учиться дальше.
- Мы даже предоставим вам право выбора, - улыбнулся комиссар. - Ну, в чью роту хочешь: к Горобцову или к Величко?
- Горобцов ему, наверно, надоел, - усмехнулся генерал.
Коля хотел сказать, что Горобцов ему совсем не надоел, что он отличный командир, но все это ни к чему, потому что он, Николай Плужников, оставаться в училище не собирается. Ему нужны часть, бойцы, потная лямка взводного - все то, что называется коротким словом «служба». Так он хотел сказать, но слова запутались в голове, и Коля вдруг опять начал краснеть.
- Можете закурить, товарищ лейтенант, - сказал генерал, пряча улыбку. - Покурите, обдумайте предложение…
- Не выйдет, - вздохнул полковой комиссар. - Не курит он, вот незадача.
- Не курю, - подтвердил Коля и осторожно прокашлялся. - Товарищ генерал, разрешите?
- Слушаю, слушаю.
- Товарищ генерал, я благодарю вас, конечно, и большое спасибо за доверие. Я понимаю, что это - большая честь для меня, но все-таки разрешите отказаться, товарищ генерал.
- Почему? - полковой комиссар нахмурился, шагнул от окна. - Что за новости, Плужников?
Генерал молча смотрел на него. Смотрел с явным интересом, и Коля приободрился:
- Я считаю, что каждый командир должен сначала послужить в войсках, товарищ генерал. Так нам говорили в училище, и сам товарищ полковой комиссар на торжественном вечере тоже говорил, что только в войсковой части можно стать настоящим командиром.
Комиссар растерянно кашлянул и вернулся к окну. Генерал по-прежнему смотрел на Колю.
- И поэтому - большое вам, конечно, спасибо, товарищ генерал, - поэтому я очень вас прошу: пожалуйста, направьте меня в часть. В любую часть и на любую должность.
Коля замолчал, и в кабинете возникла пауза. Однако ни генерал, ни комиссар не замечали ее, но Коля чувствовал, как она тянется, и очень смущался.
- - Я, конечно, понимаю, товарищ генерал, что…
- А ведь он молодчага, комиссар, - вдруг весело сказал начальник. - Молодчага ты, лейтенант, ей-богу, молодчага!
А комиссар неожиданно рассмеялся и крепко хлопнул Колю по плечу:
- Спасибо за память, Плужников! И все трое заулыбались так, будто нашли выход из не очень удобного положения.
- Значит, в часть?
- В часть, товарищ генерал.
- Не передумаешь? - Начальник вдруг перешел на «ты» и обращения этого уже не менял.
- Нет.
- И все равно, куда пошлют? - спросил комиссар. - А как же мать, сестренка?.. Отца у него нет, товарищ генерал.
- Знаю. - Генерал спрятал улыбку, смотрел серьезно, барабанил пальцами по красной папке. - Особый Западный устроит, лейтенант?
Коля зарозовел: о службе в особых округах мечтали, как о немыслимой удаче.
- Командиром взвода согласен?
- Товарищ генерал!.. - Коля вскочил и сразу сел, вспомнив о дисциплине. - Большое, большое спасибо, товарищ генерал!..
- Но с одним условием, - очень серьезно сказал генерал. - Даю тебе, лейтенант, год войсковой практики. А ровно через год я тебя назад затребую, в училище, на должность командира учебного взвода. Согласен?
- Согласен, товарищ генерал. Если прикажете…
- Прикажем, прикажем! - засмеялся комиссар. - Нам такие некурящие страсть как нужны.
- Только есть тут одна неприятность, лейтенант: отпуска у тебя не получается. Максимум в воскресенье ты должен быть в части.
- Да, не придется тебе у мамы в Москве погостить, - улыбнулся комиссар. - Она где там живет?
- На Остоженке… То есть теперь это называется Метростроевская.
- На Остоженке… - вздохнул генерал и, встав, протянул Коле руку: - Ну, счастливо служить, лейтенант. Через год жду, запомни!
- Спасибо, товарищ генерал. До свидания! - прокричал Коля и строевым шагом вышел из кабинета.
В те времена с билетами на поезда было сложно, но комиссар, провожая Колю через таинственную комнату, пообещал билет этот раздобыть. Весь день Коля сдавал дела, бегал с обходным листком, получал в строевом отделе документы. Там его ждала еще одна приятная неожиданность: начальник училища приказом объявлял ему благодарность за выполнение особого задания. А вечером дежурный вручил билет, и Коля Плужников, аккуратно распрощавшись со всеми, отбыл к месту новой службы через город Москву, имея в запасе три дня: до воскресенья…
2
В Москву поезд прибывал утром. До Кропоткинской Коля доехал на метро - самом красивом метро в мире; он всегда помнил об этом и испытывал невероятное чувство гордости, спускаясь под землю. На станции «Дворец Советов» он вышел; напротив поднимался глухой забор, за которым что-то стучало, шипело и грохало. И на этот забор Коля тоже смотрел с огромной гордостью, потому что за ним закладывался фундамент самого высокого здания в мире: Дворца Советов с гигантской статуей Ленина наверху.
Возле дома, откуда он два года назад ушел в училище, Коля остановился. Дом этот - самый обыкновенный многоквартирный московский дом со сводчатыми воротами, глухим двором и множеством кошек, - дом этот был совсем по-особому дорог ему. Здесь он знал каждую лестницу, каждый угол и каждый кирпич в каждом углу. Это был его дом, и если понятие «родина» ощущалось как нечто грандиозное, то дом был попросту самым родным местом на всей земле.
Коля стоял возле дома, улыбался и думал, что там, во дворе, на солнечной стороне, наверняка сидит Матвеевна, вяжет бесконечный чулок и заговаривает со всеми, кто проходит мимо. Он представил, как она остановит его и спросит, куда он идет, чей он и откуда. Он почему-то был уверен, что Матвеевна ни за что его не узнает, и заранее радовался.
И тут из ворот вышли две девушки. На той, которая была чуть повыше, платье было с короткими рукавчиками, но вся разница между девушками на этом и кончалась: они носили одинаковые прически, одинаковые белые носочки и белые прорезиненные туфли. Маленькая мельком глянула на затянутого до невозможности лейтенанта с чемоданом, свернула вслед за подругой, но вдруг замедлила шаг и еще раз оглянулась.
