Поп и работник - Каледин Сергей (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
К вечеру лес неожиданно кончился, за горбатым полем нарисовался подсвеченный желтым электричеством двухкупольный силуэт церкви. Над головой Хромова, тяжело работая крыльями, проплыла преждевременная сова, ломая ветки, влетела в голый орешник и скрылась в перелеске.
На дороге сидела мышь. Издалека Хромов принял ее за комок грязи, но когда подошел ближе, грязь ожила, затыркалась. Хромов поднял ногу, чтобы не раздавить мышь, потерял равновесие и свалился в ледяную лужу.
Возле деревни в полумраке по жидкому полю сновали машины, развеивая прах, похожий на песок. Как в Москве в гололед. Машина остановилась, кабины вылез угрюмый детина с молотком в руках. Хромов скрипнул зубами от усталости и нездоровья и медленно побрел вперед – будь что будет…
Парень не обратил на него внимания, обошел машину и молотком стал колотить по диску.
– Песок? – тупо спросил Хромов.
– При чем здесь! – буркнул парень. – Пушонка. Раскисляем. – Он ударил молотком по диску еще раз. – Кисли не кисли – одна суглина!
– Закурить не будет? – слабо попросил Хромов.
Парень достал пачку «Беломора», безуспешно попытался выбить нее папиросу, а потом, матерясь, оторвал полпачки и сунул Хромову.
– Спасибо, – сказал Хромов и чуть ли не поклонился, тошно было, что подумал про человека плохое.
Темнело. Хромов не спеша покурил и пошел к церкви, заранее предвидя собачий брех. Больше идти было некуда.
Возле камышей, далеко за дорогой копошилось непонятное стадо: звери не звери, овцы не овцы… Хромов поплелся туда, оттягивая деревню. Когда до камышей оставалось метров двести, стадо загомонило, зашумело, захлопало крыльями, тяжело поднялось в воздух и, выстроившись углом, с криком потянулось к Москве. «Гуси, – вспомнил Хромов. – Не туда ломанулись. Им же на юг надо».
Собаки не лаяли, деревенька выглядела запущенно: свет пробивался только двух маленьких окошек. Он подошел к церковной сграде, ворота были заперты. Побрел вдоль ограды. Из неожиданного пролома наперерез ему с той, церковной, стороны шагнул мужик в шляпе с двумя дымящимися ведрами.
– Заикой сделаешь! – Хромов хотел сказать помягче, а получилось задавленно, хрипло.
– А-а! – выкрикнул мужик. – Б-бука!..
За оградой затрещали кусты, стремительная тень плеснулась по белой стене церкви…
– Зачем? – сдавленно выдавил Хромов и повалился на спину под ударом мощного собачьего тела. И, раздираемый рвотным кашлем, бессильно стал шарить руками перед собой – найти шею зверюги, задушить… Но пес не мешал слабым от кашля рукам его и почему-то тянулся лнуть в лицо.
– Н-не надо!.. Не кусается!..
Бука стоял над лежащим Хромовым, виваясь от дружелюбия.
– Руку дай, – прохрипел Хромов.
Бабкин помог ему сесть. Встать Хромову пока не удавалось. Вокруг дымился высыпавшийся ведер вонючий шлак.
– Что ж ты его?.. – Хромов немощно полоснул рукой по воздуху. Потом встал. – На привод надо брать… Там кто? – он кивнул на церковь. – Поп?
– Батюшка завтра б-будет.
– Ты один, что ль, тут? – отряхиваясь, спросил Хромов прочищенным голосом.
– Староста еще.
Бука радостно бился упругим телом о мокрые джинсы гостя. Хромов почесал его за ухом.
– Твоя собака?.. Ласковая.
– Глупая просто.
– Как воспитаешь, такая и будет. У вас там можно просушиться? Бабкин кивнул.
– А телефона нет? – поинтересовался Хромов.
– Должны поставить.
– Раз должны – поставят.
Вера Ивановна домывала в трапезной посуду. Шура, сложив обиженно руки на животе, сидя похрапывала на диване.
Бабкин вошел в прихожую. Вера Ивановна по звуку определила, что ведра порожние.
– Сколько раз говорено: не ходи пустой! Шлак понес – вернись с углем. Вот и жена-то с тобой не ужилась…
– Тут… вот… – Бабкин посторонился, пропуская Хромова. – К батюшке.
– Где ж я возьму батюшку? – ворчливо отозвалась староста, занятая делом. – Проходите, чего в сенях торчать.
