Вернуться по следам - Му Глория (книги онлайн полные версии бесплатно .txt, .fb2) 📗
– Хорошо. Я вам телефончик сейчас запишу, вы отзанимаетесь интенсивно, сколько она там скажет, а потом будете ездить раз в неделю, чтобы собаку повеселить и в форме держать… И не позволяйте больше никому его дразнить. Может плохо кончиться. И еще – у вас дети какого возраста?
– Пять и восемь лет.
– Надо научить их относиться к Цезарю с уважением, не донимать… А Цезаря надо научить их слушаться. Нельзя, чтобы дети боялись его, но и собака не должна давать для этого повод. Проконсультируетесь с Катей, как лучше все это устроить, хорошо? Не забудьте, это очень важно…
– Хорошо. Спасибо вам… тебе… Я все сделаю.
– Ну и все тогда. Вот сдача. – Я достала из кармана конверт с деньгами и протянула Олегу Юрьевичу.
– Сдачу можешь оставить себе, – пошутил он.
– Да спасибо. Мы не бедствуем. Сейчас следующую собачку возьмем…
– Я серьезно, Слава. Цезаря не узнать, я так рад, что… все хорошо кончилось, и вам очень признателен… Оставьте деньги, это пустяки.
Я не стала спорить, свистнула Ричарду, прибежали обе собаки, мокрые, морды в песке, внимательно уставились на нас.
– Всего хорошего, Олег Юрьевич, – сказала я и взяла Ричарда за ошейник.
Цезарь явно собрался увязаться за нами.
– Мне его придержать пока? – спросил Олег Юрьевич.
– А, пускайте. Он далеко от вас не уйдет, вон как соскучился, просто проводит нас немножко. – И я пошла обратно к парку в сопровождении двух собак.
Метров через двадцать Цезарь остановился и сел.
– Ну что, Зорька? Прощай, будь умницей. – Я погладила пса, достала из кармана конверт с деньгами, скатала в тугую трубочку, сунула собаке в пасть. – На, отнеси ему, – я указала на Олега Юрьевича, – отнеси! Давай!
Цезарь помчался к хозяину, а мы с Ричардом направились к конюшне.
Ну не брала я чаевых.
Глава 38
Дня через три, не успела еще хлорка выветриться из отмытого вольера, позвонил Федор Сергеевич:
– Славочка, ты занята сейчас?
– Вот только что объект сдали…
– И чудненько. Тебя тут искал человек… Кавказец у него пошаливает. Возьмешь?
– А что за человек?
– Поди ж ты!.. Про собаку она не спрашивает…
– На собаку я сама посмотрю. А хозяева… Вы же знаете, есть такие, с которыми не имеет смысла связываться.
– Не видел я его, девонька, созванивались. Завтра будет на площадке, к четырем…
– Хорошо, я подойду.
На площадку я пришла в начале пятого, сразу увидела рыжего кавказца, повесившего нос, и его хозяина, разговаривающего с Федором Сергеевичем. Подходить не стала, решила сперва присмотреться.
Снулый вид кавказца ни о чем не говорил – это марка, фирменный стиль кавказских овчарок – при великолепной молниеносной реакции выглядеть угрюмыми, сонными увальнями.
Мне сразу не понравилось, что пес неухоженный – шея и грудь в колтунах, как в орденах, «штаны» тоже свалялись войлоком. Не дает себя вычесывать? Или хозяин ленится? Ага, собака еще и засиженная – сближение скакательных суставов. Значит, все-таки хозяин – лентяй.
Я отпустила Ричарда побегать, а сама подошла поближе, держась за спиной Федора Сергеевича, – поглядеть на лентяя-хозяина и послушать, что он там поет.
Песни эти были мне знакомы.
Вторая после «симпатичных медвежаток» причина, по которой люди заводят кавказца, – добрать авторитета. Ну как же – боятся, значит, уважают.
И сейчас рыхлый, как кусок сырого теста, мужчина с круглой, потной лысиной жаловался Федору Сергеевичу на то, что его Балхаш порвал того и этого, что соседи вызвали милицию, что пса чуть не пристрелили, но он, хозяин, дал взятку.
Конечно, он не жаловался. Он хвастался. Показывал искусанные запястья. Надувшись от гордости, рассказывал, как проучил своего Балхаша скалкой, привязав к батарее. Но Балхаш, могучая скотина, вырвал стояк – хорошо, лето.
Балхаш при этом был без намордника – поводок, строгач (а строгач кавказцу – мертвому припарки).
Случай был печальный, но безнадежный. Самый простой способ сорвать псу крышу – показательно наказывать его за агрессию, но тишком эту агрессию поощрять.
