Удивительные звери(Повесть, рассказы, очерки) - Сысоев Всеволод Петрович (список книг .TXT) 📗
Как-то, прыгая по деревьям, она наткнулась на птичье гнездо. В нем лежали пестрые яички. Прокусив скорлупу, Чернохвостка выпила их содержимое, а часть подстилки птичьего гнезда унесла в свое гайно. Земля, освобожденная от снега, привлекла к себе Чернохвостку — разыскивать здесь корм стало легче, чем на деревьях. В середине весны у Чернохвостки появилось шесть голеньких безобразных детенышей. Росли они быстро. С наступлением лета бельчата покинули родное гнездо. Осторожно пробовали они молодые листья и нежные побеги деревьев. Иногда им удавалось ловить на коре ночных бабочек. Спустившись на землю, они разыскивали вместе с матерью прошлогодние орехи, семена липы и грибы. Первые прогулки по земле не обходились без жертв: один бельчонок был схвачен диким лесным котом, другого подстерегла рысь. Еще не успели бельчата набраться опыта в распознании коварств своих врагов, а Чернохвостка снова готовилась стать матерью. В середине лета у нее появилось уже десять бельчат. Бедная Чернохвостка едва поспевала насыщать прожорливых малышей молоком. Благо появились желуди, орехи, был грибной год.
Быстро растущие бельчата не помещались в гнезде. Чернохвостка переселилась в обширное дупло старой лиственницы. За ней последовали три бельчонка, а остальные продолжали жить в гнезде. Однажды ночью, когда спавшие в гайне бельчата не ожидали беды, по стволу дерева поднялся соболь. Вырвав зубами и сбросив на землю моховую пробку, он проник внутрь. Во время возни гайно упало на землю вместе с соболем и бельчатами. Воспользовавшись замешательством убийцы, уцелевшие бельчата расползлись по сторонам и попрятались в корнях деревьев. Съев трех малышей, соболь насытился и не стал разыскивать остальных. На следующий день оставшиеся в живых бельчата перебрались в дупло к матери.
Обычно все обитатели леса стремятся первыми увидеть незнакомое животное. Заметив любое подозрительное движение, Чернохвостка заскакивала на дерево и, пристально рассматривая движущийся предмет, энергично помахивала опущенным хвостом, сердито постукивая лапками о ветку и издавая цокающие звуки. Ни один ее враг при этом не мог оставаться равнодушным, он устремлялся к белке, но застигнуть врасплох ее никому не удавалось.
Как-то ранним туманным утром Чернохвостка спешила к старому кедру, на вершине которого виднелись зрелые шишки. Она то перепрыгивала с ветки на ветку, то спускалась на землю и неслась вскачь по валежнику. Вдруг впереди между деревьями шевельнулось большое темное пятно. Чернохвостка остановилась. Приподнявшись на задние лапки, она долго всматривалась в существо, отдаленно напоминавшее медведя. И если бы запахло этим зверем, Чернохвостка пробежала бы стороной — медведи не обижают белок, но это был запах, наводивший трепет на всех обитателей леса, — запах человека. Подобно птице взлетела Чернохвостка по гладкой коре пихты и, вытянувшись вдоль сучка, замерла. Но разве можно было спрятаться от охотника!
Удар маленькой пульки о сук был столь сильным, что Чернохвостку подбросило кверху. С сердитым цоканьем поспешила она укрыться в густом сплетении лапника, но стоило ей притихнуть, как снова послышались слабые звуки выстрелов. Пришлось снова менять место укрытия. Чернохвостка забралась на самую макушку пихты, но и тут ее не оставили в покое. После восьмого выстрела Чернохвостка кинулась искать спасения в густом кедраче, росшем невдалеке на крутом склоне сопки. Пролетев по нисходящей прямой пятнадцать метров, она опустилась на ветвь низенькой елочки, резко качнувшуюся под тяжестью ее тела, затем соскочила на землю и, делая метровые прыжки, мгновенно взобралась на ближайший кедр и спряталась в развилке его толстых сучьев. Водворившаяся было тишина в лесу опять была прервана выстрелами охотника. Пульки звонко шлепались о кедровый ствол, но толстое дерево не вздрагивало от их ударов. Напугать белку таким образом было невозможно. Походив вокруг да около, израсходовав немало патронов, охотник скрылся. Прошел не один час, прежде чем Чернохвостка вернулась в свое дупло.
