Лишенные веры - Уильямс Джон Л. (мир бесплатных книг txt) 📗

– О, – заметил он, – сегодня слишком холодно, верно?

– У меня для тебя интересное предложение, дружище, – вмешался Мак. – Почему бы тебе не заткнуться?

После этого воцарилось молчание. Мы вылезли у Кэмден-Лок и побрели в «Дингуоллс», чтобы напоследок выпить. Группа, игравшая там, представляла собой какое-то тошнотворное сборище безнадежно пытавшихся играть в духе Simple Minds и произвести впечатление на предполагаемых работников хилых звукозаписывающих компаний. Но той ночью их слышали только бедолаги вроде нас, стоящие у бара, болтающие с официантками и пытающиеся не соперничать с Лемми.

Мы нашли столик у задней стены. Я начал смеяться. Согнулся пополам, чуть не задохнулся от смеха. Мак хохотал вместе со мной. Потом я отдышался и сказал:

– Ну что, мы с этим развязались?

– Да, – ответил Мак. – Денег не получили, зато унесли ноги, уже что-то. Но как насчет твоей принцессы? Как насчет Фрэнк?

Я совершенно забыл про Фрэнк. Страх делает эгоистичным.

– Ну, – произнес я, – машины нет, может, она вернулась ко мне. Я ей звякну.

Телефон был у бара, и я едва мог слышать собственные слова, но это не имело значения, потому что никто не подошел. Я звонил пять минут, но ответа не последовало.

И тут моя истерика превратилась в тревогу. Мак! Что произошло? Они ее поймали? О, Господи, Господи! Мак пытался успокоить меня, говорил, что, никаких сомнений, Этеридж и Росс побежали за своими громилами в лес.

– Она забрала машину, она просто где-то отсиживается, друг. Не переживай.

Меня это все не убедило, но мы взяли еще по одной. Сидели до закрытия, потом купили бутылку «Отелло» в «Анжело кебабе» и поехали домой. Никаких признаков Фрэнк. Мы выпили вино. Мак развалился на полу, а я уснул в собственной постели, впервые один за, казалось, долгие годы.

На выходных Фрэнк так и не объявилась. В субботу я работал допоздна, пришел домой и обнаружил припаркованный рядом с подъездом «эскорт», ключи в зажигании, но по-прежнему ни следа Фрэнк. В воскресенье тоже работал допоздна. Я хотел позвонить ее друзьям, только за последние недели она не упоминала, что они у нее есть. К утру понедельника я решил, что осталось сделать только одно. Надо позвонить Этериджу.

Он меня опередил.

– Вы за это заплатите, – сказал он. Точнее, прошипел. И повесил трубку.

Я не понимал, что он имеет в виду, до самого вторника, пока не купил в подземке выпуск «NME». Главная новость: «ИСЧЕЗНОВЕНИЕ РОССА». Очевидно, тысячи фанатичных постмодерновых электропопперов выгнали в воскресенье вечером из «Королевского театра» на Драри-Лейн. Они надеялись насладиться «Вечером с…», новым шоу Росса – стадом моделей в идиотских шляпах от Жана-Батиста Мондино на фоне эйзенштейновских фильмов. Но главная звезда так и не появилась. К счастью, писал «NME», обманутые электропопперы не устроили бунт.

Там приводились слова Этериджа. На Росса падает большая нагрузка, сорвался перед концертом, но теперь восстанавливается и вскоре вернется, все билеты на заявленные концерты действительны, не ссыте. Представитель звукозаписывающей компании, однако, был «взбешен» и «расстроен».

Я тоже, приятель, я тоже. Фрэнк пропала. Росс пропал. Что за…

8. ДЖЕФФ ТЕРЯЕТ ДРУГА

Невилл умер в четверг, и все полетело к чертям собачьим. Я узнал об этом вечером, около шести. Взял день отгула, ничего особенного не делал, просто шатался по книжным лавочкам и магазинам записей. Телефон зазвонил, как только я открыл дверь своей квартиры. Это был мой босс, Шон, и он плакал. Потребовалось некоторое время, чтобы понять причину.

– Невилл, – наконец сказал Шон. – Он мертв. – Что?

– Зарезан. Кто-то его зарезал. В магазине. Кто-то его зарезал.

– Где ты?

