Том 1. Весёлые устрицы - Аверченко Аркадий Тимофеевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
— Разбудить его в половине шестнадцатого.
Закончив все визиты, визитер долго бродит по улицам, полный смутных, неопределенных мыслей. Редко кому приходилось видеть визитера в таком переходном состоянии, но автору этой статьи однажды удалось подсмотреть, как вел себя в вышеприведенном случае визитер.
Он брел неверными шагами вдоль улицы, изредка одобрительно похлопывая по стенам и заглядывая в отверстия водосточных труб.
Он был в таком состоянии, что на главное не обращал внимания… Вызывали к себе его интерес только пустяки.
Шагая по улице, он увидел лежащую на своем пути спичку. Он изумленно остановился над ней и застыл в напряженной позе.
Потом, осторожно подняв ее, подошел к дремавшему дворнику у ворот.
— Человек! Где у вас склад ненужных отбросов?
— Чего-с?
— Укажите такое место, где бы я мог положить этот предмет, мешающий правильному движению пассажиров.
— Да бросьте ее, — сказал, засмеявшись дворник. — Чего там.
Он взял из рук визитера спичку и бросил ее на землю.
— Нет, милый дворник, ты этого не делай. Зачем ты это делаешь? Это делать нехорошо.
— Да кому же она мешает? — сказал дворник.
— Тут люди ходят. Зацепится кто-нибудь, упадет, сломает ногу. Ему больно будет… Умрет… без… миропомазания…
Он нагнулся, поднял снова спичку, вырыл под воротами пальцем ямку, положил в нее спичку и, засыпав ямку, облегченно вздохнул.
— Так-то оно и спокойнее… Прощайте, Никифор.
Визитер побрел дальше, остановился у какого-то подъезда, и сел на ступеньку. Рассеянный взгляд его упал на ботинок, на котором присохла оброненная им в предпоследнем доме килька.
Визитер снял ее с ботинка и положил на ладонь.
— Бедненькая! — сказал он, глотая слезы. — Неужели ты уже умерла? Нет! Ты еще будешь жить. Я тебя возьму к себе, и там в тепле и холе ты проживешь остаток дней твоих. О, жестокие, безнравственные люди!.. Господи, Боже ты мой! За что, спрашивается? За что?
И он, раскачиваясь, баюкал пыльную кильку на руках, гладил ее, целовал и отогревал своим дыханием.
Потом вынул шелковый платочек, разостлал его на коленях, положил в него кильку и, с трудом поднявшись, сунул все это в карман белого жилета.
Побрел, пошатываясь, и я потерял его из вида.
Один знакомый рассказывал мне прелюбопытную истории, касающуюся пасхальных визитов.
Она совершенно достоверна, так как знакомый этот служить чиновником в пробирной палатке и имеет в Петербурге двух-этажный дом.
Я не думаю, что такой человек мог бы выдумать свою историю, или раздуть ее, или изукрасить. Да он был и слишком глуп для этого.
Кто знает хорошо институт пасхальных визитов, — тому эта история не покажется особенно странной и небывалой.
Вот что он рассказал:
Однажды перед Пасхой пришлось ему поехать по делам из Петербурга в Харьков.
Город этот был незнаком ему, и он всю страстную субботу проскучал. На другой день утром, когда проснулся, солнце светило в окно, и около его кровати лежал тщательно вычищенный фрак.
Чиновник пробирной палатки сладко и радостно потянулся на кровати и сказал сам себе:
— Нынче нужно делать визиты — первый день Пасхи, слава Богу! Пора бы одеваться.
Он встал, оделся, побрился и вышел на улицу.
На улице сторговался с извозчиком, сел в пролетку, вынул записную книжку с разными адресами и заглянул в нее.
— Вези меня на Дворянскую, номер 7.
— Приехал на Дворянскую, отыскал, как и значилось в книжке, квартиру номер 4 — и позвонил.
— Дома? — спросил он горничную. — Принимают? Христос воскресе.
— Пожалуйте-с! Воистину.
Чиновник был радостно встречен хозяином дома, расцеловался с ним и подошел к хозяйке с протянутыми губами.
