Суер - Коваль Юрий Иосифович (читаем книги бесплатно TXT) 📗
- А вы что ж, сами не видите?
- Видим. Но толком не разберем. То вроде бы с усами, то вроде - нет.
- В этом-то весь фокус, - улыбался сидящий на мраморе. - А то, чего уж проще: отпустил усы и ходишь как дурак, а ребятишки и вопиют: "Эй, усатый-полосатый!"
- Конечно, это фокус, - сказал Пахомыч, - но для чего он? Кому нужен такой фокус? Скажите же все-таки: С УСАМИ вы или БЕЗ?
- Если я скажу, что я БЕЗ, вы начнете спорить, что я С усами, так что я предпочту на ваш вопрос ничего не отвечать.
- Не понимаю, - сказал старпом, - почему бы точно не определиться и не заявить прямо: да, я - усатый, или ладно - безусый. Вы как будто скрываете свои приметы. Вы что - в розыске?
- Ей-богу, ребята, - сказал Ложноусый, обращаясь к нищей братии, восседающей вокруг мраморного камня, - они из комиссии Огепеучека. Да ни от кого я не скрываюсь! Я честный нищий! А с усами я или без усов - сами разбирайтесь!
- Вы знаете, что мне кажется, сэр, - негромко сказал лоцман Кацман, обращаясь к нашему великому капитану. - Мне кажется, что усы у него растут чрезвычайно быстро, поэтому он их ежесекундно сбривает.
- А зачем? - резонно спросил Су ер.
- Если бы не сбривал - они заполонили бы весь земной шар.
- Ерунда, - сказал Пахомыч, - он - скрывается. Прячется на этом острове нищих. Прячется от ответственности. Вы же сами понимаете, что среди нищих спрятаться легче всего. Это старый прием всех мошенников - притвориться нищим. А фокус с усами - это полная чепуха, иллюзион. Вы смотрите, как он часто чешет нос. Почешет разик - он с усами, почешет другой - без усов. Усы у него из рукава выскакивают. На резиночке.
Пахомыч до того твердо долбил свое, что нам даже стало за него неловко. Твердолобый получался у нас старпом. Идея лоцмана была, конечно, тоньше и глобальней, имела исторические корни.
- Усы на резиночке и просьба подать* невозможное как-то не вяжутся между собой, - сказал капитан. - Философия и примитив в одной упряжке. Нет. Этого не может быть.
- Может, может, - долбил Пахомыч. - Абсолютный примитив и в том, и в другом случае. Сплошная трусость и самореклама. Обман.
Сидящий на камне между тем весьма внимательно прислушивался к нашему разговору.
- Это просто удивительно, - сказал наконец он, - насколько тонок и умен ваш лоцман и какой дубовый старпом. Ну зачем, скажите на милость, мне скрываться? От кого? От чего?
- Дуб? - переспросил Пахомыч. - Я - дуб? А вы тряхните рукавом, и желательно на лоцмана.
- Не стану я тресть, чего ради?!
- Ради усов, которые в рукаве прячутся!
- Да нету там никаких усов.
- Ага! Сдрейфил! Подайте ему НЕВОЗМОЖНОЕ! Ишь какой обормот! Тряси рукавом, показывай свои усы, бестолочь!
- Это я-то трус? Да пожалуйста! Где ваш лоцман?
И тут сидящий на мраморе взмахнул руками, и на лоцмана посыпались самые невероятные предметы, ну во-первых:
куриные косточки,
а во-вторых: таблетки от алкоголизма,
КНОПКИ, КОЛГОТКИ, КЛИЗМЫ,
розетки, зажигалки, резеда, мастихин, мормышка, штопор-открывалка,
папка, две кисточки и к ним акварель. Но надо твердо отметить, что усов среди всего этого никаким образом не было. Была какая-то штука, которую мы попервоначалу приняли было за усы, но это дказалась волосяная хреновника для бритья.
- Ну что скажете? - воскликнул Ложноусый. - Где же усы? Ха!
- Я не знаю, где вы прячете усы, - угрюмо сказал старпом, - но что вы скажете на это, гражданин хороший?
И старпом предъявил Врядлиусому золотой медальон, который юнга сдал ему на хранение.
Глава LXXV. Как было подано невозможное
- Что это? Что это? Что это? - побледнел Псевдобезусый. - Откуда? Откуда?
- Ага! Приперли к стенке! - воскликнул старпом. - Вот от чего ты скрываешься, паскуда! От уплаты алиментов! А вот и сынишка, которого ты бросил, а я подобрал. Пою, кормлю и воспитываю! Вот тебе НЕВОЗМОЖНОЕ прямо в харю!
И старпомыч выпятил юнгу из нашей среды под нос мраморному камню.
Надо сказать, что мы никак не ожидали, что Пахо-мыч расхамится до такой степени. Но, видно, этот остров подействовал ему на нервы, как и всем нам. Мы не стали спорить, кто кого кормит и воспитывает, а просто наблюдали за продолжением действия. Впрочем, для наблюдений особой пищи не было.
- Папа! - шепнул юнга.
- Сынок, - прослезился Усопятый. - Как там мама?
- Сам не знаю.
- Неужели все так же сидит?
- Сидит, а чего ей еще делать?
- Вот и я сижу. А ты?
- Чего я?
- Сидишь или нет?
- Редко. Я вон плаваю.
- Конечно, это лучше, чем сидеть.
- А ведь многие кто где сидит.
- Ничего, сидят, терпят.
- Вот и мама сидит.
- Отойдем в сторону, - сказал Суер-Выер, - не будем мешать. В душе у них происходит больше, чем на словах.
- Но на словах тоже кое-что произошло, - упрямился старпом. - Пусть алименты гонит! Ничего не дает на сына с самого рождения. Зачал - и пропал в тумане.
- Да что вы, старпом, - сказал капитан. - Что он даст? Он-то не может подать, сколько НЕ может. Болтовня ведь одна.
К этому моменту у юнги с папашей нарос уже в душе большой ком идей, чувств и мыслей.
- Сэр! - обратился к капитану Антибезусый. - Подайте же мне столько, сколько НЕ можете. Возьмите меня на корабль.
- Я? На корабль? На какой?
- На "Лавра Георгиевича".
- И вы считаете, что я этого НЕ могу? - засмеялся капитан. - Это я как раз МОГУ.
- Сэр, я тоже прошу, - потупился юнга. - Нам жалко расставаться.
- А вы оставайтесь на острове, - предложил Суер. - Здесь неплохо... мрамор... сдержанные субтропики.
- Да ведь я и к вам как к родным привязался.
- Я бы взял вашего папашу, - строго сказал капитан, - да боюсь, что боцман Чугайло каждое утро будет подавать ему столько, сколько НЕ может! Он у нас умеет превзойти самого себя.
- Сэр!
- Вот вам рубль, юнга. У вас, как известно, нет ни гроша. Берите этот рубль и выполните просьбу нищего. Подайте, сколько НЕ можете.
Юнга поклонился, принял рубль и передал отцу. Лжеусый печально подкинул монету в небо, поймал, поглядел и протянул старпому.
- Орел! - сказал он. - Алименты. Купите мальчику фруктов.
Глава LXXVI. Явление природы
- Круговорот рубля в природе, - продолжал сэр Суер-Выер, когда мы возвращались на "Лавра" в нашей старой многоосмоленной шлюпке. - Можно было сразу отдать рубль старпому.