Три Рождества, которые мы провели вдали от дома - Джексон Руби (читаем полную версию книг бесплатно TXT, FB2) 📗
На это Дейзи, уставившейся в пол, было проще ответить.
– Пожалуйста. – Она не узнала собственного голоса.
Эдейр посмотрел на свои часы:
– У меня осталось девять часов двадцать три минуты. Двадцать две, двадцать одна…
– Хватит надо мной смеяться!
– Что вы, дорогая мисс Петри, я вовсе не смеюсь над вами, просто весьма затруднительно беседовать с человеком, так увлеченно разглядывающим пол. Вы это серьезно? Вы поедете со мной, чтобы на него взглянуть? Черт возьми, опять вы подражаете той кукле – а глаза-то как хороши!
У Дейзи пробежал холодок по спине. Все-таки надо было нарядиться в новое платье… Он хвалит ее глаза? Вот у Салли действительно красивые глазки – все это твердят. Она сделала над собой усилие и спросила:
– Прямо сейчас? Хотите, чтобы я прямо сейчас поехала к самолету?
– Будьте так добры, моя машина ждет. – Он опять покосился на часы.
– Сначала мне придется сбегать к отцу.
Он был неприятно удивлен.
– Со мной вы в полной безопасности, мисс Петри.
– Может, и так, мистер Эдейр Максвелл… – Теперь смеялась она. – Но должен же кто-то остаться в лавке!
Глава 3
Я помогаю своему другу-летчику ремонтировать его самолет.
Вот я и работаю на победу в войне. Я ремонтирую «Аэронку». Не знаете, что такое «Аэронка»? Это американский самолет, та самая модель, с которой пошло всеобщее сумасшествие – мечта заиметь собственный самолет…
Эдейру пришлось высадить Дейзи, не довезя ее до дому: он уже опаздывал на базу, а это у военных непростительное нарушение дисциплины. Она медленно побрела по темной улице, жалея, что проходит воодушевление, в котором она провела этот день, и пытаясь удержать хотя бы его часть… Она репетировала свой предстоящий рассказ о случившемся друзьям и родным, особенно братьям. Нет, с ними надо говорить как-то иначе, чтобы они не подняли ее на смех!
Она так задумалась, что на кого-то наткнулась и страшно перепугалась.
– Смотрите, куда идете, юная Дейзи! Вы чуть меня не опрокинули! Что вы делаете одна в такой темноте, на холоде?
– Простите, мистер Гриффитс! Я… – Она замялась. Если сказать «я ремонтировала самолет», ей не поверят, к тому же Эдейр, возможно, хотел бы, чтобы о его самолете знало как можно меньше людей.
– Я встречалась с подругой и теперь возвращаюсь домой. Отец должен выйти мне навстречу.
Гриффитс, старший местной бригады противовоздушной обороны, посмотрел на темные окна квартиры Петри.
– Напомните им, чтобы не зажигали свет. Бегите домой! А своему молодому человеку скажите, чтобы впредь провожал вас до самого дома.
– Конечно, мистер Гриффитс, – пискнула она.
«Молодой человек»? Вот это да! Гриффитс вообразил, что у Дейзи Петри появился ухажер. Она прыснула. Какой из Эдейра Максвелла ухажер? Бери выше: он летчик!
Она почти ощупью добралась до лавки. По причине затемнения, при беззвездном небе, определить расстояние было совершенно невозможно, да и земля под ногами грозила неприятными сюрпризами. Она вставила ключ в замочную скважину и почувствовала облегчение, оказавшись дома. Над лестницей заколебался огонек свечки – это вышла ее встречать сестра.
– Мать с отцом уже легли, сидеть слишком холодно, – тихо сказала она поднимающейся наверх Дейзи. – У нас закончился уголь. Как ты провела время? Понравилось? Удалось посидеть в кабине самолета? Идем в кухню, попьем какао, осталось немного колбасы и картофельного пюре на случай, если ты не ужинала. Ну и ну! Ты видела свои ногти? – воскликнула Роуз в кухне. – Завтра, Дейзи Петри, никто не захочет покупать у тебя масло!
Дейзи так устала, что ей было не до болтовни. Она сидела неподвижно, глядя, как Роуз варит какао.
– Будешь колбасу, Дейз?