— Да я не христосуюсь с мужчинами, — кокетливо заявила хозяйка.
— Да почему?
— Ах, нет, нет — как можно!
Чиновник все-таки поцеловал сначала какой-то рюш у нее на шее, потом серьгу в ухе, потом воздух, а потом все трое, весело смеясь, направились к столу…
— Рюмочку зубровки! Попробуйте нашего кулича — нынче, кажется, удачные.
— Попробую! Да, кулич прекрасный.
— Где были у заутрени? — спросила хозяйка.
— В университетской церкви.
— А где разговлялись?
— Дома.
— Летом на даче думаете?
— На даче. Ну, мне пора.
— Да посидите еще! В кои-то веки соберетесь.
— Нет, нет, что вы.
Чиновник вышел, сел на извозчика и заглянул в книжку.
— Московская, 12; квартира 20.
Извозчик привез. Чиновник позвонил, похристосовался с плутоватой горничной, расцеловался с хозяином, был несказанно удивлен отказом хозяйки от христосования и потом пил доппель-кюммель.
— Где были у заутрени?
— В университетской церкви.
— Летом на даче?
— Да, ну, мне пора. До свиданья-с.
— Куда же вы?
Третье место, куда поехал извозчик, было:
— Ивановская 9, квартира 6.
После обычного христосования и двух рюмок коньяку, хозяйка спросила:
Где были у заутрени?
— В университетской. Хотел было в Исаакиевский собор, да далеко, знаете, от меня.
— Я думаю, — сказала хозяйка.
— Да, — подтвердил чиновник. — Минуть сорок нужно ехать.
— Откуда?!!
— Да от меня!
— Помилуйте, что вы говорите!.. Как же от Харькова до Петербурга сорок минут езды?
Чиновник встал, потрясенный до самого дна.
— Это… какой город?
Хозяйка засмеялась.
— Вот тебе раз! Человек в Харькове сидит на Ивановский улице у Сверчковых, — да не знает, что это за город.
— Так вы Сверчковы? — вскричал чиновник. — А у меня в книжке записан такой адрес: Ивановская 9, квартира 6 — Чаплыгины. Вы, значит, не Чаплыгины?
— Да нет же — мы Сверчковы.
— Тогда извините, — растерялся чиновник. — Всего лучшего. Я уж пойду.
— Куда же вы — посидите!
— Понимаете, — говорил мне, рассказывая об этом. случае, чиновник, — экая чепуха получилась. И в Петербурге, и в Харькове есть и Московская, и Дворянская, и Ивановская. Я по петербургским адресам и ездил.
— Да как же они вас принимали, незнакомого? — спросил я удивленно.
— Да им то что?.. Приехал визитер, во фраке, христосуется, был у заутрени, пьет водку — значит, все как нужно, все как следует… А мое тоже положение — разве все знакомые лица упомнишь? Не разговорись я об Исаакии — так бы никто ничего и не заметил.
Жизнь посылает нам удивительные хитросплетения и устраивает самые замысловатые комбинации.
Если история, рассказанная выше, и кажется невероятной, то повторяю: не мог же чиновник пробирной палатки, владелец двухэтажного дома, выдумать ее?!
Рассказы (юмористические). Книга 1
Поэт
— Господин редактор, — сказал мне посетитель, смущенно потупив глаза на свои ботинки, — мне очень совестно, что я беспокою вас. Когда я подумаю, что отнимаю у вас минутку драгоценного времени, мысли мои ввергаются в пучину мрачного отчаяния… Ради Бога, простите меня!
— Ничего, ничего, — ласково сказал я, — не извиняйтесь.
Он печально свесил голову на грудь.
— Нет, что уж там… Знаю, что обеспокоил вас. Для меня, не привыкшего быть назойливым, это вдвойне тяжело.
— Да вы не стесняйтесь! Я очень рад. К сожалению, только ваши стишки не подошли.
— Э?
Разинув рот, он изумленно посмотрел на меня.
— Эти стишки не подошли?!
— Да, да. Эти самые.
— Эти стишки?! Начинающиеся:
Эти стихи, говорите вы, не пойдут?!