Собака не знает, что делать: когда она поступает так, как хочет хозяин (а все собаки это чувствуют), ее наказывают; когда она «ведет себя хорошо» – хозяин недоволен. Более того, крупных и сильных собак часто заводят слабые люди. Человек видит свою слабость перед миром и заводит крупную собаку, ему льстит, что с собакой его боятся, он поощряет агрессивность животного, а вот заняться воспитанием и дрессировкой он не может, он просто-напросто слабее собаки. Обычно это мужские игры. Женщинам проще. Иногда они позволяют псу себя опекать, охранять. Далеко не идеальный вариант, но есть возможность построить вполне мирные отношения. Мужчины же не оставляют попыток забить собаку, показать, чьи в лесу шишки. Но шишки в лесу того, кто сильнее, так что слабовольному, но жестокому хозяину достается только на орехи.
«Интересно, зачем он ищет дрессировщика? – подумала я, слушая хвастливые враки рыхлого. – Чтобы говорить потом: с моим Балхашем никто не может справиться, вот и у специалиста ничего не вышло?»
Конечно, у специалиста ничего не выйдет. Хозяин этого не допустит. Нормальный, спокойный пес ему не нужен, ему нужен зверь.
Все было ясно. Рыжего Балхаша жаль, но я от него откажусь.
Я подошла, поздоровалась с Федором Сергеевичем, дала Балхашу понюхать ладонь.
Рыхлый сразу дернул поводок на себя и заорал:
– Девочка, ты больная?! Уйди, укусит!
– Это наша Славочка, – мягко сказал Федор Сергеевич. – Ее-то мы и дожидались.
– Ее? Да вы что? Вы с ума сошли!.. Мой Балхаш ее пополам перекусит… Нет, это несерьезно…
– Я извиняюсь, но вы же сами ее искали, настаивали…
– Так я думал… Мне сказали – девочка, но я думал девочка лет восемнадцать—двадцать… А эта детсадовка… Ну что вы… Я же не убийца, в самом деле… Отвечать потом…
– Ладно, Федор Сергеевич, я пойду тогда…
– Иди, иди, девочка. Я удивляюсь вашему легкомыслию, Федор Сергеевич. Как вы могли подумать, что я доверю моего Балхаша ребенку? Не каждый взрослый может…
– Я извиняюсь, – сказал Федор Сергеевич рыхлому и обратился ко мне: – Славка, у меня помимо этого есть разговор.
– Хорошо, я подожду.
Я забралась на платформу, рядом с которой стоял Федор Сергеевич, и стала наблюдать за Ричардом, краем уха слушая неуемный зуд рыхлого, повествующего о кошмарных выходках своего Балхаша.
Ричард, играючи, боролся с пестрым среднеазиатом. Рычание становилось все более грозным, и я посвистела псу. Знала, что разгоряченные кобели могли увлечься и затеять нешуточную драку. Ричард подбежал, улегся рядом, тяжело дыша и поглядывая на меня с веселым самодовольством, мол, видала, как я этого, он меня за холку, а я его так жопой отодвинул и за горло… ну, почти уже схватил…
– Видала, – усмехнулась я, потрепав собаку за ушами. – Ты у меня бое-е-ец…
– А ты что об этом думаешь, Славочка? – спросил Федор Сергеевич.
– Что? Простите, я не слушала. О чем?
– Товарищ решить не может, что ему с кавказцем делать. – То ли Федор Сергеевич устал от болтуна, то ли спросил меня из вежливости. Мне, впрочем, было все равно, и я сказала рыхлому:
– Продавайте собаку. Она вам не подходит. Не справитесь.
– Что?! – возмутился он. – Наглость какая… Наглая какая девка… Уж не знаю, Федор Сергеевич, кем она вам приходится, но вы… Ну надо же, соплюха… Сопля! Сопля зеленая!
– Слышишь, маша, ты за соплю сейчас ответишь. Налью как богатому, понял? – Дядя Жора подошел на мягких лапах, незаметно.
– Не понял… – испуганно пробормотал рыхлый.
– Язык на привязи держи, целее будешь. Так понял? Здорово, Славка. Че за дела? Теленка сторговать не можешь? А ну-ка, ну-ка… – Он наклонился, упираясь ладонями в колени, стал разглядывать Балхаша.
Обоих – пса и дядю Жору – я видела в профиль и невольно улыбнулась, отметив сходство. Крутолобые здоровяки с обманчиво сонным выражением лиц (или морд?), оба тяжелые, в теле, слишком спокойные, чтобы не представлять опасности.
