Сны(Романы, повесть, рассказы) - Кондратьев Александр Алексеевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Думая верней выследить мужа, Бородавка велела медведю подойти к поляне с одной стороны, а сама стала подбираться с другой. Оба они разошлись.
Бурый Мишка, выходя на поляну, наткнулся у самой опушки на молодую деревенскую ведьму Аниску, сидевшую на земле, среди очерченного ножом волшебного круга, в ожидании расцвета папоротника. Не зная, обойти ли стороною или подмять под себя, вероятно не за добрым делом пришедшее ночью в лес человеческое существо, медведь в нерешительности замедлил шаги…
Аниска в это время подумывала уже было о том, чтобы уходить, как вдруг вблизи от нее послышался шорох.
Молодая ведьма взглянула в ту сторону и обомлела от страха.
В пяти-шести шагах от нее был большой бурый медведь, уставивший на ведьму пристально свои черные глазки. Он стоял неподвижно и сердито урчал.
Если бы это была нечистая сила, Аниска бы не беспокоилась. Обведенная вкруг черта, острие ножа, которого так не любит ночная нечисть, и десятка полтора заклинаний достаточно должны были ее защитить от всякого рода страхов и призраков. Но медведь… Медведь совсем другое. Обводной черты он попросту не заметит, нож — очень плохая от него оборона, а заговора от медведя Аниска как раз не могла припомнить.
Мишка же продолжал ворчать и придвинулся к ней еще шага на два. Еще немного, и он подомнет ведунью под себя…
В это мгновение в голове у Аниски мелькнула счастливая мысль — прибегнуть к старинному спасительному средству женщин, встречающих медведя в лесу, средству, рассчитанному на стыдливость нелюдимого зверя. И ведьма немедленно прибегнула к этому способу. Увидя блеснувший под лунными лучами белый живот поднявшейся перед ним во весь рост свой женщины, медведь попятился от неожиданности и сел в нескольких шагах от Аниски… Слышно было лишь, как шелестит где-то неподалеку трава да стучат Анискины зубы.
Неизвестно, чем бы окончилось дело, если бы со стороны реки не донесся в это время оглушительный крик, перешедший скоро в вопли отчаянья. Почти в то же мгновение неподалеку от Аниски рявкнул громко голос Лешачихи:
— Вот он где, бездельник! Мишка, сюда! Чего ты там расселся?! Бежим!
Повинуясь этому хриплому, гневному, не по-человечески звучащему голосу, Бурый Мишка вскочил на четвереньки и помчался на зов госпожи…
Аниска была спасена.
Издали заслышав нежное заунывное пение русалочьих голосов, прерываемое порою звонким серебряным смехом и плеском ладоней водных красавиц, Зеленый Козел очень обрадовался. Ему представилось уже, как он, подкравшись к полубесплотному хороводу, высмотрит из-за кустов ту, что покажется ему наименее воздушной, выскочит затем на поляну, облапит свою добычу и уволочет ее в лес. Мысль об этом настолько пленила Лесовика, что он не мог удержаться от радостного смеха. Со смехом же своим Зеленый Козел никогда не мог совладать и, раз захохотав, долго не мог остановиться.
Услыхав его хохот, а вслед за тем и трещавшие по хворосту торопливые шаги, чуткие русалки переполошились и, прекратив пение, бросились бежать.
Леший кинулся их ловить, но водные девы оказались проворнее. Одна за другою выскакивали они на опушку, торопливо бежали к реке и прятались там в прибрежных кустах…
Потерпев неудачу, Зеленый Козел довольно долго бродил по темному лесу, в тщетной надежде услышать, не зазвенит ли где-нибудь вновь манящее пение русалок. Слонялся он, не обращая внимания на тихий смех перешептывавшихся ему вслед, скрытых в ночной листве древяниц. Лешему было не до них. Довольно долго блуждал он по разным полянам и тропинкам, пока вновь не вышел к опушке. Оттуда теперь было видно, как на берегу сидели, разбирая нарванные в лугах и на лесных полянах цветы, водяные красавицы. Оранжево-красная луна уже заходила. Становилось темней, и Леший сообразил, что при известной ловкости он и теперь может подкрасться к русалкам и, схватив одну, увести ее на влажный мох шелестящего под дыханием ночного ветерка непроглядного леса.