Хромов шагнул в трапезную. Вера Ивановна потянулась через стол за полотенцем, повисшим на спинке стула, и подняла глаза на гостя. «Господи! Лихоман!» Хромов попытался улыбнуться.
– Собачка у вас… уронила… – И закашлялся. На диване проснулась Шура.
– Ох, ох…
– Садитесь, – как можно спокойнее сказала Вера Ивановна и села сама для прочности. – Вы к батюшке?
Хромов кивнул, не переставая давиться кашлем. Но не сел.
Шура обвела туманным взором трапезную, выискивая виноватого в побудке, сползла с дивана, оставив за своей головой темный след на обоях, подплелась к Хромову со спины и легонько постучала по плечу.
– А вы кису мою не унесете?
Хромов дернулся – под ее прикосновения, но не так, как дергаются от неожиданности, а как бы уходя от удара: вн и в сторону. «Лихоман, – твердо решила Вера Ивановна, вспомнив недавних милиционеров. – Бежал с тюрьмы. Деньги отымать будет».
Но, похоже, лихоману было не до денег. Он тяжело, со свистом дышал; она сама вот так же во время приступа часами не могла отдышаться. И лицо побелело. «Не-ет, отымать, может, и не будет. Откуда ему знать про банку? Он в ту пору в тюрьме сидел…»
– Где ж ты, милый, так застудился? – Вера Ивановна покачала головой.
– Надо же… Ты пока, чем кашлять без толку, чайку попей. А я таблеток пойду погляжу, может, завалялись.
– Не надо! – сказал Хромов, слишком резко сказал.
– Смотри… – Вера Ивановна окончательно поняла: лихоман. И как ни в чем не бывало включила чайник.
– Таблетки без толку… бронхит… травматический…
– А ты чего застыл? – Вера Ивановна, обернулась к Бабкину. – Иди углем занимайся!
Бабкин вышел.
– Бронхит не знаю, а кашель батюшка лечит. Ты чего мок-то так?
– Пока искал… А тут эта… Бука ваша…
– Да я не расспрашивать, я к слову… Переодежу, говорю, надо, раз болеешь. Зовут-то как?
– Алекс
– Саша, значит. Такой с виду здоровый! Давай-ка я тебе, Саша, рюмочку налью, чтоб не расхворался. Для сугреву.
– Если можно, – кивнул Хромов и покраснел.
– А почему ж нет? – усмехнулась Вера Ивановна, протирая пальцами граненую рюмку. И снова подумала: не знает он про банку. – У престола Божьего все можно верующему человеку. Ты, Саша, верующий?
– Крещеный, – кивнул Хромов.
Вера Ивановна достала буфетного брюха бутылку кагора.
– Никто не пьет, бутылка аж пыльная стоит.
– Ох, ох… Один вино пил, другой вино пьет… – нараспев забормотала Шура, уверенная, что ворчит про себя. – Сказать батюшке…
– Ты поди! Спиной сидит, а углядела, шпион подколодный! – Вера Ивановна от возмущения топнула – половица под ее ногой сыграла, Шура испуганно обернулась. – Како-тако вино? – наступала на нее староста. – Лафитничек плеснула человеку!.. Что ж ты, Шура, такая нехорошая? А? Расселась здесь со своими рубцами!.. Здесь питание! Иди к себе. Закройся и сиди. Вон яблоко возьми – похрустеть от скуки. И на ведро больше не ходи, в туалет ходи. Тут мужчины. Нечего лениться, не зима.
Шура неохотно встала, свирепо зыркая на старосту и гостя, собрала свой узелок, сунула туда два яблока и, не переставая бухтеть, ушлепала в дальнюю комнату. Хромов, отключившись, медленно ел.
– Есть кто? – раздался в прихожей ветхий полушепот.
– Что есть, что нет – все едино. Заходи, баба Груша, чайку попей.
В трапезную, с трудом осилив высокий порог, вошла Груша, крохотная, чуть выше стола, в валенках, в двух платках, в телогрейке, подпоясанной фартуком.
– У тебя какой чай, с хоботом? – спросила она как бы незаинтересованно, подсаживаясь к длинному трапезному столу.
– Может, поздороваешься с человеком?
– Который? – Груша завертела головой, заметила Хромова;– Здравствуйте вам!
– Как дочку спраздновали? – Вера Ивановна пододвинула гостье высокую чашку. Она старалась вести себя как можно свободней – будто и не случилось ничего.
– Куда такую тяжесть, бокал дай. – Груша отодвинула чашку. – Хорошо было, зять высказывался…
Вера Ивановна поставила перед ней стакан.
