Вальсирующие, или Похождения чудаков - Блие Бертран (лучшие книги .TXT) 📗

Бертран БЛИЕ

ВАЛЬСИРУЮЩИЕ,

или Похождения чудаков

I

Если угодно знать, мы – мудаки.

Все началось с того, что мы стибрили машину, просто так, чтобы немного прошвырнуться. Нам нечего было делать в субботу. В субботу всегда нечего делать. Как и в воскресенье, кстати сказать. В кино мы не ходим, девчонки тут сплошные лахудры, да еще на них нужны бабки, а их у нас никогда не было.

Совсем новенькая 21-я модель «ДС» с дизельным мотором стояла на пустынной улице. Ну как было пропустить эту игрушку с ее похабным кузовом? Кладу руку на капот. Он еще тепленький.

Но подобная роскошь с металлическим покрытием, кожаными сиденьями и подголовниками выглядела на аллее, обсаженной доходными домами, довольно фальшиво. Как могла попасть такая красотка сюда, будучи прописана в каком-то богатом районе города? Она напоминала породистую лошадку, сбившуюся с пути и попавшую в чужую конюшню. Что же удивительного, что мы так и застыли перед ней?

Было девять вечера. Шарю глазами по всем закоулкам, подворотням и балконам.

За каждым окном мерцают голубые экраны. Нас обволакивают и вдохновляют голоса актеров многосерийной бодяги. На улице – ни души. Другая такая возможность не представится. В жизни надо уметь принимать решения.

Тем более что «ДС» так хороша. И сбондить ее не составляет труда. Надо только знать, как открыть дверцу. Инженеры, ее создавшие, придумали одну штуковину – их поиски велись с 1934 года, с 11-й модели. Спасибо, парни. Теперь мы спокойно воспользуемся этим.

Нахожу под крылом рычажок, и дверца распахивается. Но тут Пьеро говорит: «Смотри-ка!» – и демонстрирует, что мы зря старались. Хозяин просто забыл запереть машину.

– Все равно, – говорю. – В следующий раз пригодится.

И мы вдавливаемся задницами в мягкие сиденья. Машина вздыхает от удовольствия. Остается только нажать на газ и отъехать. Дрянь эта только того и ждет. Сегодня нам понятно, что было бы куда лучше, если бы тогда мотор заглох, если бы его залило водой, если бы засорился жиклёр.

Запустить 21-ю так же просто, как любую другую. Достаточно похимичить с проводами. С этой задачей я справляюсь блестяще.

– Засеки время, – говорю. – И считай.

Мне понадобилось всего три минуты, ни одной больше. Пьеро только руками развел, когда загорелись сигналы на панельке. Ничего удивительного после того, как поишачишь в гараже хотя бы в течение двух недель. Это научит многому.

Мотор заработал с ходу. Стрелка показала, что бак полон. Если решиться, то можно и до Парижа добраться. На такой штуковине – раз плюнуть! Особенно ночью по пустому шоссе. Пулей бы долетели. К восходу солнца были бы на месте.

Мы давно уже мечтали о Париже. Говорят, на площади Сен-Мишель толпа не расходится всю ночь, под мостами тренькают гитары, а разные психи дрыхнут на набережных.

Поехать бы и посмотреть на все это – вот что мы должны были сделать. Не пугаться расстояния, совершить это путешествие. Не куда-нибудь, в столицу же! Посмотреть Елисейские Поля, площадь Пигаль, подобно провинциальным туристам побродить по городу и вернуться обратно автостопом. Лучше всего на трейлере с диванчиком сзади. Пожив в тулузском дерьме, что можно было придумать лучше?

Но ведь мы же – мудаки! Вместо того чтобы устроить себе настоящее развлечение, мы решили не рисковать и скатать по соседству в Нарбонн-Пляж. Скажете, проявили осторожность? А оказалось, вляпались по уши.

Пьеро хотел искупаться. Я тоже. Мы с Пьеро всегда заодно, особенно если можно лажануться. Словом, мы выехали на дорогу в Нарбонн…

Через десять минут – прокол. Заднего колеса, разумеется. Приходится достать мой ключ на 12 и сдвинуть окаянное крыло. Короче, мы оставляем на опушке спустившую камеру.