Медленно отходя от опушки, Зеленый Козел делался постепенно все меньше и меньше ростом, пока не понизился до уровня травы, растущей по берегу Ярыни. Как известно, рост леших не должен превышать, по законам природы, самого высокого из находящихся возле деревьев, кустов или иных произрастаний Земли…
Пробираясь среди росистых трав, Зеленый Козел осторожно и почти беззвучно подкрадывался к водяницам.
Те мирно беседовали между собою о том, куда им придется попасть после того, как для каждой из них кончится срок пребывания в русалках: будут ли они узнавать, встречаясь, друг друга, и долго ли еще им находиться под властью противного всем им, лысого и толстопузого Водяника.
Они не подозревали, что сам Водяник сидел, притаившись в тростнике, у самого берега, и подслушивал их разговоры, запоминая, которую из неосторожных красавиц следует ему при случае наказать за презрительные речи о его внешности…
Вдруг русалки, вскочив на ноги, закричали, одни от притворного, другие от искреннего испуга и, как стадо овец, шарахнулись в воду. Позади их вырос, вышиною с прибрежную ракиту, Зеленый Козел, стараясь схватить одну из беглянок.
Он и поймал ее за развевавшиеся мокрые косы, в стремительной погоне своей не замечая, что почти по колено уже стоит в воде… В этот же миг из реки показался грузный толстомордый Водяник и с силою дернул Зеленого Козла за левую ногу. Тот не удержался, выпустил русалку и лежа старался уцепиться вытянутыми длинными руками за прибрежные ивы. Озлобленный вторжением старинного врага в свое царство, Водяной с силою тащил его на глубокое место, призывая в то же время себе на помощь Белобрысого Петру…
Из воды показалось распухшее, с оловянными глазами, лицо утопленника, который мгновение спустя храбро схватил Зеленого Козла за правую ногу.
Лесовик, чувствуя, что ему, пожалуй, не удержаться на берегу и толстый враг затянет его, того и гляди, к себе в реку, стал от страха кричать и в свою очередь звать на помощь косолапого топтыгу.
— Мишка!.. Мишка! — вопил он диким, оглушительным голосом, похожим, скорее всего, на рев того же медведя.
С тревожным кряканьем захлопали крыльями среди камышей, взвились и засвистали в ночной темноте разбуженные утки. Перекликнулись вдали кулики… Но медведь не являлся.
Зеленый Козел вновь стал вопить. Силы ему уже изменяли. Несмотря на отчаянные усилия свои отбрыкаться от противников, Лесовик был уже более чем на половину в воде, когда на помощь к нему неожиданно, как бурный вихрь, примчалась Бородавка, а за ней и мохнатый спутник ее. Первая тотчас же молча вцепилась когтями Водяному в лицо, так что донный владыка сразу выпустил ногу ее мужа, а медведь не успел даже протянуть могучую лапу свою, чтобы разворотить голову Белобрысому, как тот мгновенно булькнул под воду, куда еще раньше скрылся его господин.
Лишь два-три пузыря показались в этом месте со дна…
Зеленый Козел, смущенный и мокрый, выполз на берег и, дрожа, поднялся на свои голенастые ноги.
На месте недавней схватки лишь широкие круги расходились по воде в разные стороны да маленькие волны тихо хлопали о болотистый берег… Вдалеке вновь перекликнулись береговые кулики, и опять все стало тихо.
— Пойдем, бездельник, — строго сказала Лешему Бородавка и повела его прочь от Ярыни.
Зеленый Козел грустно вздохнул и виновато пошел рядом с нею.
Медведь шествовал сзади.
Из тростников кто-то смеялся им вслед тихим, журчание ручейка напоминающим смехом.
Белобрысый не замедлил донести Водяному, что видел, как Горпина ходила в Ярилину ночь на свидание с человеком, и слышал, как молодая русалка просила последнего помолиться за нее.
Это, по законам речного дна, был непростительный проступок. Желая сорвать на ком-нибудь злобу свою за шрам на щеке, полученный от Лешачихи, Водяник принял грозный, решительный вид и властным, злым голосом подозвал к себе Горпину. Когда русалка пришла и по выпученным лягушечьим глазам повелителя Ярыни прочла свой приговор, она не оказала сопротивления, не пробовала бежать, но послушно последовала за ним из омута в тростники.
