Том 5. Литургия мне - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Михаил. Почему вы об этом жалеете?
Сухов. Кое-что строю. Так, пустячок, больше для забавы и для извода денег.
Рогачева. Ну, это вы так только говорите. Вы хоть и молодой, а отличный хозяин.
Сухов и за ним Рогачева спускаются с террасы в сад. Лилит отходит в глубину сада и останавливается в тени большого дерева. Катя идет навстречу Сухову.
Сухов. А вот и Катя. А мы вас ищем, ищем. Ну, дайте ваши лапки. Можно поцеловать?
Катя. Нельзя.
Сухов. Нет, мне-то можно. (Целует ее руки.)
Катя. Вы дерзкий. Я вам говорю, нельзя.
Сухов. А я говорю, можно. Вы, Катя, моя невеста, а я — ваш жених. Это решено и подписано, правда?
Катя. Смотрите, не ошибитесь.
Сухов. А вы смотрите, не занозите ножки.
Рогачева. Она у меня еще такой наивный ребенок.
Сухов (глядя на Лилит). Откуда ты, прелестное дитя?
Рогачева. Это — наша соседка, Лилечка Луногорская. Славная девочка, хотя немножко избалованная.
Сухов. А, Лилит! Да мы с вами знакомы.
Лилит (стоя в отдалении, говорит очень спокойно). Я вовсе не девочка.
Сухов (со смехом). Не девочка? А кто же ты? Мальчик в юбочке?
Лилит. Я — сказка. Смотри, какие у меня широкие глаза. Я — сказка лесная, лунная.
Сухов. Иди к нам.
Лилит. Нет, я уйду в лес. Я тебя боюсь. (Убегает.)
Сухов. Очаровательная дикая девочка. Такая некрасивая, но интересная очень! Странная.
Рогачева. Она очень мило рисует.
Михаил (говорит с тихим злорадством, притворно-любезным голосом). Лилит и на вас, Владимир Павлович, карикатуру нарисовала: глаза зеленые, уши острые и мохнатые, зубы острые, а когти спрятаны.
Сухов (хохочет и весело говорит). Вот так красавец!
Рогачева (досадливо краснея). Какая дерзкая, избалованная девочка! Я бы ее… Да вы, Миша, сочинили?
Михаил. Нет, я сказал правду. Я — плебей, я не усвоил благовоспитанной манеры лгать.
Сухов (наконец почувствовал яд насмешки и рассердился, но не показывает этого и говорит спокойно и любезно). Все это мило в малом количестве и на большом расстоянии. Смотрите, Катя, не подражайте очень этой дикарке. Не стоит, милая Катя.
Катя (с досадою). О, милая! Я не хочу быть для вас милою.
Сухов (говорит тоном легкой шутки). Милые бранятся, только тешатся. А не стоит, Катя, потому, что вас-то я не отпущу в лес.
Михаил. Вы испугали милую сказку Лилит, и жизнь моя, Катя, боится вас, потому что вы — хищник.
Рогачева строго смотрит на Михаила.
Сухов. Какое красноречие! Вы, молодой человек, слишком трагически смотрите на вещи.
Михаил. А вы, зрелый человек, смотрите на них драматически.
Сухов. Ого, драматически! Я думал, вы скажете — комически. Я, мой друг, и драмам, и трагедиям предпочитаю оперетку. Я хочу быть лет через двадцать министром и потому всего усерднее хожу в балет. Д-р-р-раму предоставляю вам, серьезнейший из гимназистов.
Михаил. Теперь вы ломаете фарс, а драма ваша еще впереди.
Сухов (притворяясь испуганным). Ой, ой, ой, не пугайте! Какие страсти!
Рогачева (любуясь Суховым). Вас не испугаешь.
Сухов. Боюсь очень огорчить вас, Катя, но должен все-таки вам сказать, что сегодня я никак не могу пробыть у вас долго. Лучше и не просите…
Катя. Да я и не прошу.
Сухов. …Сейчас уезжаю.
Катя. Я очень рада. Приезжайте поскорее туда, куда-нибудь от нас подальше. (Показывает рукою вдаль и смеется.)
Рогачева. Катя, как это грубо! Как тебе не стыдно!
Катя (досадливо). Очень стыдно, — только того, что я никак не могу его отвадить. Он ни на что не обидится. Что ему ни скажи, он притворится, что услышал любезность. Дипломат! Быть ему послом в Париже!
Сухов хохочет.
Рогачева (говорит укоризненно и строго). Катя! Ты себе очень много позволяешь.
Сухов. Не будем ссориться, Катя. Ведь мы друзья. И вы угадали, что меня вам не обидеть. Очаровательные дерзости идут к вашей сельской простоте и к загорелым, как у крестьяночки, ручкам и ножкам. А будет время, и к вам так же пойдут любезные слова, которые будет мило говорить жена предводителя.
Катя (запальчиво). Мой — он не будет предводителем!
Сухов. Или, по крайней мере, недолго останется им. Нет, Катя, будущее мы оставим в покое, а теперь лучше скажите мне, что вы хотите, что бы я вам привез. Ведь и маленькие деревенские девочки с босыми ножками любят маленькие подарочки. Я приеду послезавтра.
Тихо разговаривая, на террасу выходят Рогачев и Чернецов.
Катя (смотрит на Сухова, угрюмо хмуря брови, и после недолгого молчания говорит быстро и невесело). Привезите мне какую-нибудь очень веселую книжку. Такую, которую можно дать даже умирающему, чтобы он смеялся.
Сухов смотрит на нее, не понимая, и не знает, что сказать.
Рогачева (говорит строго). Катя, не говори глупостей.
Чернецов (вполголоса).
Сухов. Стишки собственного сочинения?
Чернецов. Нет, я этим не занимаюсь.
Произносят и эти стихи таким унылым басом, что все улыбаются.
Сухов. Веселенькие стишки, правда! Ну, что ж, Катя, я поищу вам такую книжку. Клавдия Григорьевна, позвольте откланяться. Мне пора.
Рогачев. Нет, нет, как хотите, без ужина я вас не отпущу. Чем Бог послал.
Рогачева. Пожалуйста, Владимир Павлович! Когда еще вы домой попадете! У нас уж накрыто. Пожалуйста!
Чернецов. А мы к домам.
Рогачев и Рогачева, увиваясь около Сухова и вместе с ним уходя в дом, не замечают Чернецова.
На террасе остаются Чернецов и Михаил.
Чернецов. Пора, пора, Михаил, пора домой.
Михаил. Я ухожу.
Чернецов (идет к двери в дом и говорит). Попрощаться надо с хозяевами. Видишь, и Катя ушла.
Так-то, братец, пора.
Уходит в дом, и за ним уходит туда же Михаил.
Холодеющий воздух тих и ясен.
Через сад медленно проходит Лилит. В догорающих лучах зари лицо ее пламенеет. Капельки росы дрожат на ее ногах. Лилит останавливается у террасы за липою. Из дома выходит Чернецов, Чернецова и Михаил и идут через сад.
Чернецов (говорит тихо). Не люблю этого франта. Не люблю. И ты его не любишь, Михаил. Ты из ревности, а я принципиально не люблю.
Чернецова. Принципиально говоря, этот субъект и не может быть иным. Это — естественный продукт своей среды.
