Поцелуй небо (ЛП) - Ритчи Криста (читаем книги онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗

Черты его лица искажаются, а глаза стекленеют, когда он качает головой.

— Каждый день я думаю, что на его месте мог бы быть я. Я провел двадцать два, блять, года с головой в своей собственной заднице, — говорит он. — Мне было насрать на моего, блять, единокровного брата, который, как я знал, жил с нашим отцом — нашим отцом...

Остальное он не может произнести вслух.

Роуз смотрит на Райка с самым большим сочувствием, которое я когда-либо видел, её лицо искажено болью, как и у него. Мой желудок скручивается в узел, и я не знаю, как его развязать.

Продакшн никогда не показывает эти интимные, болезненные детали — детали, которые формируют из нас тех людей, которыми мы являемся. Думаю, что мы все слишком часто их скрываем. Иногда даже друг от друга.

Ло всю свою жизнь подвергался словесным оскорблениям со стороны их отца, Райку удалось избежать этого.

Это чистая правда.

Это то, что мы все знаем.

Если бы продюсеры действительно хотели показать настоящего Райка Мэдоуза, они бы рассказали зрителям, что он провел последний год в колледже, помогая своему брату стать трезвым. Что он перестал тусоваться с приятелями по колледжу, ходить на вечеринки для спортсменов, просто чтобы убедиться, что Лорен не станет таким же, как их отец-алкоголик, чтобы направить его на лучший путь.

Я восхищаюсь Райком по многим причинам. Но я думаю, что самая значимая причина заключается в этом: Лорен Хэйл — незаконнорожденный ребенок, который разрушил семью Райка. От их отца забеременела другая женщина, которая родила Ло. И Райк впоследствии жил со своей матерью-одиночкой после развода. Тем не менее, Райк сегодня здесь, и желает защитить парня, который стал катализатором его сломанной жизни.

Но Райк даже не понимает, какое влияние он оказал на жизнь Ло. Он действительно не видит всего хорошего, что он сделал. Потому что он ещё не закончил винить себя за то, что до двадцати двух лет вел себя так эгоистично, за то, что игнорировал Ло, потому что тот был привязан к их отцу кровными узами и близостью.

Ему нужно простить себя. Я не уверен, сколько времени на это уйдёт, и произойдет ли это вообще. Нам просто нужно ждать и мы сами всё увидим.

Райк трет покрасневшие глаза. Он выглядит так, словно ему нужно закричать. Или, может быть, пнуть что-нибудь.

— Я не знаю, что, блять, делать.

— Райк, — говорю я спокойно, наполняя свой голос максимальной уверенностью, на которую я только способен. — Если у него рецидив, ты не одинок в этом. Мы поможем тебе позаботиться о нём.

Райк кивает сам себе, пытаясь поверить в это.

Я хочу добавить, что: Ты не подвел своего брата. Но это бы прозвучало банально и избито. Но это также правда.

— Это ещё не всё, — говорит Роуз, ее голос слегка дрожит.

Блядь.

Она направляется к матрасу и берет камеру Саванны.

Это Лили.

Что бы там ни было — это точно имеет отношение к её сестре.

Мы на секунду встречаемся взглядами, прежде чем она начинает настраивает экран, громкость и воспроизведение. Иногда мне кажется, что Лили и Ло — это сердце всех нас. Когда они падают, сила внутри нас медленно решает сломаться. Это болезненное напоминание о том, что все мы люди, у всех нас есть слабости, и как бы мы ни старались держать себя в руках — именно другие люди могут причинить нам наибольшую боль.

Любовь — сволочь. Или сука. Интересно, как долго мы уже с ней сражаемся?

Я смотрю на экран, когда Роуз нажимает кнопку «воспроизвести».

Лили и Ло в книжном магазине — большая редкость для них. Обычно они прячутся в своих комнатах или в офисе Лорена, где он пытается создать издательскую компанию для комиксов и графических романов.

Я смотрю, как Лили тащит Ло в общественный туалет.

Чёрт.

У них есть правила, основанные на плане выздоровления Лили. Отсутствие публичного секса — одно из самых главных. Саванна снимает из-за двери, но звук улавливает их голоса из микрофонов, которые они носят под одеждой.

— Все пялятся, — шепчет Лили.