После этого я поднажал как надо. Уж поиздевался всласть над этой подлюгой. Я хотел, чтобы она просила прощения. Но от 21-й этого никогда не дождешься. Разве только если гонишь ее, как последний болван. Я же, словно назло, вожу машину, как король.

Мы добрались от Тулузы до Нарбонна за полтора часа. Для общества мы, безусловно, опасность. Пьеро помалкивал. У него дрожали поджилки, но он молчал. Я же все делал так, чтобы ему было пострашнее. Срезал виражи, не тормозил на поворотах, только ветер свистел. Мы проносились с зажженными фарами через дрыхнувшие деревни, начиненные неосвещенными перекрестками. В общем, я демонстрировал все свое мастерство, состоявшее из совмещения работы двух ног, газа, синхронного торможения и оптимального использования мотора в 6 000 оборотов на третьей скорости. Ну чистый кайф!

– А пользоваться указателем заноса на повороте ты умеешь?

– На 21-й нет такого указателя.

– Почему?

– Потому что ее не заносит.

Потрясная машина! Единственная в мире, поясняю Пьеро, на которой можно мчаться со скоростью 160 километров в час по забитой транспортом департаментской дороге, держась правого ряда, ибо ее кузов всегда сохраняет горизонтальное положение, даже если правые колеса на 25 сантиметров ниже левых.

И подкрепляю это примером.

– Знаешь, что тебя так держит?

– Нет…

– Амортизаторы! Гидропневматика, старик! Потрясные подвески!

Демонстрирую, как обгонять на нешуточных виражах так называемые спортивные машины. Выбираем «альфа-ромео». После нескольких виражей оставляем ее сзади. Надо признать, за ее рулем оказался слабак. Я видел в зеркальце, как он впился в баранку. Уж очень хотел себя показать девчонке рядом. Это был старик в перчатках из свиной кожи. Эдакая мумия, покупающая костюмы в магазине для двадцатилетних. Смех, да и только! На каждом вираже его бросало влево. Этот болван запросто мог разбиться. Через некоторое время они вовсе пропали из виду. Для нас он был мертв, ибо вполне мог врезаться в дерево. Представляю девицу с широко раскрытым от страха ртом в объятиях господина с застывшими глазами, устремленными на нее. Я уверен, что таких происшествий бывают сотни, но никто не пытается в них разобраться. Новая машина, пустая дорога и ни капли дождя! Только раскрытая ширинка да спущенные до колен колготки могут объяснить причину трагедии. Ясно ведь как апельсин!

В Нарбонн-Пляж было пустынно. Всего-то половина одиннадцатого. Немногочисленные отдыхавшие, приехавшие на уик-энд, уже смылись. Мы были одни на прогулочной дорожке перед большими, как у нас, зданиями, но с морем в придачу, которое, правда, находилось довольно далеко, его пришлось поискать в конце огромного пляжа. Преговенное, скажу вам, местечко, всем советую туда съездить.

К тому же поднялся влажный, пронизывающий ветер. Было слишком холодно, чтобы паясничать и развлекаться на песке. Поэтому мы отправились поискать, где можно выпить.

Открытым оказался только один снэк-бар. Огромный пустой зал с электрическими бильярдами и девицей за стойкой, поглядывающей на нас недобрым глазом.

– Я через пять минут закрываю, – говорит.

Посылаю ей воздушный поцелуй.

– Как раз есть время, чтобы дать нам пива, – отвечаю.

И начинаем кайфовать на бильярде. Пьеро с ходу выигрывает партию.

– Пейте ваше пиво, – говорит девица.

И гасит половину неоновых ламп. Так что получается интим.

Идем, не торопясь, к бару и начинаем тянуть премерзкое пиво, глазами раздевая девицу. Это телка не старше двадцати лет, со здоровенными дряблыми сиськами. Под мышками у нее скопились капельки пота. Передник не первой свежести.

– С вас шесть франков, – объявляет она, постукивая по оцинкованной стойке красными от мытья посуды пальцами.

Я говорю, что это слишком дорого, что она получит половину.

– Я сказала, шесть франков, – повторяет она.

– А я, – спокойно говорит Пьеро, разливая остатки пива по вытертой стойке, – тебе заявляю, что ты страхолюдина, что ты телка и похожа на шлюху.

– Страхолюдная шлюха на шесть франков, – добавляю я.

Девице это, понятно, не нравится. Не знаю, как она предупредила своего старика, который внезапно появляется с мрачным видом.