Суматоха в Белом Доме - Бакли Кристофер Тэйлор (читать книги онлайн полностью .txt) 📗

Однако два случая стали началом конца программы «Обыкновенные американцы» в Белом доме.

Президенту предоставили двухстраничные заметки о человеке, который должен был прийти к нему в тот день. Это означало, что драгоценное время можно было не тратить на вопросы типа «кто вы и откуда?».

День выдался тяжелым: утром президент выступал с речью перед Национальной ассоциацией промышленников, затем состоялось заседание Законодательного собрания, потом заранее назначенные встречи с адмиралом Бойдом из Объединенного комитета начальников штабов и членами Сенатского финансового комитета. После чего у него состоялся неформальный ланч с Массо, послом Франции.

Массо был милым, но невероятно разговорчивым галлом, чье самое короткое воспоминание о Сопротивлении занимало не меньше часа. Президенту не нравилось тратить время на пустые разговоры, но так как сын Массо был президентом Франции, а он высоко ценил добрые франко-американские отношения, то приходилось за это расплачиваться. Во время таких ланчей филиппинец Аквино от души наливал президенту мартини (от которого тот отказывался, проводя подобные встречи).

Ланч продлился дольше положенного на двадцать минут, и когда я явился со своей дальнейшей программой, президент выглядел усталым. Он распустил узел галстука и отдувался. Судя по первому впечатлению, выпито было не меньше трех мартини.

– Как посол? – спросил я.

Президент закатил глаза, с чуть покрасневшими белками.

– Великолепно. Я как будто сам видел взятие Руана. Кого вы привели?

Я подал ему несколько листков бумаги с заметками о некоей миссис Смит.

– Отлично. Я могу прямо сейчас. Знаете, Массо, наверное, дышит через задний проход, ведь он ни на секунду не умолкает.

– На днях, господин президент, вы скажете что-нибудь вроде этого в своей речи и…

– Ладно, ладно.

Ему не нравилось, когда я делал такого рода замечания, однако я считал своим долгом следить за языком президента.

Мы обсудили расписание, я вернулся в свой кабинет и занялся организацией европейского турне вместе с Лесли Дэчем, ответственным за подготовку президентских визитов.

В 2 часа 18 минут раздался звонок. У меня сразу появилось невнятное ощущение, что президент чем-то недоволен.

– Вадлоу, давайте быстро сюда.

Он сунул мне распечатку о миссис Смит.

– Читайте вот тут.

Трагическая история. Дочь миссис Смит была алкоголичкой. Ее единственного сына убили во Вьетнаме. Социальные службы только что аннулировали страховку ее мужа, который находился в больнице с эмфиземой. А два месяца назад автоцистерна повалила телефонный столб рядом с ее домом, отчего вспыхнул пожар и сгорело все ее имущество. Я поморщился. Каким образом Ху пропустил женщину со столь непростой судьбой?

– Трагическая история, господин президент. Я предвижу ваши замечания. Надеюсь, беседа прошла нормально?

Президент закурил сигарету и потер переносицу.

– Я говорил с ней пять минут. Сказал, что наша страна в неоплатном долгу перед ней за гибель сына. Сказал, что мне очень жаль ее дочь, и предложил помочь с устройством в центр Бетти Форд.

– Очень великодушно, сэр. Очень великодушно.

– Еще я выразил ей соболезнование в связи с болезнью мужа. Рассказал о дяде Люке, который тоже был алкоголиком. И пообещал, что до захода солнца сдеру кожу с тех, кто лишил ее мужа страховки, и вывешу ее на памятнике Вашингтону. Вадлоу, это было вдохновенное представление. Вы бы гордились мной.

– Не сомневаюсь, сэр, – ответил я, правда, не вполне уверенно, так как предполагал, что это еще не конец.

– Знаете, Вадлоу, что я почувствовал, когда все закончилось?

– Удовлетворение, сэр?

– Нет, Вадлоу. Я почувствовал себя идиотом. Суть в том, что женщина, которая приходила, была миссис Кора Смит из Мамаронека, штат Нью-Йорк, а досье было составлено на миссис Сильвию Смит.

