Суер - Коваль Юрий Иосифович (читаем книги бесплатно TXT) 📗
22. ОСТРОВ КРАТИЙ - скала в форме оскала.
23. ОСТРОВ НИЩИХ - во-первых, изрезан фьордами, а во-вторых, нищие так его загадили, что не видно и первоначальной формы, и окончательной.
24. ОСТРОВ ОСОБЫХ ВЕСЕЛИЙ - рассудочно-пологой формы с примесью прямоугольных октанов Рудика Руби.
25. ОСТРОВ ЭНЕРГОПОЛ - форма его целиком зависит от названия, в случае перестановки слогов - ПОЛ-ЭНЕРГО - передняя часть острова меняется с задней местами и наоборот.
26. ОСТРОВ ВЕДОМЫХ УЕМ - откровенный фаллос, но не каменный, как в пункте 12, а засаженный морковью.
27. ОСТРОВ СОКРОВИЩ БОЦМАНА ЧУГАЙЛО - в форме, кстати, института востоковедения, что вряд ли.
28. ОСТРОВ ЕДОРЕП - в форме Эйфелевой башни, которую разобрали и сложили штабелем.
29. ОСТРОВ ЗЛАТО-СЕРЕБРЯНЫХ ЛЮДЕЙ - страдает формой лавровишни.
- Ну вот и все, - сказал сэр Суер-Выер, обнимая меня. - Двадцать девять островов, не так уж и много, могли бы открыть еще пару.
- Жалко, что мы так и не доплыли до Острова Истины, сэр.
- Как то есть? Погляди-ка вперед.
Фрегат наш, любезный сердцу "Лавр Георгиевич", приближался к некоему островку. Островку? Да нет, пожалуй, это был обширный остров. Виднелись не только деревья, но даже целые города, поля, болота и вырубки.
- И вы думаете, сэр, что это Остров Истины?
- Без всякого сомнения, - сказал сэр Суер-Выер.
- Но почему?
- А потому что - пора, брат! Пора! Старпом! Шлюпку!
- Будем открывать? - спросил я.
- Обязательно.
- Извините, сэр, - сказал я, перед тем, как открыть остров, можно задать вопрос?
- Пожалуйста.
- Не пойму, почему мне забинтовали ногу?
- А... дело простое. Ты так орал, что отрубил себе руку, что пришлось хоть что-нибудь забинтовать, дабы успокоить экипаж. Итак, пожалуйте, в шлюпку.
- После вас, сэр, - сказал я.
- Нет-нет, - сказал сэр Суер-Выер. - Истина познается в одиночестве, друг мой. Иди.
И я спустился в шлюпку, разбинтовывая забинтованное не мною.
Глава XCIV. Остров Истины
Как только нос шлюпки врезался в песок - сразу и началась истина.
- Ну как там у тебя? - крикнули с фрегата. - Есть ли там истина?
- До хрена! - ответил я и бодро двинул в глубь острова.
"Пойду, не оглядываясь, - вот что я про себя решил. - Оглянусь, когда пройду весь остров и увижу океан с другой стороны".
Я шел неторопливо, разглядывая
лица девушек и деревьев,
перья птиц и товарные вагоны,
хозблоки и профиль Данте.
Довольно быстро я прошел весь остров и снова увидел океан с другой его стороны.
"Пора оглянуться", - подумал я, но почему-то не хотелось. Заставил себя - оглянулся.
Как я и предполагал, сзади - ничего не было, океан двигался следом, замывая - какое неприятное слово - каждый мой шаг. Конечно, я об этом догадывался и всегда слышал его шуршанье за спиной.
Сокращался остров, уменьшался. Я убивал его своими шагами. Пройти до конца оставалось совсем немного, но - очень интересно. И хозблоки там еще виднелись,
и профиль Данте,
лица девушек и деревьев,
перья птиц и товарные вагоны,
и еще мальчик и девочка...
Я это ясно увидел и решил закончить этот пергамент. Закончим его внезапно, как внезапно кончится когда-то и наша жизнь.
В НАЧАЛЕ БЫЛО - СЛОВО, В КОНЦЕ ЕГО КОНЕЧНО, УЖЕ НЕ БУДЕТ.
Глава XCV. Девяносто пятая
Конечно, есть и другие толкования этого сложного предмета, из которых нас устроит только одно:
В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО, И БЫЛО ОНО - БЕСКОНЕЧНО...
ПРИЛОЖЕНИЕ
Глава XLIX. Ненависть
- Я что-то ненавижу, а что именно - позабыл, - обмолвился однажды лоцман Кацман.
- Давайте, давайте, лоцман, вспоминайте, - поторопил Суер. - Мы твердо должны помнить, что ненавидим.
Лоцман попал в ловушку. Он заюлил, заскулил. Нас это никак не удовлетворило. Чувствовалось, что корни ненависти уходят в лоцмана поглубже.
- Не дай вам Бог, лоцман, - со значением заговорил Пахомыч, - не дай вам Бог ненавидеть то, что мы любим.
- Что вы! Что вы! Я же с вами плыву, значит, и ненавижу то, что вы.
- Хотелось бы знать, что именно, - настаивал старпом под одобрительным глазом капитана.
- Ну я вон то ненавижу, вон то, - ныл Кацман, указывая пальцем на то, что болталось неподалеку.
- Это мы действительно все ненавидим, - подтвердил Суер-Выер. - Кстати, боцман, когда вы уберете это самое, что болтается? Меня давно интересует, долго ли оно еще будет болтаться? Немедленно убрать!
Раздавая подзатыльники и матерясь на каждом шагу, боцман кинулся исполнять приказ капитана.
- А еще я ненавижу вон то, - показал Кацман, - вон то, что к стенке прислонено.
- А стенку, - спросил капитан, - тоже ненавидите?
- Что вы, сэр! Стенку я очень даже уважаю, люблю, в ней много того, что заслуживает полного... а вот то, что прислонено, сильно ненавижу!
- Боцман! Ну вы закончили там? Отслоните прислоненное!
- А куда после деть?
- Это меня не касается. Сказано "отслонить" - отслоните немедленно и девайте куда хотите.
- Эй, Ковпак! - крикнул боцман проходящему кочегару. - Ну-ка давай, это самое, помоги! Хватайся вон за тот край, да полегче, это самое, заноси левее, дубина...
- Ну -с, лоцман, - сказал Суер, - это все?
- Ой, что вы, кэп! Я еще ненавижу всякое, какое высовывается! Ух! - И лоцман сжал кулаки с закипающей яростью. - Высовывается и высовывается!
Мы огляделись.
Да, вокруг нас многое, конечно, высовывалось. Но я считаю - терпимо; противно, нет слов, но можно и не впадать в такую ярость, нервы все-таки, сосуды...
- Э, господин Чугайло, э... - сказал капитан. - Попрошу вас все, что высовывается, загнать на место. Я не говорю уничтожить, просто загнать на место.
- Чего куда загонять, кэп? - сказал боцман, вытирая руки об штаны. Вон то, что ль? Что высовывается?
- Желательно.
Боцман плюнул и чугунным своим сапогом стал заталкивать на место то, что высовывалось.
- Все, что ль, запихнул? - раздраженно спросил он лоцмана.
- Не все не все, вон там еще что-то торчит
- Погодите, - сказал старпом, - это всего-навсего "торчит". Торчит, но не высовывается. То, что высовывается, это я и сам ненавижу, а то, что торчит, пускай себе торчит на здоровье.
- Нет-нет, - закапризничал лоцман, - запихните это или сломайте!
