Кокаиновые ночи - Баллард Джеймс Грэм (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗

Джеймс Грэм Боллард

Кокаиновые ночи

1

Границы и жертвы

Пересечение границ – моя профессия. Эти полосы ничейной земли между контрольно-пропускными пунктами каждый раз обещают так много: новую жизнь, новые ароматы и новые впечатления. Но в то же время они вызывают у меня смутное чувство тревоги, побороть которое я не в силах. Когда таможенники досматривают чемоданы, мне кажется, будто они пытаются распаковать мое сознание, найти в моих мечтах и памяти что-то запрещенное к провозу. Но в ощущении, что меня принудительно обнажают, есть какое-то особое удовольствие, которое, по-видимому, и сделало меня профессиональным туристом. Хотя я и зарабатываю на жизнь тем, что пишу книги о путешествиях, все же приходится признать, что это занятие – нечто вроде маскарада. Мой настоящий багаж редко бывает заперт, и замки его всегда готовы с легкостью отщелкнуться.

Гибралтар не стал исключением, хотя на этот раз испытываемое мной чувство вины имело под собой реальную почву. Утренним рейсом из Хитроу я впервые в жизни прибыл на военный аэродром этого последнего аванпоста Британской империи. Меня никогда не тянуло в Гибралтар из-за свойственной ему атмосферы провинциальной Англии, давным-давно забытой на солнцепеке. Однако глаза и уши репортера вскоре сделали свое дело, и за какой-то час я обошел все его узкие улочки со старомодными чайными-кондитерскими, магазинами фотоаппаратуры и полисменами – карикатурными лондонскими бобби. Гибралтар, как и Коста-дель-Соль [1], совсем не в моем вкусе. Я больше люблю дальние рейсы в Джакарту и Папеэте, потому что за долгие часы полета, с едой, напитками, безупречным сервисом и вышколенными стюардессами, вдруг, как прежде, начинаешь ощущать, что впереди – настоящая цель, и лелеешь бессмертную иллюзию воздушного путешествия. Именно иллюзию, ведь на самом деле мы сидим в крохотном кинотеатре и смотрим фильм, кадры которого так же расплывчаты, как наши надежды обнаружить там, куда мы летим, что-то новое. Мы прилетаем в аэропорт, как две капли воды похожий на тот, из которого только что улетали, с такими же агентствами по аренде автомобилей и такими же номерами в отелях с телеканалами «только для взрослых» и неизменно пахнущими освежителем воздуха ванными – этими боковыми приделами мировой религии под названием «массовый туризм», которую с таким воодушевлением готовы исповедовать миряне. Такие же скучающие официантки поджидают вас в вестибюлях ресторанов и начинают хихикать, раскладывая пасьянс вашими кредитными карточками. Их спокойные взгляды с неослабным вниманием изучают морщины смертельной усталости на наших лицах, – следствие не возраста и не апатии, а совсем иных причин.

Однако вскоре Гибралтар удивил меня. Этот пограничный городишко с бывшей военно-морской базой, то ли Макао, то ли Хуарес, решил сполна насладиться уходящим двадцатым столетием. На первый взгляд, он напоминал морской курорт, вывезенный из какой-нибудь каменистой бухты Корнуолла и прилепленный к воротному столбу Средиземноморья, но его настоящий бизнес явно не имеет ничего общего с миром, порядком и законом великой морской державы.

Мне показалось, что основным видом деятельности в Гибралтаре, как и в любом другом пограничном городе, была контрабанда. Подсчитав количество магазинов, набитых уцененными видеомагнитофонами, и разглядев таблички полукриминальных банков, сверкавшие в темных дверных проемах, я понял, что экономика и гражданская гордость этого геополитического реликта зиждились на обкрадывании испанского государства, отмывании денег и контрабанде не облагаемых пошлинами парфюмерных и фармацевтических товаров.

