Американский герой - Бейнхарт Ларри (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗

Буш все еще не может успокоиться. Да и вообще, разве президент может быть спокойным? Даже когда что-то удается: сократить бюджет, наорать задницу русским, обуздать Демократический конгресс, повысить собственный рейтинг или прижать коммунистов Центральной Америки, — тут же кто-то принимается стенать, жаловаться, брюзжать и делать все возможное, чтобы свести на нет эти достижения. А средства массовой информации выкапывают, еще какую-нибудь неотложную проблему, грозящую кризисом, который может разрешить только президент, и никто другой.

— Тоска зеленая, — говорит президент.

— Я понимаю, что тебя тревожит, — отвечает Бейкер. Он знает, что Буш. имеет в виду суд над Норьегой. Буш. отправил войска в Панаму, чтобы захватить диктатора, занимавшегося наркобизнесом. Для этого потребовалось организовать настоящие военные действия. Президент лично одобрил название операции — «Правое дело». Отличное название, говорящее само за себя. Они доставили сукиного сына в Майами — лучшее место для ведения дела о наркобизнесе. И вдруг все застопорилось. Обращения, апелляции и еще черт те что. И чем дольше это тянулось, тем более неловкой становилась ситуация. — Прокурор — хороший парень, — заверяет Бейкер своего начальника. — Я узнавал в министерстве юстиции — самый лучший. Надо просто набраться терпения.

Буш. встает и начинает, переодеватъся в пижаму. Барбара подарила ее на день инаугурации. Белая фланель с тюленями и крошечными президентами, стоящими у них на носах.

— Так ты хочешь услышать историю, которую мне рассказали в Хьюстоне? — спрашивает Бейкер. Буш. не отвечает. И Бейкер наливает еще.

Буш. берет свой стакан. Огромный боинг, способный обеспечить безопасность главы Свободного мира, уверенно рассекает ночное небо. Однако по мере крушения Империи зла этот глава все больше и больше утрачивает, свой авторитет. И надо изобрести что-то новое. Главой чего еще он мог быть? Надо будет поручить это спичрайтерам. Они хорошо управлялись со словами.

—  Черт, я буду по нему скучать, — говорит Буш.

Эту отер скончался двумя днями ранее. Врачи ввели ему в мозг радиоактивные гранулы и успешно уничтожили опухоль вместе с большим участком здорового мозга. Однако сразу вслед за этим возникла другая опухоль. Врачи сошлись во мнении, что еще одного курса радиотерапии Этуотер не перенесет. И после этого началось его быстрое угасание.

—  За Ли, — поднимает Бейкер свой стакан.

—  Пока он был жив, я мог делать все что угодно. Ли мог стереть с лица земли любого. Настоящий плохиш.

Теперь уже было понятно, что все высказывания президента сосредоточены вокруг одной темы или по меньшей мере обладают каким-то подтекстом. Его мучила тревога, — иногда это бывает с президентами. Вроде бы ничего страшного не происходило, но и хорошего было мало. Экономика, заварушка с банком социального кредитования, в которой участвовал его сын, конфронтация с Японией и Германией, ползущая вверх безработица, а главное — отсутствие уважения к его персоне. В руках сильного противника все это могло привести к непредсказуемым результатам. Не то чтобы он считал, что демократы настолько умны, что выберут правильного кандидата, но ведь у них это могло получиться случайно. И Бейкер понимал, что все эти смутные опасения всплыли вследствие смерти Этуотера. Президент словно лишился своего тайного оружия и теперь был вынужден вести военные действия наравне с противником.

—  Под конец он обрел веру, и я рад этому, — Буш произносит это как припев старинной песни.

Возможно, это уже начинает действовать халцион. Или скотч. Бейкер ощущает приятную истому, однако полностью владеет собой. Пальцы ног перестают болеть, и комок в животе рассасывается.

—  Джордж, — говорит он, — мне надо тебе кое-что сказать.

—  Что, Джимбо? — спрашивает Буш, забираясь под президентское одеяло с большим тюленем посередине.

—  Перед самой смертью, — говорит Бейкер, — он попросил меня приехать. Чтобы кое-что передать.

—  И что он сказал?