– Ох, – выдохнул я. – Не может быть.

Президент скомкал бумажки в твердый шар и выбросил его в корзину для мусора.

– Да, Вадлоу, может.

Но самое страшное ждало нас впереди, так как миссис Кора Смит продала эту историю в дамский журнал, и, естественно, президент стал притчей во языцех. Он был ранен в самое сердце. Ллеланд ухватился за это, чтобы раскритиковать мою программу «Открытые двери». Его прихвостни опять набросились на Ху со своими дурацкими прозвищами. Однако наш президент не исповедовал квиетизм, [7] и не успели мы оглянуться, как он уже был в седле. Тремя днями позже у меня зазвонил телефон, и Такер потребовал очередного «простого американца». А через месяц случился эпизод с мистером Левереттом. Почему от спецслужб ускользнул тот факт, что он состоял на учете у психиатра как эксгибиционист? Я был раздавлен.

Оглядываясь назад, я понимаю, что этот эпизод показал слабую работу спецслужб. Кстати, я доложил об этом на совещании на следующий же день, но Ллеланд сделал вид, будто не заметил ни моего выступления, ни меня самого, так что программа «Открытые двери» была закрыта и с «простыми американцами» президент больше не встречался.

5

«Цитадель»

В министерстве обороны – через несколько дней после избрания – нам рассказали о существовании «Цитадели». Если честно, я был в ужасе. Сама мысль устроить из исторического помещения, известного всей нации, бомбоубежище поразила меня своим дурновкусием. Военные утверждали, будто это совершенно необходимая мера, но про себя я решил, что это очередная дорогая игрушка, какими забавлял себя президент Рейган.

Причины для устройства «Цитадели», как нам сказали, были следующими.

Когда Советский Союз создал новое поколение запускаемых с подводных лодок баллистических ракет, время полета которых, по сообщению военных, было сокращено с четырнадцати минут до четырех, пришлось полностью поменять противоракетную защиту Белого дома.

Прежняя система защиты базировалась на принципе эвакуации президента из Белого дома и переправке его на командный пост национальной безопасности в течение двенадцати минут.

Еще одна система защиты предполагала эвакуацию президента при помощи вертолета на одну из семидесяти пяти президентских баз, откуда тот мог напрямую руководить ядерной контратакой. Имелась и другая система защиты, которая предлагала главе правительства перейти в бомбоубежище, построенное еще во времена президента Трумэна под Восточным крылом Белого дома.

Все эти системы уже не работали. Во время учебных тревог президента доставляли на его пост самое меньшее за полчаса. С президентскими базами тоже не все было в порядке. Советы знали их расположение и могли оставить от них мокрое место, пусть даже президент и добрался бы на одну из них вовремя. Бомбоубежище под Восточным крылом могло выдержать двадцать пять пси – в свое время этого было достаточно, но в наше время сравнимо разве что с целлофановой упаковкой.

Президент Рейган одобрил «Цитадель» как наименее дорогой, весьма надежный и эффективный проект «выживания». Как только КПВОСА (командование противовоздушной обороной Северной Америки) убеждалось «с большой долей вероятности» в запуске ракеты, Национальный военный командный центр в Пентагоне информировал президента. Он, его семья, «избранный персонал» собирались в Овальном кабинете, который погружался в землю на сорок пять футов.

Система была автоматизирована. При условии, если ракеты оказывались на расстоянии одной минуты полета, «Цитадель» сама по себе приходила в действие.

Уму непостижимо, как такое могло быть, но ведь было, тут все правда. Строительство было окружено наивысшей секретностью: якобы потребовалась реставрация отдельных помещений, пока президент Рейган находился в очередном трехмесячном отпуске. Человек шесть знали о «Цитадели». Ее существование тоже являлось государственной тайной. Конечно же, мне было приятно, что я включен в число избранных, однако мысль о том, что бедняжке Джоан и детям придется одним, без меня, погибать, если случится ядерная катастрофа, приводила меня в ужас. Государственная служба слишком многого требует от человека.