Скала оказалась гораздо больше, чем я себе представлял, и напоминала непристойно воздетый под самым носом у Испании большой палец – так в здешних краях издеваются над рогоносцем. Бары с откровенно сексуальной атмосферой привлекали взгляды, как и роскошные катера, покачивавшиеся на волнах в гавани, пока их мощные моторы охлаждались после скоростного ночного рейда в Марокко и обратно. Глядя на пришвартованный флот, я невольно вспомнил о брате Фрэнке и о семейном кризисе, который привел меня в Испанию. Если магистрат Марбельи не оправдает Фрэнка, но согласится освободить его под залог, одно из этих летающих по волнам судов сможет спасти его от средневековых колодок испанской правоохранительной системы. Во второй половине дня я должен был встретиться с Фрэнком и его адвокатом в Марбелье, до которой всего сорок минут езды по побережью. Но когда я собрался сесть за руль автомобиля, взятого напрокат на стоянке неподалеку от аэропорта, моему взору предстала бесконечная пробка, заблокировавшая пограничный переезд. Сотни машин и автобусов, окутанных желтоватой дымкой выхлопных газов, стояли в очереди к пропускному пункту. Девочки-подростки приставали к испанским солдатам с жалобами, а их бабушки бойко покрикивали на тех же солдат. Абсолютно не реагируя на нетерпеливый гомон автомобильных гудков, пограничная жандармерия проверяла каждый винт и каждую заклепку, назойливо обыскивая чемоданы и картонные коробки из супермаркетов, заглядывала под капоты и ощупывала крепления запасных колес.

– Мне необходимо быть в Марбелье в пять часов, – сказал я менеджеру прокатной конторы, который взирал на эти притормозившие транспортные средства с безмятежностью человека, уже сдавшего напрокат свой последний автомобиль перед выходом на пенсию.– Но, кажется, эта пробка там навечно.

– Не волнуйтесь, мистер Прентис. Она может рассосаться в любой момент, как только пограничникам надоест.

– Все эти правила…– покачал я головой, просматривая договор на аренду машины.– Запасные лампочки, аптечка, огнетушитель… Этот «рено» оборудован лучше самолета, на котором я прилетел.

– Это все Кадис. Новый губернатор просто помешался на Ла-Линиа [2]. Но его планы по стимулированию трудовой деятельности не пользуются особой популярностью у местных жителей.

– Да уж, не повезло. Что же, здесь сплошная безработица?

– Не совсем. На самом деле работы хватает, но вся она… довольно сомнительная.

– Контрабанда? Немного сигарет и видеокамер?

– Не так уж немного. На Ла-Линиа счастливы абсолютно все. Здешние обитатели очень надеются, что Гибралтар навсегда останется британским владением.

Я снова подумал о Фрэнке, который оставался британским подданным, но сидел в камере испанской тюрьмы. Встав в хвост очереди ожидавших досмотра автомобилей, я вспоминал наше детство в Саудовской Аравии двадцать лет назад, тамошние неожиданные проверки на дорогах, которые проводились религиозной полицией за неделю до Рождества. От ее хищных взглядов не ускользала не только ничтожная капля заготовленного к празднику алкоголя, но даже клочок оберточной бумаги со зловещей эмблемой остролиста, плюща и дров в ореоле пламени. Пока отец с его характерным профессорским сарказмом, всегда выводившим из себя нашу нервную мать, спорил с полицией по-арабски, Фрэнк и я пугливо ежились на заднем сиденье отцовского «шевроле», стискивая коробки с наборами игрушечной железной дороги, завернутыми в бумагу всего за несколько минут до того, как мы их распаковали.

Что-что, а контрабанду мы освоили в очень раннем возрасте. Старшеклассники английской школы в Эр-Рияде любили обсуждать интригующий мир запретного секса, тайной торговли пиратским видео и наркотиками. Уже потом, когда мы вернулись в Англию после смерти матери, я осознал, что эти маленькие заговоры позволяли британцам держаться вместе и давали им ощущение некоторой общности. Без посреднической деятельности и контрабандных поездок наша мать утратила бы зыбкую опору в этом мире задолго до того трагического дня, когда она забралась на крышу Британского Института и совершила непродолжительный перелет в единственную безопасную обитель, какую смогла для себя найти.