Суер - Коваль Юрий Иосифович (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Мы никак не могли понять, что происходит, возможно, из-за этих диалектов. Галактический слэнг припудрил наши мозги. Наши, но не нашего капитана!
- Отойди на пятьдесят метров, - строго сказал он на русском языке.
Фанерный отбежал, дико подпрыгивая на своей общей ноге.
- Обнажаю ствол, - сказал капитан и вынул пистолет системы Максимова.
- Стреляйте! - крикнул Фанерный, и капитан выстрелил.
Пистолетный дым опалил черепушку какого-то матроса, возможно, Веслоухова, а пуля, вращаясь вокруг своей оси, врезалась в фанеру.
- Браво! - закричал простреленный, окончательно переходя на русский язык. - Браво, капитан! Стреляйте еще! Десятка!
Суер не заставил себя упрашивать и выпустил в фанеру всю обойму. Только один раз он попал в восьмерку, потому что лоцман Кацман нарочно ущипнул его за пиджак.
- Какое наслажденье! - кричал Фанерный. - Счастье! Вы не можете себе представить, какое это блаженство, когда пуля пронзает твою грудь. А уж попадание в самое сердце - это вершина нашей жизни. Кого не простреливали тому этого не понять. Прошу! Стреляйте еще! В меня так давно никто не стрелял.
- Хватит, - сказал капитан. - Патроны надо беречь. А вот вы скажите мне, любезный, где тут у вас колодец?
Колодец вон там, поправее. В нем кабан сидит! Эй, кабан! Вылезай, старая ты глупая мишень! Вылезай, здесь здорово стреляют! Кабаняро! Вываливай!
Недовольно и фанерно похрюкивая, из колодца поправее вылез здоровенный зеленый кабан, весь расчерченный белыми окружностями. Он повернулся к нам боком и вдруг помчался над траншеей, имитируя тараний бег.
- Стреляйте же! Стреляйте! - крикнул наш ромбический приятель. Делайте опережение на три корпуса!
Капитан отвернулся и спрятал ствол в карман нагрудного жилета.
Лоцман Кацман вдруг засуетился, сорвал с плеча двустволку и грохнул сразу из обоих стволов! Дым дуплета сшиб пилотку с кочегара Ковпака, а сама дробь в кабана никак не попала. Она перешибла черточку в фамилии Петров-Лодкин.
Первая половинка фамилии - а именно Петров - подлетела в небо, а вторая половинка - Лодкин - ухватила Петрова за ногу, ругая лоцмана последними словами, вроде "Хрен голландский".
Кабан развернулся на 630 градусов, побежал обратно и спрятался в свой колодец.
- Хреновенько стреляют, - хрюкал он из колодца фанерным голосом.
- Да, братцы, - сказал наш ромбический друг на общей ноге, - огорчили вы кабана. Не попали. А ты бы, кабан, - закричал он в сторону колодца, бегал бы помедленней! Носишься, будто тебя ошпарили!
- Эй, кабан, - крикнул Пахомыч, - у тебя там в колодце вода-то есть?
- Откуда? - ворчал кабан. - Какая вода? Придумали еще! Дробью попасть не могут.
- Эх, лоцман-лоцман, - хмурился капитан, - к чему эти фанерные манеры? Зачем надо было стрелять?
- А я в кабана и не целился, - неожиданно заявил Кац-ман, - я в черточку целился. Попробуйте-ка, сэр, попадите в черточку фамилии Петров-Лодкин. Признаюсь, эта черточка давно меня раздражала.
- Благодарите судьбу, что вы попали не в мою черточку, - сказал Суер-Выер.
Между тем петровлодкинская черточка болталась в воздухе на довольно-таки недосягаемой высоте.
- Эй ты, дефис! - орал матрос, лишенный черточки. - На место!
- Мне и тут хорошо, - нагло отвечал дефис, - а то зажали совсем. С одной стороны Лодкин давит, с другой - Петров. Полетаю лучше, как чайка.
- Хватит валять дурака, -решительно сказал Суер. -Эй, кабан, вылезай! Лоцман, одолжите ваш прибор.
Кабан выскочил и, недовольно хрюкая, побежал по прямой. Капитан пальнул, и кабан рухнул в траншею.
- Вот теперь неплохо, - хрюкнул он. - Перебили мне сонную артерию! Давненько такого не бывало! А если вам вода нужна - пожалуйста. У меня тут в траншее сколько угодно.
С дождями натекло.
На звуки наших выстрелов из соседних рвов и щелей стали вылезать все новые фанерные фигуры
Были тут солдаты и офицеры, немцы и русские, душманы и ба-шибузуки и чуть ли не весь животный мир: слоны, косули, лебеди, утки, медведи, зайцы, черт знает что!
Они маячили над своими рвами, явно приглашая нас пострелять.
- Некогда, братцы! - кричал Пахомыч. - Воду надо таскать!
Пока мы таскали воду, ромбический человек, простреленный Суером, успокаивал своих сотоварищей:
- Не волнуйтесь, ребята! Они еще постреляют, когда воды наберут.
- Мы потом по всем по вам картечью с борта жахнем! - уверял и Пахомыч.
- Вы уж жахните, пожалуйста, - просил Фанерный, - не подводите меня.
Между тем вся эта фанерная пинакотека тихо скулила и жалобно протягивала к нам свои простреленные десятки.
Перепрыгивая рвы и траншеи, мы с капитаном обошли этот трагический ряд мишеней.
Я чувствовал, что капитан очень жалеет их и готов пострелять, но тратить даром патроны было некапитанской глупостью.
Суер-Выер гладил слонов, жал руки офицерам. Одного простреленного душмана он много раз прижимал к сердцу. Тот был до того жалок и так мало прострелен, что мы насчитали всего 143 дыры.
- Пальните в меня, братцы! - просил душман. Капитан не выдержал и с двух шагов пальнул ему в сердце.
А когда мы вернулись на корабль, Суер-Выер велел зарядить пушку картечью, и мы жахнули по острову.
Выстрел получился на редкость удачным: многие мишени, разбитые вдребезги, были выбиты из своих траншей.
От пушечного грома в небо взметнулась сотня тарелочек, ну тех самых допотопных тарелочек, по которым когда-то мы стреливали влет бекасинником.
Стая тарелочек перепугала петровлодкинский дефис.
В ужасе ринулся он с поднебесья вниз и, расталкивая боками Петрова и Лодкина, встал на свое место.
Глава XXIV Остров Уникорн
- А остров Уникорн, друзья, - рассказывал Суер-Выер, - открыт еще в пятом веке до новой эры капитаном Ктессом. Но сейчас это открытие считается недействительным, потому что эра - новая.
- Новая? - удивился лоцман Кацман. - С чего это она такая уж новая?
Капитан неожиданно закашлялся. Он явно не знал, что сказать. Прищурившись, внутренним своим взглядом рассматривал он нашу новую эру, но ничего такого уж особо нового в ней, кажется, не находил.
- Ладно тебе, - толкнул лоцмана старпом, выручая капитана, - сказано тебе: новая, значит - новая, сиди и помалкивай.