– Нет, спасибо. Нэнси напоила нас кофе и дала по здоровенному куску своего «пирога с дичью» – уж не знаю, что у нее там за «дичь»… Вкусняти… – Она осеклась и поправилась: – Очень вкусно. – Ее губы тронула улыбка: оказывается, она училась не только обслуживать самолет.
– Ну, выкладывай!
– Мы приехали в Старое Поместье и…
– Начни с автомобиля и с того, кто сидел за рулем, с этого летчика.
– Я ничего не смогу рассказать, если ты будешь перебивать.
Роуз аккуратно расплела один свой локон, убрала его под заколку и взяла кусочек холодной колбасы. Пока она ела, Дейзи рассказывала. Она плохо запомнила автомобиль, потому что соседство Эдейра Максвелла мешало ей сосредоточиться, зато самолетик смогла описать в мельчайших подробностях: перечислила все его детали и объяснила Роуз, что требовалось сделать с ним владельцу, чтобы преподнести его Королевским ВВС.
– Похоже, работы не так уж много, Дейзи, – заключила Роуз. – Самолет не слишком отличается по устройству от грузовика.
– Эдейр говорит, ему хватило нескольких часов, чтобы научиться летать. Управление очень простое.
– Нескольких часов? Никогда не поверю! Наверное, за пару часов можно научиться ездить на нем по аэродрому, но взлетать?!
– Понятия не имею, но обязательно узнаю. Он говорил о какой-то… – она наморщила лоб, – «аэродинамике», что ли? Я не сказала ему, что ничего в этом не смыслю, потому что хочу смыслить! – Она сжала кулаки. – Не знаю как, но я добьюсь своего! Он говорит, что, когда мы все сделаем, он возьмет меня в полет. Там у него два места, одно позади другого. Помнишь большой карт Сэма?
Роуз кивнула.
– Так это как в нем, только борта повыше.
– Вы не слишком засиделись? – В двери вырос их папаша в неказистом халате поверх пижамы, в шапке и шарфе. – Тебе, Роуз, завтра рано утром на фабрику, а тебе, Дейзи, не грех вымыть руки. Представь выражение лица бедняги викария, если ты станешь такими руками нарезать ему сыр!
– Авиационное масло! – заявила Дейзи с горделивым смехом и сама задула принесенную Роуз свечку. Но последнее слово осталось за Роуз.
– Салли не находит себе места от волнения, Дейзи. Миссис Бруэр сказала маме, что Сал скоро перестанет считаться практиканткой и может получить постоянное место в театре, рядом со взаправдашними актерами, а тут еще ты знакомишься с аристократом. Она и ты заживете интересной жизнью!
– Не дури, Роуз! Мы с Эдейром… Мы вместе работаем, только и всего.
– Ага, а я пою не хуже Веры Линн [3].
Дейзи больше не вздрагивала, слыша про «двойное зажигание», «сменные элероны», «генераторы магнето»: эти слова стали для нее такими же узнаваемыми и понятными, как «свечи зажигания», «тормоза» и «коленчатый вал». К маю 1940 года она чувствовала себя в кабине желтого самолетика Эдейра, который он так беззаветно любил, как в водительском кресле старого семейного фургона. За эти месяцы Эдейр сумел всего дважды вырваться из своей эскадрильи, зато писал длинные письма, в которых отвечал на многочисленные вопросы Дейзи, причем каждый раз благодарил ее все прочувственнее. Правда, свое обещание взять ее в полет он больше не повторял. Она этого и не ждала, поэтому не выражала обиды. В конце концов, он принадлежал к тем отважным молодым людям, которые каждый день и каждую ночь вылетали на задания. Некоторые не возвращались, пожертвовав собой ради того, чтобы другие могли жить мирно.
Она хранила его письма и то и дело их перечитывала – для сведения, как твердила она себе, а вовсе не потому, что написал их симпатичный молодой человек.
В начале мая Эдейр вымолил себе короткий отпуск и сам повез Дейзи на ферму. Обычно она ездила туда на велосипеде, потому что бензина стало в обрез, и тот, что Петри получали по талонам, приходилось расходовать на развоз заказов. Дейзи ждала его машину, одним ухом ловя слова покупателя, а другим отчаянно прислушиваясь к звукам с улицы.
«Я заеду за вами примерно в одиннадцать», – написал он, и Дейзи знала, что это означает: военный летчик Эдейр Максвелл войдет в лавку и представится ее отцу или матери – кто уж там окажется. По не совсем ясной ей самой причине Дейзи этого не очень хотелось.