—  Он и под конец проявил себя как настоящий плохиш.

—  Ты хочешь сказать, что он не ползал на коленях и не вымаливал прощение за то, что натравил Вилли Хортона на Джорджа Дукакиса?

—  Бушик, он мне кое-что дал. План своей последней кампании. Своей лучшей кампании.

—  Она связана с кем-нибудь из демократов?

—  Нет, она связана с нами. Должен признаться, что, когда я прочитал этот, план, он мне показался совершенно безумным. И я даже решил его уничтожить. Но все же сохранил. Этот документ обладает странной и обезоруживающей логикой. Хотя, возможно, это действительно логика сумасшедшего.

—  Он у тебя с собой? — спрашивает президент.

Бейкер встает с кровати Барбары и идет к своему портфелю. Он набирает шифр замка и достает сложенные листки бумаги.

—  Кроме тебя и меня этого никто не видел, — замечает он, внезапно испытывая сожаление, что вообще заговорил об этом, и передает бумаги Джорджу Герберту Уолкеру Бушу, который включает лампочку над кроватью, надевает очки и начинает знакомиться с планом последней великой махинации Ли Этуотера. [9]

Глава 7

Вы когда-нибудь переживали такой переворот, когда только что перед вами был один мир, а через мгновение вы видите уже абсолютно другой?

Я вам объясню, что я имею в виду и что это за чувство. 1967 год, Вьетнам. Меня в составе свежего пополнения доставляют с острова Паррис. Мы движемся в сторону Первого корпуса, расположенного в северной части Южного Вьетнама. Она включает в себя пять провинций от Квант Три до демилитаризованной зоны. Здесь же расположены древняя столица Хюэ и Кхи Сан. Мы крепкие, здоровые, безмозглые и готовы на все. Прямо как в фильме Джона Вейна — десантники высадились и готовы надрать задницу любому. Естественно, для начала мы неделю сидим в Дананге и ничего не делаем. Мы скучаем, пьем, ввязываемся в драки, подхватываем триппер и видим, как мимо проплывают мешки с убитыми, однако считаем, что они сами виноваты, так как вели себя неосторожно. С десантниками такого бы никогда не произошло.

Наконец мы получаем назначение и отправляемся на север по направлению к Кхи Сану — узкой полоске на северо-западной оконечности страны. Пока еще никто не называет эту операцию «осадой Кхи Сана». Это произойдет лишь в январе 1968-го.

Нас посылают в разведку. Обычно на день, иногда на два-три. Очень сыро. Стоит туман, и идет дождь. Мы движемся сквозь трехъярусные джунгли. Вокруг крутые горные склоны и ущелья. "У четверых начинается кровотечение, и им необходим пенициллин, у остальных нарывают ноги, но никто не знает, что с этим делать. Мне шестнадцать, большинству восемнадцать-девятнадцать, лейтенанту не то двадцать два, не то двадцать три. Всех нас распирает от тестостерона и мужской энергии, или назовите это другим словом, но здесь гораздо скучнее, чем дома.

Идет третья неделя патрулирования. К этому времени в патруль уже берут новичков. На третий день наступает моя очередь. Я чувствую себя напряженно, но все спокойно — если не считать дождя. Все мокрое. Мы идем по пересеченной местности, то поднимаясь, то опускаясь. Мы скользим и падаем, и по мере того, как нарастают неудобства, ослабевают внимание и страх. Но мы возвращаемся обратно живыми, и тогда я понимаю, что я бессмертен. Мокрый, измученный, с зудящими пахом и стопами, но бессмертный. На следующий день я иду вторым на расстоянии пары ярдов от первого. Все утро моросит все тот же дождь. На открытой местности видимость могла бы быть двадцать-тридцать футов, а здесь, в лесу, пять, максимум десять.

Я иду в двух ярдах от ведущего. И вдруг прямо под его ногами я вижу растяжку. Я замираю. Я знаю, что она подсоединена к гранате. И еще я понимаю, что все это связано с вьетнамским патрулем — такими же убийцами, как и мы, а они, в свою очередь, связаны со своей армией, и все мы находимся внутри этой огромной твари, которая называется войной. И с этого мгновения я начинаю все воспринимать совершенно иначе.