— Ты сексуально зависимая, а я алкоголик, — напоминает он ей, — и весь мир, блядь, это знает. Мы должны привыкнуть к тому, что люди будут пялиться на нас, любовь моя.

Наступает долгая пауза, прежде чем Лили спрашивает: — Могу я сделать тебе минет?

Я поднимаю взгляд на Роуз, которая всё ещё держит камеру. Ее желто-зеленые глаза пронзают меня внутренним гневом. Я обнимаю её за плечи, такие жесткие, что она с тем же успехом могла бы быть мраморной статуей.

Ло не говорит ничего определенного Лили. Но из уборной доносятся звуки. Сосания. Хлюпанья. Вскоре после этого раздаются стоны.

Роуз выключает камеру.

— Это длится тридцать минут, — холодно говорит она. — Тридцать минут, Ричард. Он лучше нас должен знать, как не следует поступать.

— И твоя сестра, конечно, невиновна во всем этом, — огрызается Райк. — Во-первых, она не должна была просить его заняться сексом!

Роуз ведет себя с ним так, словно их пригласили сражаться за своих братьев и сестер.

— У Лили действительно всё шло хорошо...

Райк издает сухой смешок.

— Это называется хорошо? — он указывает на камеру. — С таким же успехом она могла бы запрыгнуть на его...

— Она очень встревожена, — обрывает его Роуз. — Вся её сексуальная жизнь и зависимость были выставлены на всеобщее обозрение. Давай посмотрим, как ты справишься с тысячами людей, называющих твой член зараженной болезнью пустошью.

— Она чиста, — опровергает Райк. — Она это знает. Мы все это знаем, — он обводит рукой комнату. — То, что говорят другие люди, не должно иметь никакого значения.

— Она пытается быть сильнее! — Роуз кричит на него, ее нос раздувается. Я подхожу и касаюсь её талии, чтобы успокоить, но она только вырывается из моих рук. — Однако, твой брат...

Я прикрываю ей рот ладонью. Она хватает меня за запястье, пытаясь убрать его, но моя сила удерживает её голову в моем распоряжении. Она никуда не денется и не скажет ничего такого, что превратит эту ситуацию из плохой в неуправляемо дерьмовую.

— Хватит, — спокойно говорю я. Они оба погружаются в молчание. Несмотря на то, что Роуз вынуждают к этому, к счастью, её плечи начинают расслабляться, она меньше защищается. — Когда вы двое соревнуетесь, у кого лучший брат или сестра, мы ничего не добиваемся. Они оба облажались. Остановимся на этом.

— Они не должны быть вместе, — заявляет Райк.

Это заявление он произносит почти каждый раз, когда мы втроем ведем эти маленькие разговоры о Лили и Ло.

На этот раз Роуз вежливо шлепает меня по руке, вместо того чтобы просто вцепиться в неё. Поэтому я отпускаю её.

— Только попробую разлучить их и увидишь, что произойдет, — угрожает Роуз, убирая прядь волос с губ.

Мы могли бы это сделать. Мы самые старшие в нашей так называемой группе, и было бы нетрудно заставить Лили и Ло расстаться на пару лет. Думаю, мы все обдумываем это около пяти минут, прежде чем понять истину.

Они глубоко любят друг друга. И единственная причина, по которой они всё ещё пытаются быть здоровыми — это друг для друга. Лишите их этой поддержки, и они снова могут стать рабами своих зависимостей.

Вместо этого мы часами сидим, обсуждая альтернативные планы. Например, пригласить их обоих на съезд комиксов. Мы сделали это несколько месяцев назад, пытаясь вытащить их из дома и помочь им отвлечься от собственных мыслей. Мелочи имеют значение.

Они понятия не имеют, что мы так подробно обсуждаем их. Они, вероятно, чувствовали бы себя виноватыми за то, что мы все настолько заботимся об их благополучии, чтобы они не вернулись в своим зависимостям.

— Мы даже не знаем, пил ли он алкоголь, — говорю я им. — Это могла быть Лили или... — я качаю головой при этой мысли. — Продакшн.

— Они бы не стали, — говорит Райк, его глаза темнеют. — Если они играют с их зависимостями, я ухожу. Я, блядь, уйду с этого шоу, и они могут, блядь, поцеловать меня в задницу.