…Какие щедрые дары уготовила грызунам осень! На земле валялись коричневые блестящие желуди и колючие орехи маньчжурской лещины, на вершинах кедров красовались крупные смолистые шишки. Казалось, это изобилие будет длиться вечно. Но белки не верили в сытое благополучие длинной зимы. Они без устали таскали и прятали в укромных, доступных только им одним, местах запасы. В этом занятии с ними спорили кедровки, сойки, синицы и поползни. Да и как было тут не стараться, когда нахлебников в лесу хоть отбавляй! Немало беличьих кормов было съедено медведями и кабанами, изюбрами и косулями. Особенно же много растащили их и спрятали в подземные норы бурундуки, мыши и полевки. Когда снега покрыли землю и наступили короткие мглистые дни, белки начали голодать. Весь их дневной рацион состоял теперь из безвкусных древесных грибов. Много их погибло от пуль охотников, в зубах и когтях хищников, еще больше не проснулось от голода в гнездах, но когда в лес вернулась весна, Чернохвостка по-прежнему резвилась в компании таких же шустрых цокотух, как и сама. Неистребима сила жизни в природе!
И опять у Чернохвостки родилось много детенышей — даже больше, чем в прошлом году. Казалось, для беличьего племени настала беззаботная жизнь. Но сердце Чернохвостки предчувствовало беду более страшную для ее потомства, нежели все вместе взятые хищники и охотники. В лесу не было ни шишек, ни желудей, не уродились орехи, семена липы и клена, даже грибов и ягод стало меньше. Задолго до прихода осени заволновалось беличье племя. И вот, словно сговорившись, тысячи белок двинулись на запад, на поиски богатых кормами мест. На сотни километров простирался фронт движения длиннохвостых зверьков. Они переходили луга, широкие дороги, бежали по пашням… Их видели в поселках и деревнях, а они все шли и шли.
Среди кочевого полчища находилась и наша Чернохвостка. От бесчисленных прыжков по шершавым веткам волос на ее цепких лапках стерся. В животе было пусто. Несколько раз белке удалось поживиться семенами подсолнечника, когда она пробегала по огородам, но от этого голод донимал ее еще сильнее. Однажды, преодолевая открытое пространство, Чернохвостка была замечена воронами. Удары их крепких клювов и крыльев были столь сильными, что бедная странница чуть не потеряла сознание. На ее счастье, невдалеке оказался оставленный трактористами балаган. Забежав в него, Чернохвостка избавилась от верной гибели, и стоило воронам улететь, как она пустилась догонять своих товарок.
На следующий день путь белкам преградила река. Она была столь широка, что Чернохвостка, как ни всматривалась вдаль, не могла рассмотреть противоположного берега, поросшего густыми ивовыми купами. Чернохвостка не любила воды, но видя, как смело вошли в реку ее спутницы, она последовала за ними, высоко подняв хвост. Легкое течение подхватило белок и понесло вниз, но зверьки энергично работали своими лапками и плыли довольно быстро. На середине реки подул попутный ветерок, он клонил к воде пушистые хвосты белок, но те изо всех сил держали их вертикально, словно узкие черные паруса, и еще быстрее скользили по воде.
Долго плыли белки, ведь они не знали, что ширина реки в этом месте достигала трех километров. Наконец показался желанный берег. С прилипшей к телу мокрой шерсткой, но сухими хвостами, дрожа от холода, медленно вылезали зверьки из воды и тут же стремились укрыться в сухих тальниковых зарослях, благо ярко светило солнце и кругом не было ни души. Быстро сохнет на теплом ветерке беличья шубка. Расчесав своими острыми коготками волос, Чернохвостка огляделась. Вокруг простирались кочковатые луга с невыкошенными травами, перемежавшимися непролазными тальниковыми зарослями. Замечательное укрытие от врагов, но нет любимой пищи. Пришлось довольствоваться побегами трав да мелкими ильмовиками, росшими на засохших тальниках.
На следующий день переплывшие Амур белки собрались в стайку и направились к синеющим на горизонте сопкам. Тальниковые заросли сменились болотистой равниной, поросшей кустарниковой березкой и корявой лиственницей. Здесь росло много голубики, которой белки и полакомились. Затем лиственнички уступили место дубнякам. С какой жадностью набросились изголодавшиеся путешественницы на молодые желуди! Но и эти леса были не по душе белкам, и прошло еще несколько дней, прежде чем они достигли смешанных лесов, очень похожих на те, которые они недавно покинули. Но, в отличие от родных кочевий, здесь повсюду виднелись шишки, гроздьями свешивались крупные, в толстой зеленой кожуре орехи. Многие белки, подыскав сухие дупла, избрали этот лес для жизни, а Чернохвостка все шла на запад с заметно поредевшей стайкой. Перебегая около пасеки, белки обратили на себя внимание людей. Старый пасечник, провожая взглядом пепельно-серых зверушек, скачущих по ветвям, проронил: «Ходовая белка идет — быть нынче хорошей охоте!»