– Кэмден-Таун. Только что вернулся. Полиция…

– Слушай, я сейчас буду. Через десять минут.

Всю дорогу я бежал. Вдоль канала, перемахнул одним прыжком через запертые ворота на Хай-Стрит. Шон стоял в дверном проеме, курил, дрожал и еще больше, чем обычно, походил на Фила Лайнотта [57].

– Давай, – предложил он, – перейдем через дорогу. Когда мы оказались в пабе, Шон рассказал мне, что произошло. Или, по крайней мере, что думала полиция. Предположительно, ограбление. Человек зарезал Невилла, опустошил кассу и смылся. «Какой-нибудь проклятый наркоман», – сказал полисмен. Хотя и он, и мы знали, что это не похоже на наркомана, слишком жестоко для наркомана. Однако, Господь свидетель, по Уэст-Энду бродит достаточно мерзавцев и сумасшедших…

Я все еще не мог поверить в случившееся. Но Шон выглядел совершенно раздавленным. Постепенно бар заполнялся. К восьми собралось много народу, сидели вокруг стола с бутылками «Пилса» и пинтами «Гиннеса». Почти не говорили. Я вообще молчал. У меня в голове снова и снова прокручивался беззвучный монолог: «Это совпадение, это не совпадение, о Боже, это моя вина». Снова и снова. При первой же возможности я ушел.

Той ночью мне снилось, что я поехал на похороны Невилла, в старый дом его родителей в Кентиш-Тауне. Там оказалось полно мужчин в костюмах и женщин в черных платьях, пьющих чай и «Малибу». На мне же были закатанные джинсы и ботинки. Я пошел на кухню и крикнул: «А почему в холодильнике нет пива?» Проснулся в холодном поту от жалости к себе. Почему я? Я не виноват!

Следующие дни не принесли ничего хорошего. Конечно, были настоящие похороны, невыносимо трогательное зрелище. Семья Невилла всегда знала толк в похоронах. Они слишком часто собирались вместе, чтобы хоронить своих детей.

Служба прошла в семейной церкви, недалеко от «Ангела» [58], и хотя Невилл никогда не распевал псалмов, невозможно отрицать, что иногда ничего другого просто не остается. Слушаешь эти парящие голоса, провожающие одного из своих, и на какое-то мгновение кажется, что они ведут бессмертную душу в лучший мир. По крайней мере, я бы хотел в это верить. Потом были поминки. Я вел себя, как положено, и не задержался.

Кроме того, мне, естественно, следовало работать. На следующий день я непрерывно проигрывал записи Джона Колтрейна [59] на оглушающей громкости, и мало кто пробыл в магазине дольше пяти минут. Когда записи кончились, я позвонил Шону, и он сказал мне взять на следующий день отгул. Напиться и забыть обо всем. Не волнуйся, сказал он, они не грабят один магазин дважды.

До этих слов Шона мне даже в голову не приходило бояться. Я был слишком поглощен самобичеванием. Тут до меня дошло, что если за всем случившимся стоял Этеридж, то он быстро поймет свою ошибку и вернется за нужным человеком.

9. ДЖЕФФ ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЗАПАД

На следующее утро появился Мак. Пару дней в постели, на шампанском и героине, объяснил он и распутно подмигнул мне.

– О-о-о, – присвистнул я, – любимец безмозглых женщин Жерар Депардье снова взялся за дело!

– Кто? – переспросил Мак.

– Французский Оливер Рид, ты, дубина!

– Господи, – сказал он, – избавь меня от этой киношной чепухи! – и отправился искать в холодильнике пиво.

– Тебе принести? – поинтересовался он.

– Нет.

– Что, кто-нибудь умер?

– Да, – сказал я. – Невилл умер.

Я был так потрясен, что думал, что все знают о случившемся, что это было в шестичасовых новостях. Но Мак про Невилла не слышал.

Он расстроился, но поначалу не увидел в этом ничего подозрительного. Конечно, это ужасно, что друг погиб из-за каких-то вонючих ста фунтов в кассе, но такое бывает. Дерьмо случается.

Однако постепенно ему передалась моя паранойя. Этеридж сказал: «Вы за это заплатите», – и через два дня кто-то вошел в мой магазин и убил Невилла за прилавком.

– Хорошо, – предложил Мак, – давай попробуем это выяснить. Во-первых, что говорят копы?